силовые поля, подобные течениям потоков гравитации и электромагнетизма, которые следовало обходить или избегать. Однако, непригодные для того, чтобы путешествовать по ним, эти искажения пространства служили объективом микроскопа, через который Homo quantus видели сложную ткань космического пространства.
Белизариус рискнул и глянул на панель приборов скафандра. Они подключили скафандр Касси к системе его скафандра, и теперь двигатели холодной тяги несли ее тело следом за ним. Температура поднялась до сорока одного градуса. У Белизариуса даже до сорока не дошла. С тех пор как три недели назад он полностью изменился внутри врат времени, его тело пребывало в состоянии постоянной лихорадки с температурой в тридцать восемь и пять. Но сейчас квантовый интеллект работал более интенсивно, обрабатывая невероятные объемы информации, поэтому тепла вырабатывалось больше. Он еще продержится некоторое время, достаточно, чтобы они вышли из врат времени, однако температура Касси начинала становиться опасной.
Белизариус дал команду на инъекцию нейроингибиторов, комплекса молекулярных агонистов, которые обеспечат жесткий выход из фуги. Конечно, Касси доводилось выживать и при более высокой температуре, и дольше по времени, однако они не знают, что потребуется в прошлом, в которое они направляются. А жар может стать помехой.
Касси судорожно вдохнула и начала дышать по-человечески, быстрее и глубже, а не медленно и поверхностно, как делало тело, когда в нем работал квантовый интеллект. И застонала.
– Ты в порядке? – спросил Белизариус.
– Так прекрасно, – в восхищении сказала она. – Столько всего.
– Знаю.
– И больше.
Она говорила с придыханием, перебарывая тошноту после выхода из фуги с высокой температурой. Но, несмотря на безграничное благоговение, как и у Белизариуса, Касси оставалась способна работать дальше.
– Мне надо верифицировать расчеты.
– Мы уже почти прошли, – сказал Белизариус.
– Бел, я не хочу ложноположительных результатов, – с тоской и печалью в голосе сказала Касси.
Генетики, поколение за поколением создававшие Homo quantus, постоянно усиливали в них способности к алгебре, геометрии и распознаванию закономерностей. Homo quantus были способны совершать потрясающие открытия в теоретической области, однако ложноположительные результаты и химерные выводы были им хорошо знакомы.
Что же она такое увидела, что у нее прорвалась эта печаль в голосе?
Белизариус снова выключил двигатели холодной тяги. Они оказались в области гиперпространства, где тьму, будто жилы под кожей, пронизывали полосы ярко-зеленого света. Белизариус и Касси повернулись на девяносто градусов и увидели перед собой линию. По мере того как они поворачивались, линия становилась толще, приобретая текстуру поверхности и туманные очертания. И стала овалом, в котором они узнали одну из горловин врат времени. Темный овал висел на фоне чего-то серого и бесформенного.
– Этот выход должен вести на триста сорок восемь часов назад во времени, – сказал Белизариус. – Готова?
– Ощущение, что я ни к чему не готова, – отстраненно сказала Касси. Ее лихорадочное дыхание, звучащее в наушнике, стало неглубоким. – Но пока что это меня не останавливало.
Они проплыли через ведущую в прошлое горловину врат времени. Ощущения Белизариуса схлынули. Его мир сузился от одиннадцатимерного гиперпространства до обычного, с тремя измерениями пространства и одним – времени. Несмотря на свою натуру Homo quantus, он ощутил изрядное облегчение. Всякий Homo quantus жаждет совершить поклонение в соборе гиперпространства, однако это не тот опыт, которым наслаждаются. Его претерпевают.
Нашлемные фонари осветили грузовой отсек «Расчетного риска» так, будто они оттуда и не уходили, вот только теперь они оказались лицом к внешнему люку, а не к полу. И у них появился вес – треть от привычного. Белизариус взялся рукой в перчатке за поручень. Триста сорок восемь часов назад, в прошлом, «Расчетный риск» находился в грузовом отсеке большого корабля, арендованного у Кукол в Порт-Блэкморе.
