Пропыленный Вальнур, подскакав, с уважением похлопал Тинтана по горячему боку.
— Где ты взял такого коня? Мой Топотун трижды был лучшим на играх в Лидане, да и я не самый плохой наездник Зеленого побережья, но мне не угнаться за тобой.
— Да, Тинтан неплох, — с гордостью согласился Грон, потрепав коня за ухо. — Мы с ним неразлучны с давних пор, и только я знаю, на что он способен. Но и твой Топотун не подвел. Теперь можно сделать передышку.
— Начинаются чьи-то владения? — спросил Вальнур, когда они бок о бок въехали на мраморные плиты. — Похоже, здесь проходит какая-то граница.
— Может быть, — отозвался Грон. — Но дорога здесь одна и двигаться нужно только вперед. Сзади озерные метатели.
— Я с тобой, Гронгард, сын Гронгарда Странника! Если хочешь, я расскажу о себе, а потом готов выслушать тебя.
— Говори, Вальнур Рай.
— Я сын судовладельца из порта Тезаро на Зеленом побережье. Наверное, никогда не попал бы сюда, если бы не ясноглазая Оль, дочь второго советника округа Альганы. — Юноша вздохнул и Грон понимающе кивнул. — Она доводит меня до отчаяния своими прихотями! Чтобы добиться свидания наедине, вечером, в саду советника, я должен был победить в играх в Лидане. Ради второго такого свидания я добыл для советника целых четыре зерна карлуззы, а поверь, желающих было предостаточно. Потом искал на дне за Печальными Островами сосуды с древними зельями — там, по преданию, когда-то затонул в шторм караван кораблей из Вечерних земель. Потом спускался в пещеру Поющих Цветов — и, конечно, ничего там не нашел. И самое главное, Гронгард, — Вальнур опять вздохнул, — самое главное… Умом-то я прекрасно понимаю, что все это пустые прихоти, что ясноглазая Оль просто смеется надо мной, и совсем я ей не нужен… Но ничего не могу поделать со своим сердцем. И если скажет она, взберись на ночное небо и достань для меня Серебристую — я разыщу железную птицу Ирру, говорят, водится такая за Вечерними Землями, — и сниму Серебристую с неба, пусть даже черными станут наши ночи!
Грон с сочувствием молчал, слушая Вальнура, неумолимо подавляя воспоминания, и не забывал время от времени оглядываться. Кони, то и дело игриво подталкивая друг друга головами, с сочным перестуком неторопливо трусили по пыльным мраморным плитам, прямой линией уходящим к туманному горизонту. Небо постепенно затягивалось кисеей розовых облаков, солнце тускнело, и порывы ветра раскачивали цветы и траву.
«Как обширен мир, — думал Грон, посматривая на притихшего светловолосого юношу с загорелым лицом. — Как много, оказывается, других земель, где я никогда не бывал, — а где я только не успел уже побывать! и какие разные названия дают люди одному и тому же. У нас Ночная Сестра, у них — Серебристая… У них железная птица Ирра, а у нас — предание о железном летающем звере, что четыреста тысяч рассветов назад принес первых людей, основавших Искалор. Где правда, где выдумка? Где находится Зеленое побережье Вальнура Рая? О таком побережье я что-то не слыхал в Искалоре…»
— А зачем, если не секрет, дочери советника понадобился коготь дракона? — спросил он, выводя юношу из задумчивости. — Может быть, ей подошел бы живой дракон?
Вальнур укоризненно взглянул на него.
— Конечно, ты можешь смеяться, Гронгард, сын Гронгарда Странника, а мне вот не до смеха. Я вовсе не истребитель драконов, я вообще не люблю убивать. Если бы можно было добыть этот коготь как-то по-другому… Я ведь подобрался к нему, спящему, и хотел мгновенно отрезать коготь; на худой конец, отрубить лапу, она ведь потом, говорят, отрастает вновь. Но у него оказался очень чуткий слух…
— Или тонкий нюх. Так что для нее в этом когте?
Вальнур вынул тускло блестящий обрезок, бережно провел по нему пальцем.
— Если верить одной из ушедших в Храм Отчуждения, нужно растереть его в порошок, смешать с разведенным в молоке белой кобылицы настоем из листьев змеиного дерева и выпить ровно в полдень накануне той ночи, когда Серебристая закроет Мигающую Звезду Цет. И, конечно, правильно произнести заклинание.
Грон не удержался от недоверчивой усмешки. Подобные рецепты не раз предлагались на больших торгах в Искалоре, только избранным, разумеется, и стоили совсем недешево, однако не приходилось еще ему слышать, что они помогли хоть кому-то продлить молодость или излечиться от непонятной и страшной болезни элейкимия.
— И выпивший эту смесь обретет бессмертие?
Наверное, в вопросе Грона все-таки прозвучала ирония, потому что Вальнур опять укоризненно посмотрел на него и спрятал коготь под плащ.
— О бессмертии не знаю, но, по словам ушедшей в Храм Отчуждения, девушка, выпившая эту смесь, потом… после замужества… сможет родить необыкновенного сына. Я и сам не очень в это верю, но верит моя ясноглазая Оль. Я дал клятву добыть коготь. А потом мне еще нужно будет отыскать змеиное дерево…
— О! — Грон с сочувствием посмотрел на юношу, осторожно спросил: — А тебе не кажется, что у ясноглазой Оль очень много желаний?
Вальнур гордо выпрямился в седле, ответил с достоинством:
— Пусть у нее будет хоть тысяча желаний, Вальнур Рай исполнит все, даже если он ей совсем не нужен.
Грон с уважением посмотрел на своего спутника. Юноша нравился ему все больше, и Грон готов был отправиться с ним на поиски змеиного дерева. Но сначала нужно дойти до цели.
— А как ты разыскал дракона?
— Очень просо. Все те же нашептывания в Храме. Нужно было только не побояться пересечь кладбище уродов, а потом… Впрочем, это долгий разговор. Главное — благодаря тебе я добыл коготь. И готов быть с тобой до конца твоего пути, несмотря ни на какие твои условия, и по возможности сделать для тебя то же, что ты сделал для меня. Но куда ты направляешься и кто такие эти озерные метатели? И почему ты спрашивал о каком-то вине?
— Моя история отличается от твоей, — начал Грон. — Мною движет не желание понравиться женщине, не приказ и не жажда обогащения. Я вольный боец, и действую так, как сам посчитаю нужным. Мы, Гронгарды, всегда были вольными бойцами и ни от кого не зависели. Да, мы брали плату — и довольно высокую плату, — но только за выполнение тех поручений, которые были нам по душе. Это мое путешествие — особое. Не ради денег, почестей или славы. Это не моя тайна, Вальнур, поэтому сказать я могу очень немного. Не обижайся.
— Я уважаю чужие тайны и никогда не стремился их узнать. Скажи только то, что считаешь нужным сказать.
— Искалор — огромный город, я там родился и жил, но никогда не знал и тысячной части его жителей. Но меня знали многие… — Грон замолчал, задумчиво поправил ленту на голове. — Нет, не то. Единственное, что я могу сказать вполне определенно: я направляюсь за вином Асканты.
