— И ты имел наглость приехать сюда и просить меня о помощи.
Буллфинч показал пальцем на повязку, прикрывающую пустую глазницу.
— Я лишился глаза после выстрела одной из ваших пушек в прошлогодней войне. Невероятно, что я вижу тебя здесь и слушаю твои жалобы.
— Мы были вынуждены развязать ту войну. Иначе всем нам грозила смерть в убойных ямах. Мы дрались ради того, чтобы выжить, как и вы.
— Это невыносимо. Сначала вы воюете против нас, потом предаете а теперь снова ждете помощи. — Буллфинч изумленно покачал головой.
— Все верно. Как я уже говорил, Гамилькар ничего не знает о моей поездке. Если бы я ему сказал, он запретил бы мне уезжать. Он считает, что я отправился на север привезти в город семьи некоторых наших солдат.
— Я должен выполнять свои обязанности на этой войне, — отрезал Буллфинч.
— А что ты сделал с момента вторжения мерков? «Совсем немного», — подумал про себя Буллфинч.
Только первая вылазка была сравнительно успешной Они захватили врасплох караван с юртами, идущий по прибрежной дороге. Это занятие было им не по душе — пришлось истребить несколько сот стариков и женщин. Солдаты до того разъярились, что не пощадили даже часть детей. От такой войны выворачивало наизнанку. Тем не менее урок был мерками усвоен: уже на следующий день никто не подходил к берегу ближе чем на пять миль, а Буллфинч не мог рисковать солдатами вне зоны действия своих пушек. Флот состоял из десятка броненосцев и тридцати галер. Два броненосца до сих пор стояли под Суздалем, нанося удары по прибрежной дороге и Форт-Линкольну. Роль флота на данный момент сводилась лишь к тому, чтобы заставить вражеское войско занимать как можно меньший фронт.
— Ты просишь слишком много, — сказал Буллфинч. — На это потребуется приказ полковника Кина.
— А где сейчас находится Кин?
— Не знаю, — ответил Буллфинч. — Я мог бы послать корабль на Пенобскот и оттуда дать телеграмму.
— Что такое телеграмма?
— Говорящий провод. Путь туда займет три дня. — может, немного больше. Но мерки могли уже дойти до Пенобскота, хотя, судя по этому пожару, они еще не двинулись с места.
— Значит, потребуется шесть, а то и семь дней. — подвел итог Элазар. — Я уже говорил, что к этому времени бантаги могут быть в Карфагене. Благодаря Баалу, пославшему попутный ветер, и хорошим гребцам я быстро добрался к тебе. Если ты не решишься помочь, последние из моих людей умрут в ближайшие дни. Разве ваша война унесла мало жизней?
Буллфинч пытался найти слова для ответа, но в голове были только вопли обреченных на страшную смерть людей. Он опустил голову и увидел у себя в руках смятый номер еженедельника Гейтса, доставленный из Рима.
— Ты говорил о солидарности всех народов на планете в борьбе с ордой. Я умоляю тебя вспомнить об этом сейчас, пока еще не слишком поздно. И забыть о том, что было в прошлом.
Буллфинч так и не смог ответить. Он стоял спиной к Элазару и смотрел на столб дыма над горизонтом.
— Я благодарю богов, что Кев опустел до прихода мерков, там не было ни детей, ни женщин. — Голос Элазара прервался от волнения. — Когда увидишь дым, вознесшийся над Карфагеном, знай, что это погребальный костер для полумиллиона человек, которые не принимали участия в этой войне, но все же погибли на ней.
— Приготовиться! — хриплым шепотом произнес Деннис Шовалтер, как будто мерки. могли услышать его слова даже в грохоте копыт.
Он осмотрел цепочку стрелков. Солдаты лежали в траве, скрываясь за гребнем холма. Деннис высунулся из-за гребня и, настроив полевой бинокль, смог хорошо рассмотреть наступавших. Зрелище было ужасающим — хищные, обветренные лица под шлемами, на которых красовались человеческие кости; натянутые луки, притороченные к седлам; отполированное до блеска оружие. Не разбирая дороги, всадники мчались прямо к отряду Денниса.
«Целый полк, — подумал он, — по меньшей мере тысяча всадников широкой цепью развернулась по степи».
За ними виднелись четкие квадраты пяти полных уменов, продвигавшихся по залитой солнцем равнине с развевающимися знаменами. Они направлялись к броду на Пенобскоте, где несколько отрядов армии Республики заканчивали переправу.
Прозвучала отрывистая команда, и отряд мерков остановился.
«Проклятье».
Одинокий всадник отделился от остальных и рысью направился к тому месту, где скрывался Деннис со своими людьми.
«Сволочи». Он надеялся заманить целиком весь передовой отряд.
Вдалеке на северном фланге всадники продолжали путь вдоль кромки леса, стараясь не углубляться в чащу. Деннис посмотрел на палящее солнце; жара сводила с ума. Уже десять дней не было ни одного дождя, и трава сухо шуршала при каждом движении. Вражеский всадник был уже в сотне ярдов. Остальные мерки не двигались с места. Деннис спустился к своим воинам.
— Они не решаются подойти ближе. Готовьтесь вскочить на коней и убираться отсюда. Как только я выстрелю, бегите к лошадям. Передайте приказ всем остальным.
Деннис снова вернулся на вершину.
Одинокий всадник был уже в пятидесяти ярдах от гребня, он внимательно смотрел на землю, рассматривая следы. Деннис снял с плеча карабин и прицелился в грудь противника. За его спиной солдаты осторожно спускались по склону к оставленным внизу лошадям. Внезапно одна из лошадей, почуяв чужака, громко заржала. Мерк мгновенно насторожился и резко выкрикнул короткую команду. Деннис спустил курок. Всадник вздрогнул и качнулся назад. Шовалтер не стал ждать, как отреагируют мерки на неожиданное нападение, он повернулся и скатился вниз. Солдаты уже сидели на конях: Деннис, на бегу забросив карабин на плечо, присоединился к ним.
— Уходим отсюда! — крикнул он, указывая на север. Пришпоренная лошадь от неожиданности встала на дыбы, остановилась на миг и пустилась галопом. Позади них раздался сигнал трубы, послышались громкие крики преследователей. Отряд мерков вылетел на вершину холма. Туча стрел взвилась в утреннее небо и чуть не накрыла отряд Шовалтера, но большая часть упала в пятидесяти ярдах позади них. Несколько стрел все же долетели до цели и задели пару лошадей, которые от страха и боли понеслись еще быстрее.
С дальнего фланга донесся громкий крик. Шовалтер посмотрел вправо и увидел упавшего кавалериста. Лошадь в горячке сбросила всадника и унеслась прочь. Деннис чуть не повернул назад, чтобы спасти товарища, но беглый взгляд через плечо показал, что было уже поздно. Отряд мерков накатывался неудержимой лавиной, всадники мчались так густо, что касались друг друга стременами. Упавший кавалерист выхватил револьвер, взвел курок и ожидал приближения мерков. — Проклятье, забери с собой хотя бы одного ублюдка! — крикнул Шовалтер.
