Илья Панин: Она самая! Солнце — это центр солнечной системы, это ее сердце, это ее душа. И душа эта горит любовью. Любовью ко мне. Любовью к тебе. Любовью к человечеству. Любовью к природе. Любовью к планетам. Любовью к жизни. Чистое и светлое чувство, но, увы, со стороны человека на данный момент абсолютно безответное. Человек если и смотрит на Солнце, то только в поисках пятен. А также в стремлении предугадать опасные магнитные бури. Люди — извращенцы. Даже в самом светлом и чистом явлении им обязательно (просто патологически) необходимо отыскать крупицы грязи. Это доставляет человеку просто какое-то садомазохистское наслаждение: «Вся жизнь — бардак, все бабы — бляди, а Солнце — долбанный фонарь».
Странник: Но почему это происходит?
Илья Панин: Дискретная логика всему виной. Люди разделили мир на белое и черное, и тем самым загнали себя в тупик внутренних противоречий…
Хорошо бабочке, что порхает над цветочком, хорошо червячку — их миры четко разграничены поверхностью земли. Им трудно заблудиться — бабочка никогда не провалится под землю, червяк никогда не полетит. Но в жизни человеческих душ все гораздо сложнее. Белое и черное круто перемешано во флаконе жизни, как жесткий горох со сладкой кукурузой в медном тазу…
Казалось бы, ну, ладно, раз ты, человек, все-таки поделил этот мир на части, бери тогда и ешь сладкую кукурузу! Но нет же, в силу своего врожденного садомазохизма, человек сознательно давится горохом, выковыривая его из сладкой кукурузы. Плюется, ругается: «жизнь — дерьмо», и снова дальше давится горохом…
Странник: Если вы, Илья, так сильно не любите человека, зачем же вы пытаетесь его переделать и спасти.
Илья Панин: Во-первых, я иронизирую. Во-вторых, говорить человеку правду, это вовсе не означает — не любить его. А, в-третьих, я не настолько глуп, чтобы тешить себя иллюзиями о том, что мне под силу изменить человека, и, тем более, весь этот мир. Я не Спаситель, Странник. Я — Мудрец. Я — хранитель Знания…
Странник: А как же Конец Света? А как же червь? А как же буря во Вселенной?
Илья Панин: Буря в стакане воды… Вся наша жизнь — игра, и кто тому виной, что ты, Странник, увлекся этою игрой?
Странник: Не понял, что все это значит?
Илья Панин: Просто однажды мне довелось натолкнуться на интересное мнение о книге «Глаза Дьявола». Один читатель сказал: «А я такие книжки не люблю. Мне больше сказочки по душе». Ну, вот я и решил тогда написать сказочку…
Странник: То есть, Конца Света не будет, что ли?
Илья Панин: Нет, не будет… он уже случился.
Странник: Как случился?! А чё я тогда ничего не заметил?!
Илья Панин: Наверное, жевал в это время горох.
Странник: Не, ну кроме шуток, что значит, Конец Света уже случился?
Илья Панин: В силу дискретной логики человека, можно сказать, что наш мир уже отзеркалился от ноля.
Странник: А если сказать не в силу дискретной логики?
Илья Панин: Мир — это гигантский айсберг, и он не может перевернуться за одно мгновение. Сначала он должен накрениться, потом лечь набок и так далее. То есть должен пройти через все промежуточные фазы. И вот сейчас, на стыке эпох, наш мир как раз лежит на боку между привычным прошлым и зазеркальем будущего.
Странник: Но что это значит, черт возьми, «Зазеркалье будущего»? Каковы критерии, определяющие этот переворот?
Илья Панин: Если проанализировать то, каким был наш мир раньше, и каковым он пока еще остается по инерции. И если отбросить в сторону лишнюю терминологию, то получится следующее определение уходящей реальности: «Материальная структура жизни, лежащая в основе логики и света души».
Странник: А что же будет в зазеркалье будущего?
Илья Панин: Логика света, лежащая в основе виртуальной структуры жизни.
Странник: Черт! Логическое зеркало. Как просто, а! Даже обидно, что я сам сразу не догадался… А что, кстати, человек?! Что будет с ним? Куда материальные люди-то денутся?
Илья Панин: Материальных людей уничтожит червь Анхеля.
Странник: Блин, ничего не понимаю, так значит, червь Анхеля — это все-таки не сказка?
Илья Панин: Самой главной сказкой во все времена, Странник, было именно то, что человеческий организм — материален.
«И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало»
Вообще-то этот эпилог не планировался. Но как только я опубликовал в Сети последнюю главу «Протоколов», мне по электронке стали сыпаться письма с вопросами: «По вашему тексту непонятно — надо читать книги Анхеля или не надо?», «А читать Анхеля опасно или нет?», «Ничё не понял, так Анхель плохой или хороший?»
О чем мы тут вообще говорили? О чем говорил НИКОМО? Горох об стену…
Забудьте вы о червях, что живут где-то ТАМ — они там всегда были, есть и будут. Подумайте лучше о тех червячках, что живут в ваших душах. О вирусах, что плодятся в вашем подсознании. Книга Анхеля «В Поисках Скрижалей» — это и есть тот самый Свет, тот самый концентрированный раствор соли, что вытравливает из человеческих душ всякую гниль. Предупреждаю сразу — будет больно, если, конечно же, вы не Ангел во плоти, или не ходячий труп.
«Плохой Анхель или хороший? Надо ли читать или нет?»
Книга «В Поисках Скрижалей» написана не Анхелем, эта книга написана самим Богом. Если ЭТО не читать, то что тогда? Вся современная литература представляет собой огромную кучу пельменей, среди которой изредка попадаются манты. А если встречается лапша по-флотски, то это просто счастье. На фоне этого кулинарного «многообразия» книга «В Поисках Скрижалей» проглатывается взахлеб, как изысканнейшее блюдо.
Почему я так уверен, что эта книга написана Богом? Но ведь это же видно невооруженным глазом, стоит только начать читать следующий цикл книг Анхеля под общим названием «Тайна печатей». Сразу становится очевидным, что Анхеля просто поимели. Использовали его душу для создания виртуальной бомбы и бросили на произвол судьбы. Но Анхель-то об этом ничего не знает и продолжает писать по инерции. Однако уже никаких новых истин «Тайна печатей» нам не дает, только повторение сказанного раньше. И текст уже не читается на одном дыхании, божья искра явно погасла и сквозь строчки струится только тяжелое и гнетущее чувство одиночества. Если «В Поисках Скрижалей» — это Божественная трагедия, то «Тайна печатей» — это трагедия одного человека — автора. Но, тем не менее, даже эти книги, написанные Анхелем по инерции, рядом не стоят с теми пельменями, что лежат зловонным грузом на полках в книжных магазинах.
