Мостик "Желтой птицы" оказался теснее, чем мне запомнилось по первому посещению. Возможно, так было потому, что теперь здесь находились члены экипажа, да и смотреть я мог с большим трудом, поскольку глаза у меня заплыли. Я сидел на откидном сиденье между двух рулевых постов. Рядом со мной стоял Барбюс, настойчиво предлагавший мне еще стакан сока, от одного вида которого меня начинало тошнить. Все же я выдавил из себя слова благодарности и заставил себя проглотить жидкость. Впрочем, это был значительный прогресс по сравнению с тем, что имело место всего несколько часов назад, когда у меня почти не оставалось надежды на то, что я вообще смогу когда-нибудь и что-нибудь пить.
В кресле слева от меня развалился Делакруа, невозмутимо поглядывавший на показания приборов; справа сидела хрупкая миниатюрная темнокожая женщина, которая вела корабль с легкостью закаленного в космосе ветерана-космолетчика - несмотря на бушевавший за гиперэкранами гравитационный шторм, до предела сузивший безопасные для судоходства зоны этого сектора галактики. В гиперэкранах я видел четверку моих "Звездных Огней", не без труда одолевавших неблагоприятные условия в попытках не отстать от нашего корабля. Да, для транспортного корабля "Желтая птица" обладала отменными скоростными характеристиками!
И к тому же почти полной бесшумностью! Большую часть своей жизни я провел на боевых звездолетах - ну, если не считать молодость, связанную с дряхлыми рудовозами. И те, и другие проектировались без особой оглядки на условия работы экипажа. По крайней мере по части шума. Я почти не слышал рокота восьми мощных блоков главного хода, спрятанных где-то в недрах стремительного корпуса "Птицы".
- Вы уверены, что не позволите нашему судовому медику дать вам чего-нибудь, чтобы ваши ушибы не так вас беспокоили, адмирал? - Делакруа оторвался от своих приборов и смерил меня взглядом, каким обыкновенно глядят на умалишенного.
Я мотнул головой и тут же поморщился от боли. Впрочем, я не мог найти у себя ни одной части тела, которая бы не болела.
- Спасибо, шкипер, - с благодарностью отозвался я. - Однако, учитывая успех рейда Ла-Салля против торондского конвоя, мне наверняка понадобится все, что осталось от моих бедных мозгов. И, боюсь, сразу по приземлении. Поэтому я не могу позволить себе быть сонным.
Судя по первым донесениям, Ла-Салль добился оглушительного успеха, уничтожив никак не меньше половины конвоя и обратив в бегство оставшуюся его часть.
Делакруа кивнул, - Я вас понимаю, адмирал, - негромко произнес он, задумчиво глядя на то, как я пью свой сок. - Большая ответственность, не так ли?
- Можно сказать и так, - согласился я, поерзав в кресле в безуспешной попытке найти менее болезненную позу. Барбюс мигом оказался рядом со мной, поправляя подушки. - И еще уйма дел, - добавил я.
- Но вы ведь передали часть своих обязанностей на время рейда, правда?
- По возможности, - ответил я. - Но представьте себя на моем месте: если что-нибудь случится на базе в мое отсутствие, ответственность будет лежать все равно на мне.
- За жизнь подчиненных и все такое? Я зажмурился.
- Вот именно, - сказал я, размышляя о том, сколькими жизнями имперских космолетчиков я сам заплатил за успех своего рейда на От'нар. Если верить Барбюсу, наши потери составили восемь из двадцати четырех кораблей, и только тридцати одному из трехсот двадцати членов их экипажей удалось спастись - включая меня и еще двоих матросов с НК-19. Да и нам троим ни за что не удалось бы выбраться из этой заварухи живыми, если бы не Делакруа с его экипажем и навыками скрытных полетов в планетных системах. На протяжении целых десяти вахт они не прекращали наших поисков - и это всего в трех световых днях от От'нара! Возможно, нам помогло спастись только то смятение, что царило среди торондцев после успеха наших с Ла-Саллем операций, а также действия Барбюса, который явился на "Желтую птицу" в обществе девятнадцати вооруженных полицейских и без лишнего шума, но от этого не менее убедительно, заставил ее стартовать на поиск уцелевших.
- Воистину тяжкое бремя, - заметил Делакруа, возвращая меня к действительности. - Я как-то об этом не думал.
- Я думал, - вздохнул я, тряхнул головой в попытке прояснить мысли и сразу же пожалел об этом. Трудно сказать, что болело сильнее - голова или шея.
- Сколько рейсов вы успели сделать? - спросил я, вспомнив, что вылетел с базы почти четверо стандартных суток назад.
- На сегодняшний день восемь, - ответил Делакруа. - Я как раз вернулся из восьмого и готовился к погрузке, когда этот ваш верзила захватил мое судно. - Он хмуро покосился на Барбюса. - Вы дорого заплатите за этот рейс, адмирал, - заявил он.
Все, что мне оставалось, - это пожать плечами. Должность командующего базой подразумевала помимо всего прочего ответственность за те случаи, когда парни вроде Барбюса начинают действовать по собственной инициативе. Что ж, мне еще напомнят это из Авалона. В этом я не сомневался, тем более что в результате этого спасли не чью-то, а мою собственную задницу. Возможно, решил я, когда какой-нибудь бессердечный чинуша из адмиралтейского отдела финансов прищучит меня за нецелевой расход средств, и я еще пожалею о том, что Делакруа сумел найти и подобрать мой спасательный пузырь. Я и еще двое с НК-19 оказались последними спасенными, и нас искали целые сутки. Я тяжело вздохнул.
- Сколько? - спросил я и посмотрел ему прямо в глаза.
Делакруа чуть улыбнулся. Странная вышла у него улыбка: почти одними глазами.
- Нисколько, адмирал, - произнес он и тряхнул головой, словно сам не верил тому, что говорит. - Ноль кредитов.
- Сколько-сколько кредитов? - переспросил я. - Что-то я не расслышал.
На лице его снова заиграла эта странная улыбка.
- Нисколько, адмирал, - повторил он. - Ноль целых ноль десятых кредита.
- Не понял, - выдавил я из себя. - Вы с меня ничего не просите?
Он пожал плечами.
- Спасательная операция не имеет ничего общего с коммерцией, объяснил он, ткнув пальцем в Барбюса, который снова занял пост справа от меня. - Гораздо в большей степени она связана с преданностью.., с преданностью, а еще с такими типами, как ваш Барбюс, готовыми пожертвовать мной, собой и моим кораблем ради одного только шанса спасти вас, адмирал. Он негромко засмеялся. - Мне хотелось бы надеяться, что мой собственный экипаж тоже поступит так в схожей ситуации.
- Но...
- Подумайте сами, адмирал, - продолжал он. - Столь преданные люди так редки, что их можно считать вымирающим видом. Поэтому я не могу не вознаградить их за редкую преданность, а вас, адмирал, - за то, что заслужили ее.
Я посмотрел на Барбюса, который вдруг принялся внимательно изучать показания приборов на пульте перед собой, потом снова глянул на Делакруа.
