Миссис Коллинз кивнула.
— Очень давно. Сегодня. Это было очень давно — сегодня.
Рори подумал, что только-только начал что-то понимать, но этот ответ совсем сбил его с толку.
— Это был день ПЕ, — сказала миссис Хупер, — День Победы в Европе. Я тогда не знала, что это значит. В школе мы этого не проходили.
— Меня спросили, почему я в ночнушке, — сказала миссис Коллинз, — И почему я так осоловело хожу вокруг.
Миссис Хупер почти улыбнулась.
— Я тоже была в шоке. Мне сказали, что есть еще одна девушка, вроде бы ее конфузило. Они спрашивали, знакомы ли мы. Так мы и встретились. И с тех пор держались вместе.
Она сжала руку подруги.
— Нам сказали, что это бомба, — сказала миссис Коллинз, — Бомба, наверное, упала и ранила нас. Поэтому мы не знали, что случилось.
Миссис Хупер кивнула.
— Считалось, что последний снаряд к тому времени сбросили уже давно. Люди расстроились, узнав, что были еще бомбы. Хотя сказали, что это уж наверняка была последняя. Ведь в Европе уже был мир. Мы знали, что это была не бомба, но не знали, что на самом деле случилось. Так что просто стали жить дальше. — она сделала паузу, — Мы знали, что наверняка есть и другие девушки, но не искали их. О таком ведь людей обычно не спрашивают.
— Нас заставили присоединиться к празднику, — сказал миссис Коллинз, — Это был самый большой праздник, что я видела. Прямо там, на Трафальгарской площади.
Все были так счастливы. Мы танцевали, танцевали и танцевали. Мы были так напуганы и растеряны, но танцевали.
— Я танцевала с солдатом, — сказала миссис Хупер, — Его звали Альберт. Мы поженились в такой же летний день, как сейчас, — слезы потекли по ее щекам, и она запела, — «Может быть час, а может — неделя…
Миссис Коллинз стала ей подпевать.
— А может, полсотни лет…»Рори почувствовал слезы и на своих глазах. Старушки были такими грустными, но такими сильными.
Момент был испорчен.
Дверь миниавтобуса открылась, и мисс Лик начала помогать старикам подниматься по ступенькам.
— Все в порядке? — спросила она Рори, и, не дожидаясь ответа, продолжила, — Уверена, вы отлично провели время, пусть даже с этой чокнутой парочкой. Миссис Коллинз и миссис Хупер временами такие капризные. Это они так шутят. Как-то они сказали мне, что родились в 1993 году! А я им говорю — скорей уж в 1893, да, миссис Хупер? Но все равно ваша шутка удалась.
Она похоже, даже не замечала и не хотела замечать, что миссис Хупер ее игнорирует.
Когда пожилые люди расселись, Рори встал и вышел из автобуса.
— Прощайте, — сказал он мисс Лик.
— До свидания, и спасибо вам большое, — ответила она, садясь на водительское место, — А, кстати! Помните, с вами были те люди, милая рыжеволосая девчушка и молодой человек в пластиковом котелке?
Рори кивнул.
— Ну так вот их выставили из театра! Ужасно, да? Так что я на вашем месте пошла бы поискала их.
Рори вздохнул и захлопнул за собой дверь автобуса. Вот опять Эми и Доктора выставили из очередного заведения. Хорошо, что у него был с собой мобильник. Он по привычке носил его с собой. По крайней мере вокруг Англия, так что он должен работать.
Уходя от автобуса, он слышал, как все пожилые люди в автобусе подпевают:
— «Может быть, час, а может, неделя,
А может, полсотни лет.
Но любовь наша будет все так же крепка,
Когда мы увидимся вновь…»
Песни военных лет всегда напоминали ему об Эми. Он ждал ее две тысячи лет. Пятьдесят лет — ничто в сравнении с этим. Но в песне говорилось верно — после всего этого времени их любовь все еще была сильна.
Рори улыбнулся.
Они встретились на Трафальгарской площади.
— Здесь и проходил праздник дня П. Е. — сказал Рори Доктору и Эми, сев рядом с ними. Он все еще думал о двух старушках, миссис Коллинз и миссис Хупер.
Доктор кивнул.
— Восьмое мая 1945 года. Здесь собрались тысячи людей. Черчилль произнес речь, ее транслировали через громкоговорители.
— Старина Уинстон, — сказала Эми. — Что? — воскликнула она, увидев, как странно на нее посмотрел Рори. — Я тоже могу похвастаться важными знакомствами! Не один же Доктор бывает везде и встречает всех, кого можно.
— На Дне П. Е. меня не было. — сказал Доктор. — Я просто слышал о нем от других. — он вздохнул. — Один счастливый день. Один великий, важный и счастливый день для всех. А потом реальность снова застала их врасплох. Япония все еще воевала. Все потеряли любимых людей. Дома были разрушены бомбами. Не было бананов.
— Они были там, — сказал Рори. — Те две старушки. Они были на Трафальгарской площади в День Победы в Европе. Это так странно. Больше 65 лет назад. Они были подростками и танцевали прямо здесь. Может даже, на этом самом месте. — он улыбнулся. — Бедные старушки. Я так толком и не понял, что они говорили. Но кое-что было странно. Их звали Кайли и Эмбер. Обычно ведь не воспринимаешь пожилых людей как Кайли и Эмбер?
— Стой, — изумленно сказала Эми. — Доктор!
Доктор напрягся. Секунду он молчал, затем принялся рыться в куче листовок рядом с собой. Он вытащил одну, которую до этого показывал Эми, и еще одну, с изображением блондинки. Он поднял их, чтобы Рори мог посмотреть.
«Пропала: Кайли Данкан.» «Пропала: Эмбер Рейнольдс.»
Рори нахмурился. Он взял плакат с Эмбер и уставился на него.
— Не понимаю.
— Это потому, что ты пропустил конец шоу, — сказала Эми. — Нам нужно многое тебе рассказать. Сэмми Стар использует в своем выступлении плачущего ангела. Он отправляет девушек в прошлое.
— Думаю, ты только что выяснил, где они оказались, — сказал Доктор Рори. — Вот они в Вест-Эндском театре в 21 веке — и вот они уже в 1945 году.
— На празднике на Трафальгарской площади, — закончил Рори. — О нет, — он вскочил. — Нужно пойти и спасти их! Мы ведь знаем, где и когда они окажутся, и можно использовать ТАРДИС!
Доктор покачал головой.
— Мы также знаем, что они остаются там, в том времени. Они стареют.
— Но мы могли бы вернуть их в их время! — воскликнул Рори.
— Они и вернулись в свое время. — сказал Доктор. — Просто более длинной дорогой. Им потребовалось для этого около 67 лет.
Он снова покачал головой.
— Извини, Рори. Мы не можем изменить это. — он встал. — Но мы можем удостовериться, что больше такое ни с кем не случится. Пойдем, Понды, мы возвращаемся в театр. У нас меньше 24 часов, чтобы остановить Сэмми Стара.
Вывеска над театром еще горела. На ней сверкали слова «Магическое шоу Сэмми Стара!»
