class="p1">Аида немного расслабилась. Охотник обнял ее, жалея, что снаряжение мешает прижать крепче, и поцеловал.
Крит шел последним по личному распоряжению Дюрока, «для пущей надежности».
Перед ним на уступ взобрался Таир и повернулся, глядя, как проводник лезет по отвесной плите с помощью веревки.
Крит увидел улыбку на угрюмом лице Таира, потом перед глазами блеснул широкий нож — Таир перерезал веревку. С коротким криком охотник сорвался и исчез в расщелине под уступом.
Убийца спрятал нож в ножны и громко позвал:
— Ребя-ата, беда-а!!!
9
Таир осторожно спускался вниз по каменистому склону, придерживая на плече винтовку. Все прошло нормально.
Девка упала в обморок, узнав про гибель проводника. Не стоило ее брать, тут шеф ошибся. Думал получить пользу от сестрицы, но с такими нервами… Стоит ли ей вообще возвращаться? Дюрок встал бы на дыбы, но ведь он не может уследить за каждым ее шагом, верно? Мы не альпинисты, возвращаться будет трудно — тут охотника жаль. Но путь уже один раз прошли, а выпускать его было нельзя. Ни в коем случае. И несчастный случай вполне может повториться. Когда нужды в археологе не станет.
Он остановился и обвел взглядом серо-желтоватые вершины.
Уже совсем близко. Через один переход.
С коротким свистом сзади в шею вошел оперенный болт. Крестообразный бритвенно-острый наконечник рассек ткани спинного мозга.
Солюс погас для него навеки.
Я спустился к трупу, аккуратно выдернул стрелу и вытер наконечник об остатки волос мертвеца. Потом спровадил тело в расселину и надежно засыпал. Повесил верного «Стратега» на плечо.
Я не хладнокровный человекоубийца, но такого я никому не прощаю. Было нетрудно проскользнуть в заранее примеченную пещерку под скалой, издав на прощанье предсмертный вопль. Я поднимаюсь на скалы с пятнадцати лет и штурмовал самые неприступные пики северного полушария.
Вместе с отцом.
Надеюсь, Аида сумеет не выдать себя.
Теперь я следил за искателями китовраса со стороны. Я перестрелял бы их как щенят, если бы… Можете смеяться — если бы Дюрок не был братом Аиды.
Опередить их было нетрудно. И когда четверо, так и не дождавшись мертвеца, подошли к цели пути и начали сбрасывать рюкзаки, я уже сидел в надежном месте, глядя в оптику арбалета.
Артефакт неведомых времен и народов, наверняка не людей, выглядел до зевоты обыденно и неинтересно. Серое, под цвет скалы, полушарие в два человечьих роста, стоящее на череде грязно-белых колонн, словно вырастающих из камня. Под куполом, за частоколом колонн, похожих на великанские зубы, было темно.
И все. Больше ничего. Сверху заметить такое мудрено.
Фигурка с длинными рыжими волосами покачнулась и села на свой рюкзак. Бедная. Брат подошел к ней и потянул за руку (его голова лежала в перекрестье прицела, словно на блюдце), но она отрицательно замотала головой и вырвалась. Тогда Дюрок присоединился к остальным.
После недолгого совещания они взяли оружие наизготовку, и один (кажется, его звали Эртен) пошел в сторону купола. Остановился. Дюрок качнул стволом и что-то сказал — я видел только движение губ. Эртен вошел в темноту меж колоннами.
10
Два миллиона лет Гробница Извечного мирно ожидала Конечного Рассеивания Метавселенной, потревоженная только дважды. Оба раза бессмысленными созданиями Того, Кто не имеет Имени. Создания искали здесь спасения от хищников, и приют был предоставлен по завету Извечного. Хищники ушли ни с чем, спасенные, не найдя себе пищи, скрылись тоже. Извечный был бы доволен, если о Нем можно было так сказать. Те, кто оставил гробницу, влились в Вечное Ото, и самая культура их в отдаленных местах пресуществилась в Ото, но Гробница не ведала хода времени. Время не имело значения.
Значение имеют Жизнь, Истина и Воздаяние.
Через десяток минут Эртен показался. Закинув автомат за плечо, он нес в руках нечто длинное, серебристое, свернутое кольцом.
Крит увеличил кратность прицела, медленно вращая барабанчик влажными пальцами. Предмет напоминал длинный кольчужный шланг, на одном конце висела искусно сработанная змеиная голова с глазами словно бы из бордового стекла. Эртен положил металлическую змею перед шефом и начал оживленно говорить о чем-то, яро жестикулируя. Вот он выбросил четыре пальца, потом два. Дюрок слушал внимательно, только однажды оглянулся на сестру. Крит выдохнул и шевельнулся, разминая затекшую шею.
Теперь все трое вошли под сень купола. Аида сидела неподвижно, уронив голову. Охотник вскочил и быстро подобрался ближе, стараясь держаться за обломками скал.
В куполе простучала очередь.
Из тьмы выбежал человек, безумно размахивая руками, без винтовки, в разорванном на груди костюме. Крит узнал Дюрока.
В камнях блеснуло, и проводник рефлекторно вскинул арбалет. Подняв блестящую голову, на пути беглеца покачивалась металлическая змея. Стеклянные глаза ярко пылали, словно два алых лазера. Змея сделала бросок, махом покрывая десяток метров, и узким черепом пробила живот Дюрока — тот двигался в сравнении со змеей несказанно медленно. Почему-то Дюрок не упал, только схватился за живот, будто пытаясь остановить серебряный хвост, стремительно утекающий внутрь его тела.
Голова жертвы задергалась, глаза выкатились наружу, язык вывалился изо рта, но Дюрок все стоял.
Посвист — и в его глазнице возникла стрела. И тут же почти исчезнувший во внутренностях человека хвост замер и обвис мертвой металлической цепью.
И тогда Дюрок наконец упал.
Крит схватил девушку в объятия, развернул, закрывая телом:
— Он умер, но и змея умерла тоже.
— Милый мой, милый, ты живой… — бормотала Аида, — спасибо, что ты… ему… — она вцепилась в плечи охотника, уткнулась головой ему в шею и задохнулась в рыдании.
Вместо эпилога
Я так и не добыл китовраса. И никогда не добуду.
Я по сей день не знаю, существует ли он, хотя если он живет где-нибудь в Панаяльпо, мне сообщат одному из первых. Ведь теперь я директор Музея естественной истории Кармы, по отзывам специалистов, лучшего в северном полушарии планеты.
Аида потратила наследство, полученное после брата, на создание экспозиции. Мне кажется, она хотела как-то оправдать смерть Дюрока. А руководить музеем попросила меня.
Кроме того, мы с Аидой женаты, но это не последняя перемена моего семейного положения — скоро на свет Солюса явится Крит-младший. Когда он подрастет, я подарю ему «Стратег» — верное оружие висит в моем кабинете над рабочим столом…
В общем-то и все. Я никогда не умел рассказывать историй с моралью. Потому, пожалуйста, вытащите ее сами, если вам больше нечем заняться. Ладно?
А Улли и вправду поставил мне две даровых кружки, и мы выпили их вместе.
На Карме не отказываются от данного слова.
Июнь 2003 года
© Copyright