Белизариус и Касси в это время должны спать в кабине, застегнутые в спальных мешках, в ожидании разрешения покинуть порт. Святой Матфей этого времени тоже должен быть в кабине. Белизариус влез в корабельную информационную систему, и Святой Матфей сразу поймет, что безопасность под угрозой.
– Святой Матфей, это я, Белизариус, – сказал он. – Не поднимай тревоги, не буди меня или Касси, иначе создашь нарушение закона причинности.
– Что? – переспросил Святой Матфей, одновременно включив свет в грузовом отсеке. На Белизариуса и Касси уставились камеры наблюдения. Пробудились автоматы Святого Матфея, побежали по стенам к двери, потом обратно, а потом снова к двери. Белизариус помахал рукой. Мультиспектральные камеры пошевелились в такт его движению.
– Единственный способ подтвердить сказанное мною – проверить идентификационную информацию скафандров, – сказал он. – Идентичные этим скафандры должны находиться в шкафу.
Мгновения тянулись, а затем в их наушниках раздался страдальческий вздох.
– Доброе утро, мистер Архона, – буркнул Святой Матфей.
– Ты не хочешь запросить иные доказательства моей личности? – спросил Белизариус.
– Никто другой со мною бы так не поступил, – ответил ИИ.
– Это показатель нашей дружбы, – сказал Белизариус.
– Я не хочу участвовать в нарушении закона причинности, – твердо сказал Святой Матфей.
– Когда все будет сделано, ты станешь святым покровителем путешественников во времени, а не только святым покровителем Банков.
– Не смешно! – сказал Святой Матфей. – Что вы делаете? Вы из прошлого или из будущего? Погодите! Беру свои слова назад. Не говорите мне. Не говорите мне ничего!
– Не будем. Мне и Касси нужно выбраться отсюда в Свободный Город. Ты нам поможешь?
– Мы все еще среди развалин порта Свободного Города, – ответил Святой Матфей.
– Чудесно. Открой для нас где-нибудь люк, хорошо? – попросил Белизариус.
– Если это уведет вас подальше, я пошлю с вами свой автомат, чтобы он что-нибудь вам открыл.
– И мы больше не будем дергать тебя за волосы.
– Очень смешно, – ответил ИИ. Открылась дверь люка, и в ней появилась голограмма сверкающей лысиной головы Святого Матфея кисти Караваджо.
– Спасибо тебе, Святой Матфей, – сказала Касси.
– Удачи, – ответил ИИ тоном того, кому хочется побыстрее закрыть дверь.
Белизариус и Касси подошли к люку и выглянули наружу, в пространство грузового отсека. «Расчетный риск» был лишь малой частью груза внутри огромного цилиндрического корабля. Отсек наполняли стальные балки, шлифованные стальные пластины, алюминиевый лист, кабели и опоры спутниковых антенн. А еще два небольших буксира. Белизариус и Касси выбрались наружу и закрыли за собой люк.
В ста восьмидесяти метрах от них, на противоположном конце грузового отсека, небольшой паукообразный автомат Святого Матфея, стоящий у аварийного внешнего люка, подал сигнал, мигая красным. Над корпусом автомата висела голограмма головы Святого Матфея с неодобрительным выражением лица. Пробравшись между строп, удерживающих «Расчетный риск» на грузовой палубе, Белизариус и Касси двинулись мимо сложенных пачками балок. К тому времени, когда они подошли к автомату, тот уже открыл люк. Выражение лица Святого Матфея стало еще более недовольным.
– Мы выходим, Святой Матфей, – сказал Белизариус.
Открывшийся снаружи вид был ужасен. Порт, обычно пребывавший в суете, разнесло на куски. Над ними, там, где когда-то жерло Кукольной Оси открывалось в огромное пространство, тщательно вырубленное во льду и усеянное трапами, грузовыми площадками, воротами и пушками под прикрытием из огромных бронированных дверей, теперь чернело небо, усеянное точками звезд. Стены порта от горловины Оси
