Желваки на скулах Дуайта дрогнули, но голос был по-прежнему спокоен.
- Ах, вот вы о чем! Вы просто ребенок, Солсбери. Это же обычная газетная утка. Мы действительно похитили тело Стоуна, но все остальное вымысел.
- А фотографии? Трупы убитых?
- Солсбери, вы неподражаемы. Это же просто совпадение. На автостраде аварии бывают чуть ли не каждые пять минут. Тэдди был похищен без всякого шума. А потом где-то рядом случилась перестрелка - из-за чего, не знаю. Может быть, просто сводили счеты. Ну, а полиция, чтобы оправдать свою оплошность - ведь труп-то исчез! - свалила свою вину на гангстеров. Газеты подхватили, вот и результат. Надеюсь, теперь вы поняли?
Солсбери колебался. Ему очень хотелось, чтобы все было именно так, как сказал Дуайт, но...
- Вы мне не верите? Я прошу прочитать вечерний номер вон из той стопки, которую я вижу на вашем столе.
Солсбери машинально взял газету, и в глаза ему сразу бросились огромные буквы: "Коршуны наглеют! Четыре часа назад на трассе Луна - Марс совершено нападение на грузовой лайнер фирмы "СС" "Антей". Корабль поврежден, имеются человеческие жертвы...".
Фотографии... Похожий на лезвие ножа космолет, на борту которого красуется знакомая птица с черепом, развороченная рубка управления, окровавленная голова пилота на пульте, пустота ограбленного трюма с рваными полукружьями пробоин, сквозь которые видно звезды...
И снова текст: "Фирма "СС" обратилась в МСК с требованием защитить пассажирские и грузовые трассы от действий космических пиратов... Девять крупнейших концернов страны поддержали справедливое требование фирмы "СС"... Экстренное заседание Международного Совета Космонавтики...".
- Вот видите, дорогой доктор, прежде чем устраивать истерику и обвинять нас чуть ли не в бандитизме, вам просто надо было бы дочитать газеты. Ведь не станете же вы теперь утверждать, что фирма "СС" связана с этими "коршунами"? Ведь вы же умеете мыслить логически, надеюсь.
- Извините... Извините, мистер Дуайт. Я, кажется, действительно погорячился. Но мне, откровенно говоря, не очень нравится таинственность вокруг препарата СД. Ведь это же общечеловеческое достояние.
- Разумеется, мой друг, разумеется. Но сейчас это необходимо, поверьте. Ради пользы дела, прежде всего. Придет время, и мы подарим человечеству этот живой огонь, вырванный у космоса... Кстати, вы ничего не знаете о красном пятне?
- О каком красном пятне?
- Ну, красное пятно, которое можно встретить в космосе, или что-нибудь в этом роде.
- Понятия не имею. Ни о чем подобном не слышал.
- Красное пятно, встретив которое, корабль взрывается?
Солсбери удивленно уставился на Дуайта.
- Я вас не понимаю, мистер Дуайт.
- Ну, я это к слову. Я думал, может быть, в космической биологии есть какая-нибудь такая штука. Но, видимо, к биологии оно отношения не имеет... Ну, а как Тэдди?
- Все по-старому, мистер Дуайт. Датчики регистрируют возрождение клеток, процесс идет бурно, организм восстанавливается, но он по-прежнему мертв.
- Есть какая-нибудь надежда, что он оживет?
- Не знаю. Мы перепробовали все - электростимуляцию, искусственное дыхание, химическую тонизацию, нейрошок - словом, все средства, которые современная медицина использует при выводе из состояния клинической смерти, но пока все тщетно.
- Да, очень и очень жаль. Кстати, я посоветовал бы вам в будущем не тратить времени на газетные сплетни. Они не для вас. Вы созданы для науки. До свиданья.
Солсбери откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза.
Откуда появилась подозрительность? Или это старческий психоз? В конце концов, бизнесмены тоже люди. Причем, разные люди. Вот, Роберт Смит - это да. Недаром его за глаза зовут "Хромой кабан". А Дуайт - человек интеллигентный и мыслящий. Если даже Роберт задумает какую-нибудь пакость, Дуайт сумеет его обуздать. Действительно, его, Солсбери, дело - наука, а остальным пусть занимаются другие.
Солсбери собрал газеты, разбросанные на столе, и сунул пачку в шкаф. Читать ему больше не хотелось. Он устроился в кресле поудобнее и снова прикрыл глаза.
О чем это спрашивал Дуайт? Красное пятно, которое взрывает космокорабли... Непонятно.
По ассоциации перед глазами проплыли носилки, покрытые белой простыней, а на простыне - расплывающееся красное пятно. Кровь... Впрочем, это была не кровь, а большая красная роза, на шелковистых лепестках которой дрожала роса. И весь куст, усыпанный розами, и весь сад, и желтая лента тропинки, посыпанной песком, - все было пронизано, просвечено, налито густым солнечным соком, и он был молод, и рядом с ним шла высокая смуглая девушка, но она улыбалась не ему, а Гарри Митчэлу, щеголяющему в новой форме пилота ВМС...
Он открыл глаза, но Лили не исчезла: она стояла перед ним такая же, как тридцать пять лет назад, в тот день, когда выходила замуж за Гарри...
- Что с вами, мистер Солсбери?
- Джой? Господи... Я, кажется, немного задремал. Извините.
Солсбери провел ладонью по лицу, собираясь с мыслями.
Джой спрятала руки за спину.
- Ну так что же вы скажете, Джой?
- А что вы хотите?
- Что хочу? Гм... Понятия не имею. У вас такой вид, словно кто-то вам сделал предложение.
- Вы уверены, что это могло бы меня осчастливить?
- Не знаю, но полагаю, что да.
- Вы плохо разбираетесь в людях, мистер Солсбери.
- Вполне возможно. Годы берут свое. Ведь это вполне закономерный биологический процесс.
Джой не выдержала и выхватила из-за спины ленту самописца.
- Пульс!
- Так что же вы тянете, злая вы женщина!
Он схватил ленту обеими руками. Ровная линия, прочерченная пером прибора, прерывалась едва уловимым зигзагом. И еще одним. И еще. И еще.
- В лабораторию! - прокричал Солсбери, размахивая лентой, как победным флагом.
- Выключайте, Джой, это бессмысленно.
Солсбери устало сел на стул, взял за руку лежащего на койке человека. Рука чуть дрогнула, но подчинилась пальцам доктора. Солсбери согнул покорную руку в локте, отпустил. Рука осталась в том же положении.
- Опусти.
Человек опустил руку. Он спокойно смотрел на Солсбери, и от его спокойствия можно было сойти с ума.
- Встань.
Человек неторопливо поднялся на койке, свесил ноги вниз. Несколько секунд сидел неподвижно, глядя на свои ноги, потом медленно встал. Руки его оставались в том же положении, в каком он только что сидел - чуть согнутые в локтях, с пальцами, продолжавшими сжимать несуществующий край койки. Две или три секунды человек рассматривал напряженные руки, потом опустил их, разжал пальцы. Потом медленно поднял голову, посмотрел на Солсбери ясным взглядом, в котором не было ни торжества, ни вопроса, а только пустота спокойствие пространства, в котором нет ничего.
