в котором Пётр ни раз разочаровывался. Именно Лолита вывернула всё наизнанку и дала второй шанс жизни мужчины. А что он? Оступился. И так глупо. Он же знал, что они собирались ехать к озеру. Знал, что пьяные студенты непредсказуемее бури. Он мог их остановить! Но он ушёл. ОН! ОН! ОН!
Рука сама сжала тёмно-русые локоны. Ещё немного морального самобичевания, и голова Петра осталась бы без клока волос, но вовремя вернувшаяся Мэрит, остановила неизбежное. В руках женщина держала бумажный стаканчик с кофе. Садиться на место она не стала и подошла к приоткрытому окну. Пётр краем глаза взглянул на неё. Собранные в низкий хвост волосы на затылке уже седели и их белые нити блестели на солнце больше остальных. Уставшие глаза глубокого синего цвета начинали потухать. С каждым годом они становились всё более тусклыми, и мужчина иногда задавался вопросом: неужели яркие фиалковые глаза Лолиты тоже когда-нибудь потеряют свою насыщенность? Ответ, конечно, был очевидный, но Пётр даже не хотел принимать это неизбежное. Её глаза для него всегда будут самыми прекрасными.
— Как думаешь, как скоро она проснётся? — неизвестно кого спросила Мэрит, смотря сквозь всё перед ней, — И есть ли шанс…
— Не стоит думать о чём-то плохом, — сразу прервал Пётр, понимая, что мать Лолиты уже начала загонять себя в самые тёмные уголки воображения, — Люди и не из такого выпутывались. А Лолита точно не сдастся. Но мы тоже должны верить в неё. В её силу. Наша любовь…
— Ты рассказываешь мне сказку, Пётр?
— С чего бы это?
— Любовь спасает только в сказках. Как бы грубо это не звучало. Я многое видела в жизни и почему-то ни разу не встречала случаи, когда любовь спасала людей. Всё, что угодно, но не любовь.
— Мне вас жаль, — вдруг рыкнул мужчина, смотря на женщину исподлобья, — Лично я знаю много подобных историй. И этот случай, — он посмотрел на Лолиту, — будет вам показательным уроком.
Мэрит Босстром ничего не ответила самоуверенному мужчине, а только одарила его брезгливым взглядом. Ей нравился Пётр, но иногда его слова казались ей чем-то нереальным, приправленным блёстками и конфетти, и гримаса брезгливости сама возникала на её лице. То, что он учился на психолога многое объясняло, и спорить с мужчиной было слишком энергозатратным действием, что для Мэрит, что для Кайо. Сначала они пытались донести до парня своей дочери свою «правду» на некоторые вещи, но спустя несколько горячих разговоров, забросили бесполезное дело.
Вскоре пришёл отчим Лолиты, и Пётр решил оставить родителей с дочерью, договорившись о том, что они будут навещать девушку поочерёдно. Для них это было шансом отдохнуть, а для Петра побыть наедине с Лолитой, подумать о произошедшем и постараться с помощью разговоров вывести девушку из комы. Если одни сутки он находился с Лолитой, то вторые нужно было куда-то распределить. Пётр прекрасно понимал, что находится наедине с собой сейчас нельзя, иначе депрессия накроет своей вязкой волной и выбраться из неё самостоятельно будет сложно. Пусть он и проделывал это ни один раз. Поэтому мужчина решил устроится на подработку. Как раз его звали в психологический центр на полставки, пока он не закончит университет. Так он убьёт двух зайцев одним выстрелом: заработает денег на непредвиденные ситуации (о которых он боялся подумать) и отвлечётся от собственных мыслей.
— Вот оно как, — сказал директор этого самого центра, когда Пётр пришёл к нему, — Конечно, мы с радостью возьмём тебя. Мне же нужно выплатить свой долг.
Мужчина по-дружески подмигнул Пётру, сидевшему на стуле перед ним. Роберт Нильсен часто заглядывал в университет, где обучался Пётр, на факультет психологии, чтобы найти хорошие кадры в свой центр. И когда он услышал выступление Павлова, то сразу понял, что хочет видеть его своим работником. Он не стал терять времени и сразу познакомился со смышлёным студентом и рассказал всё, что думал. Пётр не стал ничего заранее говорить Роберту, но такие связи были необходимы. Ещё студентом Павлов помогал Нильсену и его сотрудникам. Ничего сверхъестественного он не делал, но его рвение к своему делу нравилось директору. И в благодарность за помощь, Роберт и согласился взять его на полставки к себе. Пётр надеялся, что не придётся работать во время учёбы, но сейчас поменял своё решение.
— У нас как раз есть люди, которым бы не помешала твоя помощь, — Нильсен достал из верхнего ящика стола несколько дел и бросил перед студентом, — Отец одной девочки обратился к нам. Они недавно попали в аварию, и девочка перестала разговаривать после того, как узнала о смерти матери. Никаких эмоций, никаких слов. Ничего. Работа будет сложная, но лёгких, к сожалению, в таком деле нет.
Пётр взял стопку бумаг в руки и застыл, держа фотографию пациентки перед собой. Во второй машине…
— Пётр, — позвал его директор, — Ты в порядке?
— Да, всё нормально. Я позвоню им и назначу встречу.
— Отлично. Ключи от кабинета тебе дадут, когда придёшь на сеанс. Если будут вопросы, заходи.
На ватных ногах мужчина вышел из здания. Он ещё раз взглянул на лицо, смотрящее на него сквозь время. У Петра не было сомнений в том, что это именно та девочка, которая сидела на заднем сидении второй машины у озера Согнсванн. Он хотел хотя бы на некоторое время забыть про это, но видимо, ничего не оставалось, кроме как встать грудью вперёд к этой проблеме. Если он не сможет от неё сбежать, то будет достойно сражаться с ней.
Лолита не приходила в сознание около двух месяцев. Дни Петра превращались в зацикленную плёнку, которую лучше бы зажевало. Родители пострадавшей девушки уже открыто разговаривали о том, чтобы отключить её от аппарата искусственной вентиляции лёгких. Мешал только юный психолог, воздействуя на них своими громкими словами, так как другие на них не действовали.
— Если вы это сделаете, то на ваших руках будет кровь ДВУХ людей! — кричал уже от бессилия Пётр, не стесняясь главного врача рядом.
— Не неси чушь, Пётр, — злобно отвечал Кайо, сжимая руку жены, — Она будет инвалидом, если проснётся. Нужно ли такое ей самой?
— Дайте хоть шанс!
Мэрит тогда взглянула на него с такой грустью в глазах и с таким сожалением, что всё внутри психолога рухнуло. Это был тот самый раз, когда он почувствовал свою беспомощность. Злость куда-то пропала, как сахар растворяясь в горячем от спора воздухе. В этот день нужно было проводить сеанс с юной Беатрис Стейро, но Пётр не знал, что делать с собой, не
