КАП КОМ ИМП ПЛЮСУ. ЕСТЬ СОМНЕНИЯ В ОРБИТАЛЬНОЙ СКОРОСТИ? ПРОВЕРЬТЕ СНОВА. КАК СЛЫШИТЕ? ИМП ПЛЮС ВЫ ХОТИТЕ СНОВА ПРОВЕРИТЬ СКОРОСТЬ?
Если Центр был тем же самым, что и Кап Ком, и Кап означало Капсула, Имп Плюс помнил капсулу. Хотя не то, для чего она. Имп Плюс начал отвечать Центру: ИМП ПЛЮС ЦЕНТРУ. Я ХОЧУ.
Два слова держались вместе — одно количество — в отличие от другого сказанного; два слова пришли к Имп Плюсу из множества точек, как морские птицы, что налетали в него над тропами пены, пока расплывались.
Но что было не так с двенадцатью часами солнечного света? Было больше, чем один, все еще больше первых суборбитальных полетов задолго до «Аполлона».
И вновь Имп Плюс знал то, про что он раньше не знал, что это знает. И откуда он знал, что это не то же самое, что новый и не-новый, или то, что у него в голове видело ошибочные цифры, в то же время зная, что они ошибочны?
Что такое ошибочный? Двенадцать часов непрерывного Солнца? Нет, это правильно. Поскольку не хотелось, скажем, 45 или 90 минут на Солнце, затем 45 или 90 без него.
Но чего хотелось?
Слова, знакомые ранее, возвращались, но не из Центра. Центр хотел вновь проверить частоту и продолжал запрашивать. Но частоту Центр знал, как и Имп Плюс, поскольку она была согласована на Земле. Даже в темноте они продолжали общаться друг с другом. Земля и Имп Плюс. Во многих темнотах. Орбита не запрашивалась. Апогей в 22 300 миль был правильным. Имп Плюс не должен был давать для перигея чужие цифры, которые когда-то видел или вспоминал. Разница такая огромная, перигей такой короткий, ближняя точка настолько близка, что образовавшийся в результате эллипс мог бы нагрезить свою орбиту как раз в пределах захвата Земного магнита. Почему Имп Плюс видел эту фигуру, которая таковой не была? Если бы что-то другое давало неправильные цифры, это другое отзывалось бы на имя Имп Плюса.
Передача частая. Частота согласована на Земле.
Эхо — здесь было эхо, не Земли и не Имп Плюса, хотя, казалось, оно глубоко в его отростках, хоть и не в оптических, — казалось, пыталось нагрезить, как пробиться сквозь другие отростки, дающие Кап Кому показания частоты, но такие слабые, что это могла быть совсем другая частота.
Но то и впрямь была другая частота, передаваемая Кап Кому, и Кап Ком благодарил Имп Плюса, добавляя, что у НАС наблюдаются помехи, а сигнал слабый.
Поэтому Имп Плюс передал: КАП КОМ ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?
И Кап Ком ответил словами: они были ПРЕКРАСНО ИМП ПЛЮС ПРЕКРАСНО.
Затем к Имп Плюсу пришел его собственный ответ. От себя, но от Солнца. Но еще и от Земли, которая казалась равно отдаленной. И ответ заключался в том, что Кап Ком раньше уже говорил ПРЕКРАСНО, и это было посреди темноты, не как сейчас; и если на другой стороне Земли не было еще одного Центра, произнесшего то же самое, что какое-то знакомое, но отступающее управление в Имп Плюсе машинально объявило невозможным, то часы в темноте, возможно, были приблизительно над той же самой передающей существенной точкой на Земле, что и часы на Солнце. Но это было согласовано и известно, и все же Имп Плюс открывал это, открывал то, что уже знал.
Но по существу. То, что называлось смехом, поглощало грэи, гасило или снижало уровень кривой на диаграмме. Имп Плюс раньше был частью смеха и частью диаграммы. Если он тогда не перебил смех, сказав «Говорите по существу», в таком случае подслушали то, что он это почувствовал. И если форма той тени на диаграмме утрачена вместе с тем чем-то, частью чего он был, слова продолжали быть полезными, поскольку смех расслабил что-то смотанное скрутками внутри чего-то другого. Но не к этой скрутке Имп Плюс прикасался раньше снова и снова, не в конце зимнего дня на диаграмме, а однажды весенним днем. Однажды весенним днем голос в воздухе неподалеку говорил не о скрутке, которой касался Имп Плюс, а о буревестниках, налетавших обратно вдоль моря, касавшихся крыльями белых барашков. Солнце наполняло тот день на Земле, хотя катушка, которой касался Имп Плюс, была далеко от Солнца, а голос произнес:
«Боже, что за птицы».
