Чжин слегка нахмурился:
– Я думал, что сигары запрещено провозить?
– Идиотский запрет, – ответил Тронд. – У меня есть специальная закрытая комната, и мой дым никого не беспокоит. По-моему, это просто несправедливо!
– Не говори чушь, – я повернулась к Чжину. – Дело в открытом огне. Пожар на территории Артемиды был бы полным кошмаром. Мы же не можем убежать из города наружу. Здесь запрещено использовать любые горючие материалы, если для этого нет серьезной причины. Так что последнее, что нам нужно, это толпа идиотов, бродящая по окрестностям с зажигалками в кармане.
– М-да… согласен, – Тронд вертел зажигалку в руках. Я протащила эту зажигалку через таможню несколько лет назад. Каждые несколько месяцев ему нужен был бутан для подзарядки. А мне капали денежки.
Я отпила глоток теплого чаю и вытащила свой Гизмо:
– Тронд?
– Ах да, конечно. – Он достал свой гаджет и поднес его к моему. – Цена та же, 4000 g?
– Ага, но я должна честно предупредить: в следующий раз будет уже 4500. В последнее время все дорожает.
– Это не проблема, – ответил Тронд. Я подождала, пока он переводил деньги. Наконец мой экран выдал подтверждение перевода, я подтвердила со своей стороны и все было закончено.
– Все в порядке. – Я повернулась к Чжину. – Очень приятно было с вами познакомиться, господин Чу. Желаю вам приятно провести время на Луне.
– Спасибо, непременно!
– Всего хорошего, Джаз! – улыбнулся Тронд.
Я оставила этих двоих обсуждать свои дела. Не знаю, о чем конкретно шла речь, но это явно было что-то не вполне законное. Тронд обделывает кучу всяких сомнительных делишек – собственно, этим он мне и нравится. Если уж он решил пригласить этого парня на Луну, речь явно шла о чем-то большем, чем просто обычная сделка.
Я повернула за угол и направилась к выходу через фойе. Ирина неприязненно глянула на меня, а я в ответ насмешливо сморщила нос. Она молча закрыла за мной дверь, даже не попрощавшись.
Я собиралась запрыгнуть в карт, когда мой Гизмо неожиданно запищал. Пришел курьерский заказ, а поскольку я находилась ближе всех, а также по старшинству, система предложила мне его в первую очередь.
ЗАБРАТЬ ГРУЗ ПО АДРЕСУ: AG-5250. МАССА: 100 КГ. АДРЕС ДОСТАВКИ: НЕ УКАЗАНО. ОПЛАТА: 452 G.
Ух ты, целых 452 жетона! Чуть больше, чем одна десятая того, что я сейчас получила за доставленную коробку сигар.
Я подтвердила, что беру заказ. Надо же как-то зарабатывать деньги.
«Дорогой Кельвин Отиено!
Привет! Меня зовут Джазмин Башара. Но все обычно называют меня Джаз. Мне 9 лет. Я живу в городе Артемида.
Мою учительницу зовут миссис Теллер. Она хорошая учительница, хоть и отобрала у меня Гизмо, когда я играла на уроке. Она задала нам на дом написать имейл кому-нибудь из ребят, которые живут в комплексе ККК в Кении. Она дала мне твой адрес. Ты говоришь по-английски? А я еще и по-арабски говорить умею. А на каком языке говорят в Кении?
Мне нравятся американские сериалы и имбирное мороженое. Но обычно я ем «месиво». Мне хотелось бы собаку, но мы не можем себе это позволить. Я слышала, что на Земле даже у бедных есть собаки. Это правда? А у тебя есть собака? Если есть, пожалуйста, расскажи мне о ней.
А в Кении есть король?
Мой папа работает сварщиком. А твой папа что делает?»
«Дорогая Джаз Башара,
Привет. Меня зовут Кельвин, и мне 9 лет. Я живу с мамой и папой. Еще у меня три сестры. Они противные и две старшие меня часто задирают. Но я вырасту и когда-нибудь побью их. Это я пошутил, мальчики не должны бить девочек.
Кенийцы говорят на английском и на суахили. Короля у нас нет, но у нас есть президент, Национальная Ассамблея и Сенат. Взрослые за них голосуют, и они делают законы.
У нас нет собаки, но есть две кошки. Одна из них приходит только поесть, но вторая очень ласковая и постоянно спит на диване.
Мой папа работает офицером безопасности в ККК.
Он стоит на воротах № 14 и пропускает внутрь только тех людей, которым положено. Мы живем в доме компании на территории комплекса. Моя школа тоже находится здесь. Дети сотрудников компании получают бесплатное образование. ККК очень щедрая компания, и мы все очень ей благодарны.
Моя мама домохозяйка. Она ухаживает за всеми нами. Она хорошая мама.
