— Что за чушь! Меня не пытали!
— Пытали. И заставили вас забыть об этом. Но скрыть физические следы они не могли. Вы знаете, что у вас была сломана рука и два ребра? На шее многочисленные синяки, сильные ушибы на голове, на голове, на руках и ногах — вообще на всем теле. А биохимический анализ крови свидетельствует о крайнем стрессе, сенсорном голодании, значительной потере веса, нарушениях сна, избытке адреналина. Мне продолжать?..
— Ах это… — сказала Корделия. — Это…
— «Ах, это?» — повторила врач, приподнимая бровь.
— Это я могу объяснить, — подтвердила Корделия, сдерживая смех. — В некотором смысле вина за мои грехи лежит на вас, на эскобарцах. Во время отступления я находилась в тюремной камере на борту флагманского корабля. Вы в него попали — и встряхнули всех, как камешки в банке, включая и меня. Вот откуда переломы и все такое прочее.
Врач сделала пометку в своем блокноте.
— Хорошо. Тонкая работа. Но небезупречная. У вас переломы были в разное время.
— Э-э, — начала Корделия.
Как можно объяснить про Ботари, не упоминая о каюте Форкосигана? «Меня пытался придушить один друг…»
— Я бы очень хотела, чтобы вы подумали о возможности медикаментозного лечения, — осторожно проговорила доктор Спрейг. — Барраярцы провели с вами огромную работу по сокрытию, даже более основательную, чем с той девушкой, а для нее понадобилась очень и очень глубокая терапия. По-моему, в вашем случае это еще нужнее. Но нам нужно ваше добровольное содействие.
— Слава Богу.
Корделия снова легла на кровать и закрыла лицо подушкой, раздумывая над медикаментозным лечением. От подобных мыслей у нее леденела кровь. Интересно, сколько времени можно выдержать поиск отсутствующих воспоминаний, прежде чем начнешь их выдумывать в соответствии с требованиями? Но хуже всего то, что ей действительно есть что прятать… Она вздохнула, сняла с лица подушку, прижала ее к груди и открыла глаза. Над ней с озабоченным видом стояла Джоан.
— Вы еще здесь?
— Я все время буду здесь, Корделия.
— Этого… я и боялась.
Все дальнейшие усилия доктора Спрейг пропали даром — пациентка наотрез отказалась участвовать в своем спасении. Но теперь она не давала себе заснуть, опасаясь, что заговорит во сне — и будет допрошена. Она только чуть подремывала и, вздрагивая, просыпалась от малейшего шума. Корделия не испытывала восхищения по поводу тайных целей Эзара Форбарры, — но они, по крайней мере, были уже достигнуты. Ее преследовал страх, что она может сделать напрасными тысячи смертей. В итоге Корделия приняла твердое решение не допустить, чтобы из-за нее стала бессмысленной гибель всех солдат Форкосигана — и даже Форратьера и коменданта лагеря.
В конце полета она уже балансировала на грани нервного срыва. Ее мучили стойкие мигрени, бессонница, непонятное дрожание левой руки и легкое заикание.
Перелет от Эскобара к Колонии Бета прошел гораздо легче. Он длился всего четыре дня: к ее величайшему удивлению, специально за ней пришел бетанский курьерский корабль. По голографическому видео в своей каюте она просматривала новости. Корделия смертельно устала от войны, но, случайно наткнувшись на упоминание об Форкосигане, не устояла и решила узнать, каково общественное мнение на сей счет.
К своему ужасу она скоро убедилась, что и бетанская, и эскобарская пресса в один голос обвиняет Форкосигана в плохом обращении с пленными, словно он отвечал за это с самого начала. Заодно припомнили и старую ложь о Комарре. Она негодовала, возмущалась и в конце концов совсем перестала смотреть новости.
Едва они вышли на орбиту Колонии Бета, как и Корделия принялась осаждать навигаторов просьбами показать ей дом.
— Ну, вот и наша пыльная старушка, — жизнерадостно проговорил капитан, включая для нее обзор. — За вами придет катер, но над столицей буря, так что он немного задерживается. Придется подождать, пока в порту выключат силовые экраны.
— Я пока не стану звонить маме, — отозвалась счастливая Корделия. — Она, наверное, сейчас на работе. Нет смысла ее отрывать. Больница недалеко от аэропорта. Я там спокойно посижу и чего-нибудь выпью, пока у нее не кончится смена — тогда она за мной заедет.
Капитан как-то странно на нее посмотрел.
— Да-да… конечно.
Но вот и долгожданная стыковка. Корделия пожала всем руки, поблагодарила экипаж и перешла на катер. Стюардесса встретила ее со стопкой новой одежды.
— Что это такое? Боже мой, неужели новая форма экспедиционного корпуса! Ну, что ж, наверное, лучше поздно, чем никогда.
— Почему бы вам ее не надеть? — с улыбкой предложила ей стюардесса.
— Действительно, почему бы и нет. — Последнее время ей приходилось щеголять в эскобарской одежде, которая успела порядком надоесть. Она развернула небесно-голубую ткань, увидела сияющие черные ковбойские сапожки и рассмеялась. — Бога ради, зачем сапоги? На Колонии Бета лошадей встретишь только в зоопарке.
Узнав, что других пассажиров нет, Корделия переоделась прямо в салоне. Стюардессе пришлось помочь ей натянуть сапожки.
— Тому, кто их придумал, надо бы попробовать лечь в них спать, — проворчала Корделия. — А впрочем, может, он так и делает.
Катер начал снижаться, и она поспешила к иллюминатору, мечтая поскорее увидеть свой родной город. Наконец рыжеватая дымка рассеялась, они аккуратно зашли на посадку и подрулили к посадочному узлу.
— Похоже, сегодня здесь немало народа.
— Да, президент собирается произнести речь, — сказала стюардесса. — Это так интересно. Хоть я за него и не голосовала.
— Зануда Фредди сумел собрать столько слушателей на какую-то свою речь? Ну, это даже к лучшему. Я смогу смешаться с толпой. Эта форма ужасно яркая, а сегодня мне хотелось бы стать невидимой.
Двигатели последний раз взвыли и замолкли. Корделия встала и неловко попрощалась со стюардессой.
— Я надеюсь, меня там никто не встречает? Сегодня я этого не вынесу.
— Вам будут помогать, — заверила девушка. — Вот он идет.
В катер, сияя улыбкой, вошел мужчина в гражданском саронге.
— Как поживаете, капитан Нейсмит? Я — Филип Гоулд, пресс-секретарь президента, — представился он. Корделия насторожилась: пресс-секретарь — должность на уровне кабинета министров. — Для меня большая честь познакомиться с вами.
В эту минуту она явственно ощутила, как под ней разверзается пропасть.
— Вы часом не запланировали тут какой-нибудь цирк? Я хочу просто уехать домой.
— Ну, президент желает произнести небольшую речь. И для вас у него есть один пустячок, — небрежно проронил чиновник. — По правде говоря, он надеется на несколько совместных выступлений, но это мы сможем обсудить позже. Конечно, мы не думаем, что героиня Эскобара может оробеть, но на всякий случай приготовили для вас несколько фраз. Я все время буду рядом и помогу вам разобраться и ответить на вопросы прессы. — Он передал ей портативный экран. — Постарайтесь казаться удивленной, когда выйдете из катера.
