— Она хороший специалист.
— Но живой человек… способный как ошибаться, так и умереть, — отрезал, отворачиваясь.
— Но она жива.
— Пока, — сухо бросил полковник. — Ее жизнь сейчас на волоске. Сложи элементарное, капитан: проявившийся фантом и отсутствующий прототип, там, куда попала четверка. А почему ее приняли за другого, где он сам, этот ее прототип? Не в том ли он виде, что и первый, по мирам шастает? Оба из разных параллелей, что уже ясно, как понятно, что оба мертвы. Вывод прост: мертв один, мертв и второй, значит, теоретически, должен умереть третий — Русанова. Случись — все в тартарары полетит! Соседние миры под откос и мы туда же.
Лавричев склонил голову, не имея аргументов против доводов полковника. Все точно, все правильно. Случись что с четверкой — случится и с реальностью, в которой она жила. Праева — не шутка.
— Не думали, не гадали, а козырной картой как простой мелочевкой сыграли.
— Рано панихиду заказываешь, попляшем еще.
Шульгин хлопнул по панели видиосвязи, вызывая Казакова:
— Говоришь, заскучали твои? Ладно, отправляй с лаборантами сопровождением. Всю группу!
— Х тоже?
— Да!
— Опасно.
— Отправляй. Так надо.
— А что моя девочка?
— Скоро будет дома.
— Прекрасно.
— Твои как вернутся — в бокс, и пусть будут наготове.
— Понадобятся? Тогда лучше не отправлять.
— Я сказал, они идут с лаборантами.
— Смотрю, неприятности? — подозрительно прищурился Казаков.
— Нет! — душевно рявкнул тот и отключил связь. Уставился на своих:
— Что хотите делайте, как хотите, но в ближайший час связь с Вубсом, чтобы была!
Одно его успокаивало: ребята запрограммированы на сохранение человека любой ценой. Главное им сейчас пересечься.
— Верил бы в Бога, помолился…
Казаков с трудом проглотив обиду и подозрения, связался с Федоровичем и приказал:
— Пойдете с лаборантами. Выход через четыре часа.
— Э?…
— Инструкция в файле и диспетчера третьего бокса!… Больше ничего не спрашивай капитан, как человека прошу.
Федорович передернул плечами, почуяв по тону начальства неладное. Потоптался в кабинете и пошел на стрельбы за своими.
Глава 11
Тео отжимался, зло поглядывая на зеленый покров травы перед носом, но злился на себя. В душе мрак был, ярость и презрение мучили его как призраки убитых душегубца.
Он прекрасно понимал, что будет со Стасей, но не помог, когда ее брали, не возмутился, когда его допрашивали, не выдал своих чувств, вернувшись на плац. Ему бы радоваться, что обошелся порицанием и легким административным наказанием за то, что не доложил о странностях соседа по комнате, а он печалился. Он почти хотел, чтобы его расстреляли. Этот вариант ему казался более привлекательным, чем бдения на плацу, когда мысли, будь они не ладны, возвращаются и возвращаются, издеваются над ним, лезут в голову, не обращая внимания на физическую занятость. Впервые усиленные физические занятия не мешали Тео думать, а наоборот, способствовали процессу. Только за это он ненавидел и себя и Стасю, которая, он был уверен, наградила его подобной кривизной сознания, спев свои привлекательные, но гиблые песни о любви, уважении, вере и прочих архаизмах.
Какого черта он слушал, какого черта пустил ее в душу, дал проникнуть яду мягкотелости и глупости в сердце?!
Ненавижу, ненавижу, — скрипел зубами, отжимаясь и, почти поверил в это, почти принял спасительную злость на женщину, почти зацепился за нее как за спасение для себя, но в этот момент завыла сирена и по громкой связи была объявлена тревога. Курсантов последнего курса срочно принялись строить, готовя к внеплановому заданию.
У Тео сердце от тревоги выпрыгивало, когда он вытянувшись вслед за остальными в ряду, увидел на огромном галодисплее над плацем, лицо Стаси:
— Взять живой!! — пронеслось. — Тот, кто отличится, получит звание сегодня!! Он станет героем Федерации!! Вперед!!
Курсантов направили к ангару за экипировкой и сгрузили в планеры. Небо буквально гудело от стай фланирующего железа.
Трудно было бы поверить, что одна женщина способно устроить переполох и поднять по тревоги не то что наземные службы контроля, спецотряды, но и курсантов. Трудно. Если бы Тео не знал Стасю, не общался с ней.
Сокурсники гудели, переговариваясь, а он молчал, не вмешиваясь в пустые разговоры. Он думал — сможет ли он выстрелить в нее? Сможет ли сдать? И понимал — нет, понимал, что пропал, понимал, что должен найти ее первым, сдать и получить освобождение от выговора, стать первым и заслужить звание досрочно. Шанс, небывалая удача, и радуйся бы, да на душе мерзко от одной мысли, что возьмет он женщину и сдаст, получит за это звание, к которому столько шел, ради которого столько терпел. Возьми беглянку и так и будет — уже сегодня Тео станет героем, получит долгожданные лычки…
Только на черта они ему сдались?!
Кир стянул с головы капюшон и посмотрел в небо: не к добру эскадрилья планеров показательные выступления устроила.
Свистнул ребятам, кивнув в сторону неба. Капитан прищурился, выглядывая из развалин.
— Не она ли? — шепотом спросил Дон.
— Погадаем на щебенке? — скривился. — Кир, вернись и приготовь оружие, я сейчас закончу.
Повернулся к Дону и продолжил восстанавливать адаптер связи, вмонтированный над ухом.
— Военная академия. Нам же сказали, она попала в военную академию, — буркнул и голосовой диссонатор выдал эхо через ушную раковину.
— Помолчи, — поморщился Вит.
— Интересно, она что-нибудь узнала? — перезарядил бластер Кир, вытащил второй из-под камня. — Позиция у нее была лучше, чем у нас.
— Кто знал, что выкинет на двести метров выше уровня моря?
— Да еще в грозовое кольцо, — поддакнул Дон и поморщился, почувствовав как закоротило контакт. — Полегче, неприятно.
— В курсе, — бросил капитан и вытащил чип совсем. Закрыл паз и осел у камней разглядывая обугленные наноны на микроне платформы. — Слом, — выкинул отжившую деталь.
— Значит опять без связи, — присел рядом Кир, передал боезаряд.
— Русанову вытащим, там решим.
— Наверняка она что-нибудь узнала, — скопировал позы товарищей Дон, засовывая полученный от Кира бластер подмышку.
— Не факт. Но у нее переговорник. Извлечем, заменим вышедшие из строя детали — будет связь.
— А если нет? — со значением посмотрел на кружащие в небе планеры Кир.
— Тем более, надо вытаскивать человека и соображать об отходе, — прищурился на один из летательных аппаратов капитан. — Эмблемка знакомая.
