– Все, – беззвучно произнес Георг, обращаясь к пепельнице из черного хрусталя, ее больше нет. Глаз Идола похоронен в Зоне. Всё кончено… Алмон, перед тобою Канал… возвращайся на Марс… Я приказываю тебе… прошу тебя, Алмон… возвращайся.
* * *
Анаис подошла к Транспортному Каналу, присела на почву, прислонившись спиной к шершавому жерлу и закрыла глаза. Девушка не замечала, что медленно раскачивается в такт какой-то странной звучащей в ее душе музыке. Затем Анаис легла, сворачиваясь калачиком. «Я останусь здесь, – отрешенно, равнодушно подумала девушка, – здесь… здесь, где остался Алмон… Я усну… обязательно усну, я очень хочу спать… спать… просто спать…»
Сквозь ресницы девушка смотрела на далекий ковер из глаз, он все еще выпускал желтые гнойные струи, а где-то там… бешено крутилась нога, брели старики и нервно пульсировало грязно-белое сердце.
«Ты не умрешь, Анаис, слышишь… у тебя будет много друзей… ты будешь жить столько, сколько захочешь… потому что я так хочу…» – прорвались сквозь оцепенение слова Алмона. «Потому что я так хочу!»
– Потому что я так хочу… – беззвучно прошептали губы Анаис, – я так хочу…
* * *
«Кажется, здесь», – подумал Сократ и еще раз сверился с планом. Он волновался и волновался сильно. Тусклый свет светильника лизнул высоченные серые двери.
– Серебро, что ли? – пробормотал толстяк, машинально ощупывая их. – Или камень? Не пойму… Не пойму! – едва ли не с отчаянием пробормотал он, и толкнул двери.
Они не открывались. Сократ разбежался и врезался в них всей своей массой. Неожиданно двери распахнулись, и толстяк едва не загремел на пол. Едва удержавшись на ногах, Сократ выругался и потер ушибленный бок. На груди под рубашкой, во всех карманах звенели драгоценные цепи, перстни, браслеты, украденные у Дракулы.
В центре пустой каменной залы виднелось нечто, напоминающее большую, вмурованную в пол трубу.
– Нет, ну что же я делаю? – проворчал толстяк и, допив вино, поковылял к Транспортному Каналу. – Интересно, как хоть этой штуковиной пользоваться…
– И куда это ты собрался?
Сократ даже присел от неожиданности. Голос Патриция прозвучал в тишине как известие о конце света. Толстяк обернулся. Скрестив руки на груди, Повелитель стоял в трех шагах от него. Глаза Патриция были серо-стального цвета, а лицо таким жестким, что толстяк невольно попятился к жерлу Канала.
– Неблагодарные! – загремел голос Повелителя. – Не можете вы жить спокойно! Всюду вас губит ваша жадность!
– Да я это… – пробормотал Сократ, пожалуй, впервые в жизни перепугавшись не на шутку. – Я… это… туда…
– Вот именно! Туда и отправляйся!
Патриций шагнул вперед и толстяк, оступившись, грохнулся в Транспортный Канал.
– Отправляйся на свою Землю, вроде туда ты собирался? – гулко грохотал ему вслед голос Патриция. – На планету без прошлого, настоящего и будущего, без законов и без смысла! Там тебе самое место! Отправляйся без права возвращения на разумные планеты, принадлежащие Галактическому Сообществу! Пошел прочь!
* * *
Борясь с сонливостью, Дракула вглядывался в темное небо над теплой пашней. Воображение старого вампира уже столько раз нарисовало овал жерла Транспортного Канала и фигуры, появляющиеся из него… Красными подслеповатыми огоньками светились глаза Дракулы среди набухших весенних почек. В почках струилась бледно-зеленая просыпающаяся жизнь и это мешало Дракуле думать о чьей-то смерти… Хотелось думать только о своей.
* * *
Анаис поднялась и потрогала стенку Транспортного Канала. Казалось, пальцы коснулись трухлявого дерева. Девушка присела на край жерла и опустила в него ноги. Канал мгновенно загудел, оживая.
– На Землю. – Начертила Зона слова Анаис.
Девушка скользнула внутрь, и Транспортный Канал, вспыхнув ярким голубоватым светом, понес ее к Земле.
* * *
Дракула насторожился. Он почувствовал, как изменились воздух и энергия вокруг. В тусклом земном рассвете замелькали рваные очертания огромной трубы, и у вампира перехватило дух. Он слился с веткой и задрожал от волненья под жесткими черными перьями. Только теперь он окончательно поверил и в себя, и в Терру.
* * *
Срывались и падали с неба звезды – большие и маленькие, молодые и старые… Кто-то сгорал от отчаяния, не долетев до тверди, кто-то вспыхивал, и угасал от любви, не пролетев и половины, а кто-то во время своего последнего полета светился во сто крат ярче, нежели там, на небе…
* * *
Мягкий толчок о землю привел Анаис в чувство. Она лежала на теплой свежей пашне. Путаясь в юбке, Анаис поднялась на ноги, и посмотрела по сторонам. Кругом чернела теплая свежевспаханная земля, белоснежные, почти светящиеся в темноте стволы деревьев, тишина и бескрайнее небо с яркими звездами. Прорвав свою невидимую плотину, слезы текли и текли по лицу Анаис.
– И все же мы сделали это, Алмон, – прошептала она, глядя на небо, – теперь мы свободны. Мы оба свободны.
Расплывающиеся звезды сливались в серебристые буквы. На черном бархате Космоса они слагали для Анаис одну и ту же фразу бесчисленное количество раз: «Я всегда буду рядом с тобой! Рядом с тобой!»
А огонек планеты Марс сиял ярко-красной точкой восклицательного знака.
* * *
Учитель устало прикрыл глаза. Голубая бусина в четках Мироздания – Земля, светилась дрожащей слезой на прохладной щеке Космоса. Учитель медленно шел по бескрайним небесным просторам, опираясь на лунный посох. Неторопливо вилась дорога Учителя мимо планет, созвездий и миров, мимо ошибок и удач…
Рядом с ним, сотканный из невесомой звездной пыли, шел Алмон, отправляясь вслед за Учителем в Вечность…
Конец первой книги.
1991-2009 г.