В следующей существенной точке от голоса донесся смех. Имп Плюс это вспомнил. Не как в день диаграммы, а другой. Затем голос коснулся Имп Плюса там, где он не мог видеть, и произнес: «Может, это контакты». И Имп Плюс не совсем видел то, что поначалу принял за расстояние между скруткой зажигания, на которую вроде бы смотрел, и распределителем с восемью плюс одним дугообразными обрезиненными шнурами, но вместо этого видел — не сейчас, а тогда — две фокальные точки огромного эллипса: один — Земля, второй фокус пустой, как расстояние между фокусами. Он не знал фокус или фокусы, он не знал эллипс. Слова слабым эхом повторяли то, от чего он сам ускользал, распадался от чего-то в то, в чем не был уверен.
Но он знал ИМП. Это Исследовательская Межпланетная Платформа. Ему хотелось ответить на эти слова движением, которое он помнил, но думал, что не сможет сделать.
И не глядя, дотянулся до той части себя, к которой дотронулись, но она была вне поля зрения, хоть и на Солнце, а вот скрутка, куда он смотрел, была не на Солнце. К нему прикоснулись еще и больше в этом слепом пятне, и что-то, называемое смех, прошло сквозь него в голову, изогнулось к пространству между точками и скруткой, и этот смех не походил на тот другой смех, что поглощал грэи на диаграмме в зеленой комнате. Так как этот смех, он теперь видел, излучал.
И Имп Плюс отвернулся от того расстояния с его механическими преимуществами под угловым капотом автомобиля. Он повернулся к Солнцу, и смеющемуся голосу, и его глазам, и к морю, и к трем буревестникам, носящимся по гребням. И там, вдали на Земле голос произнес слова, которые Имп Плюс сейчас передал бы Центру в 22 300 милях в стороне, если бы вместо этого не передавал частоту, запрошенную Центром. Теперь настал черед Центра не отвечать. Помимо небольшого эхо, что не походило на Центр: оно сказало:
Я ВАС НЕ СЛЫШУ ИМП ПЛЮС, ПОВТОРИТЕ ЕЩЕ.
И Имп Плюс повторил, а Кап Ком все равно не слышал и сомневался в орбитальной скорости 2,4 мили в секунду, которую Имп Плюс добавил просто посмотреть, что будет, а затем Имп Плюс в последний раз повторил частоту, и предыдущее маленькое эхо, похоже, усилилось собственным желанием Имп Плюса, но Имп Плюс не понимал как, но эхо добавило буквы ПС в конце частоты, и после еще одной паузы Кап Ком сказал МЫ СЛЫШИМ, но спросил, действительно ли проверка глюкозы показала такой же высокий уровень, как показатели Центра, и есть ли у Имп Плюса представление, почему поднялась глюкоза.
Имп Плюс сказал, здесь всего больше — вполне могло быть больше и глюкозы.
Но затем слабое эхо сказало: ОРБИТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ 1,9. Что, как знал Имп Плюс, правильно, но упорно подменял новыми цифрами, представляющими увеличенные скорости, как будто Имп Плюс видел — а ведь Имп Плюс видел — орбиту — предвидел, что орбита качнется вниз до перигея намного ближе, чем тот апогей в 22 300 миль. КАП КОМ сказал СЛЫШИМ ВАС, и Имп Плюс понял, что эхо было не Центром, а здесь — в голове Имп Плюса, если она есть.
Сейчас, несмотря на то, что Центр не сказал, что орбитальная скорость может быть иной, нежели 1,9 миль в секунду, частота до сих пор не имела тех букв ПС.
Он растерялся, и он был Имп Плюс. Наверняка одно, он смотрел на скрутку тем весенним днем у моря, и глядя на контакты распределителя, когда что он мог еще добавить о скрутке, кроме того, что сказал о распределителе? У скрутки тысячи витков.
На это имелся ответ, и он был наполнен смехом, прикоснувшимся сзади. И, как на Земле, он обернулся и увидел морских птиц, море и намного ближе — голос, этот смех был не тем другим смехом. Тот другой смех распространился по диаграмме в большой зеленой комнате. Он вытащил из Имп Плюса слова Говорите по существу. Поскольку хоть он сейчас не знал (и в то же время знал), чем было то, что было тем смехом, он и впрямь знал, что тот другой смех проник в комнату от въедливого, более тихого, более жесткого, а не смеющегося голоса, который его подобным образом не касался, и голос этот сказал: «Ты ведь не хочешь длиться вечно, не так ли?»