Из еды я больше всего люблю хот-доги. А что такое «месиво»? Я никогда об этом не слышал.
Мне тоже нравятся американские сериалы, особенно мыльные оперы. Там все такое интересное, хотя мама не разрешает мне их смотреть. Но у нас хороший Интернет, так что мне удается посмотреть, когда она не обращает внимания. Пожалуйста, только не говори ей. А что твоя мама делает?
Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Я хочу строить ракеты. Сейчас я делаю модели ракет. Я только что закончил модель 209-В компании ККК. Она очень красивая. Я хочу когда-нибудь делать настоящие ракеты. Другие ребята хотят быть пилотами космических кораблей, но мне это не хочется.
Ты белого цвета? Я слышал, что в Артемиде все белые. Здесь в Комплексе тоже много белых людей. Они приезжают со всего мира, чтобы работать здесь».
«Дорогой Кельвин,
Как жаль, что у тебя нет собаки. Я надеюсь, когда-нибудь ты на самом деле будешь делать ракеты. Настоящие, а не макеты.
«Месиво» – это еда для бедных. Это сушеные водоросли со всякими добавками. Их выращивают здесь в городе в чанах потому, что еда с Земли очень дорогая. «Месиво» очень противная штука. Вкусовые добавки туда кладут, чтобы оно было приятнее на вкус, но от них только противнее – просто по-другому. Мне приходится есть это каждый день. Я ненавижу эту еду.
Я не белая. Я из арабской семьи, так что я скорее светло-коричневая. Только половина людей в Артемиде белые. Моя мама живет где-то на Земле. Она уехала, когда я была совсем маленькая, и я ее не помню.
Мыльные оперы – отстой. Но если они тебе нравятся, это ничего. Мы все равно можем дружить.
А у вашего дома есть двор? Ты можешь выйти на улицу в любое время, если захочешь? Мне нельзя выходить наружу, пока мне не исполнится 16 лет, потому что такие правила установлены Гильдией РБП. Когда-нибудь я получу лицензию РБП и смогу выходить наружу сколько угодно и никто не сможет мне запретить.
Строить ракеты – крутая работа. Надеюсь, тебе удастся это сделать.
А я не хочу работать. Я хочу быть богатой, когда вырасту».
Армстронг – паршивый район. Как не стыдно было назвать такую поганую часть города именем такого потрясающего человека.
Я осторожно вела «Триггер» по узким старым коридорам и чувствовала, как стены дрожат от скрежета и гула огромных механизмов. Индустриальные цеха находились на пятнадцать уровней ниже, но звук передавался даже сюда. Я подъехала ко входу в Центр жизнеобеспечения и припарковала карт у массивной двери.
Центр жизнеобеспечения – одно из немногих мест в городе, где строго соблюдаются инструкции по доступу на объект. Не пускать же туда каждого встречного. Авторизованный персонал может пройти, приложив свой Гизмо к специальной панели на двери, но меня, разумеется, в этом списке не было. Так что пришлось ждать у двери.
В заказе было указано «около ста килограммов». Мне это не сложно, я могу поднять в два раза больше без особых усилий. Сколько девушек на Земле могут сказать про себя такое? Ах да, конечно, у них там сила тяжести в шесть раз больше, но это уже их проблема.
Кроме массы груза, больше никаких сведений не было: ни что в посылке, ни адреса доставки. Придется уточнить у клиента.
Система жизнеобеспечения Артемиды уникальна во всей истории космических путешествий. Здесь не перерабатывают углекислый газ обратно в кислород. У них есть для этого оборудование и аккумуляторы, запаса энергии которых при необходимости хватит на месяцы. Но зачем, если имеется куда более дешевый и практически неисчерпаемый источник кислорода: алюминиевая промышленность.
Алюминиевый завод «Санчез», который находится рядом с городом, производит кислород при выплавке алюминия. Собственно, процесс плавки в этом и состоит: нужно удалить кислород, чтобы получить чистый металл. Мало кто знает, но на Луне до фига кислорода, просто, чтобы добыть его, нужна чертова уйма энергии. Плавильни «Санчез» производят кислород как побочный продукт, причем столько, что хватает и на создание ракетного топлива, и на снабжение города воздухом, и еще остается, так что приходится выпускать излишки на поверхность.
В результате у нас кислорода столько, что мы не знаем, что с ним делать. Отдел жизнеобеспечения регулирует поступление кислорода в город, следит, чтобы не было опасных примесей, и отделяет углекислый газ от использованного воздуха. Они также следят за температурой, давлением и прочим в том же роде. Углекислый газ они продают на фермы, производящие «месиво», он нужен для выращивания водорослей, которые потом едят бедняки. Все всегда упирается в экономику, что, разве я не права?
– Привет, Башара, – послышался сзади знакомый голос.
