– Конечно, – наклонил голову Клетус. – Но, по крайней мере, позвольте мне проводить вас до вашей каюты.
– Благодарю, не надо. Я сама смогу туда добраться.
– А что если кто-нибудь вас увидит? Секретарю расскажут, что ваше головокружение как рукой сняло, как только вы переступили порог кают-компании.
Она взглянула на него, повернулась и пошла вниз по коридору. Клетус в два шага догнал ее и пошел рядом.
– Что касается профессиональных солдат, – заметил он мягко, – то не все они одинаковы.
Она остановилась, резко повернула голову и взглянула ему в лицо, заставив тем самым остановиться и его.
– Мне кажется, – проговорила она мрачно, – вы думаете, что мой отец никогда не был никем другим, кроме наемного солдата.
– Конечно, нет, – ответил Клетус, – он был генерал-майором в Королевской армии Афганистана лет десять тому назад или около того. Не так ли?
Она уставилась на него широко открытыми глазами.
– Откуда вы знаете? – В ее голосе звучало изумление.
– Военная история, даже недавняя военная история, входит в область моих интересов, – пояснил он. – Университетская Революция в Кабуле двенадцать лет назад, окончившаяся свержением правительства, – часть истории. В афганской армии не могло быть другого Ичан Хана. Должно быть, он эмигрировал с Земли через пару лет после перевода.
– Он не должен был этого делать! – выпалила она. – Его просили остаться в армии, хотя Афганистан и отказался от своей независимости и стал вектором Коалиции. Но было кое-что еще... – она замолчала.
– Что-то еще? – переспросил он.
– Вам не понять!
Она отвернулась и снова направилась вдоль коридора. Но, сделав несколько шагов, она заговорила, словно не могла удержаться...
– Моя мать умерла. И... когда они стали выносить смертный приговор каждому, кто пел старый афганский гимн, он ушел в отставку. Вот тогда он и эмигрировал на Дорсай.
– Понимаю, это новый мир. И потом там полно солдат, – сказал Клетус. – Наверно, вам было не слишком...
– Они приняли его на службу в должности капитана – капитана в наемном батальоне, – ее глаза вспыхнули. – И с тех пор, за десять лет, ему удалось выслужиться только до полковника. Им он и останется, потому что наемные солдаты Дорсая могут получить под командование самое большее полк. Того, что ему платят, нам хватает лишь на самое необходимое. У нас не остается достаточно денег для того, чтобы посетить Землю, не говоря уже о том, чтобы снова там поселиться. Разве что Экзотика или кто-нибудь другой оплачивает дорогу на Землю, если мы направляемся туда по какому-нибудь официальному делу.
– Понятно, – сочувственно произнес Клетус. – Но вы ошибаетесь, пытаясь поправить дела при помощи де Кастриса. Он не имеет того влияния, на какое вы надеетесь.
– Поправить дела... – Она повернула голову и твердо посмотрела на него. Лицо ее вдруг ужасно побледнело.
– Ну да, – кивнул Клетус. – Теперь я понял, почему вы оказались за его столом. Вы были еще несовершеннолетней, когда ваш отец эмигрировал на Дорсай. Следовательно, вы должны иметь двойное гражданство: Коалиции и Дорсая. Вы имеете право вернуться и жить на Земле в любое время, когда захотите воспользоваться вашим гражданством Коалиции. Но ваш отец может быть репатриирован только по особому политическому разрешению, которое очень трудно получить. Либо вы, либо он, должно быть, думаете, что де Кастрис может вам в этом помочь...
– Отец не имеет к этому никакого отношения! – В ее голосе звучала злость. – За кого вы его принимаете?
Он посмотрел на нее.
– Да, конечно, – сказал он. – Это была ваша идея. Он принадлежит не к тому типу людей. Я вырос на Земле в семье военного, и ваш отец напомнил мне некоторых генералов, моих родственников. Фактически, если бы я не собирался быть художником...
– Художником? – Она заморгала от тебя неожиданной информации.
– Да, – кивнул Клетус с несколько натянутой улыбкой. – Я как раз начал зарабатывать себе на жизнь этим занятием, когда подоспел призыв, под который я попадал. В конце концов я решил идти в Военную академию Альянса, как того всегда хотела моя семья. Затем меня ранили, и я вдруг обнаружил, что мне нравится теория военного искусства. Так что живопись осталась в прошлом.
Он говорил, а она автоматически остановилась перед одной из дверей, идущих вдоль длинного узкого коридора. Но Мелисса не пыталась ее открыть.
Вместо этого она стояла, во все глаза глядя на него.
– Почему же вы бросили преподавание в академии? – спросила она.
– Кто-то же должен делать жизнь безопасной для таких ученых, как я, – весело заявил он.
– Делая де Кастриса своим личным врагом? – скептически поинтересовалась она. – Вас ничему не научило то, что он сразу понял вашу игру с чашками и кубиками сахара?
– Но он не понял, – запротестовал Клетус. – Хотя я должен признать, что он очень искусно скрыл этот факт.
– Он скрыл?
– Конечно, – подтвердил Клетус. – Он поднял первую чашку, будучи чересчур уверенным в себе, не сомневаясь, что сможет взять под контроль мою игру. Когда он увидел первый кубик, то подумал, что это я ошибся, а не он. Когда же это произошло во второй раз, его мнение несколько изменилось, но он был еще настолько уверен в себе, что попробовал в третий раз. И вот, когда он перевернул третью чашку, он наконец осознал тот факт, что его игра полностью под контролируется мною. Поэтому ему пришлось искать повод для того, чтобы прекратить игру и отказаться делать выбор в четвертый раз.
– Все было не так, – она недоверчиво покачала головой. – Вы перекручиваете то, что произошло, чтобы все выглядело так, как вы хотите.
– Нет, – возразил Клетус. – Это де Кастрис все намеренно перекрутил, весьма правдоподобно объяснив, почему он не станет поднимать чашку в четвертый раз. Только все дело в том, что это ложное объяснение. Он знал, что какую бы чашку он ни поднял, под ней окажется кусочек сахара.
– Откуда?
– Конечно же, под всеми тремя чашками были кубики сахара, – ответил Клетус. – Доставая один кусочек из сахарницы, я незаметно прихватил еще два. То, что игра свелась к тому, чтобы не попасть на кубик, вместо того, чтобы его найти, поначалу сбило де Кастриса с толку. Но когда дело дошло до четвертой попытки, он, вероятно, об этом догадался. Однако было уже поздно об этом заявлять: он выглядел бы глупо, так как к тому времени уже трижды сыграл. А люди, подобные де Кастрису, не могут себе позволить выглядеть глупо.
– Но зачем вы это делали? – вскричала Мелисса. – Почему вы хотите таким образом нажить себе врага?
– Мне необходимо заинтересовать его, – объяснил Клетус, – он мне нужен. Но я не смогу защищаться, если не разозлю его до такой степени, что он нанесет удар. И только успешно продолжая отражать каждую его попытку нападения, я наконец смогу овладеть его вниманием. Теперь вы понимаете, – добавил он, – почему вы должны беспокоиться о своих собственных отношениях с де Кастрисом, а не волноваться обо мне? Я умею контролировать события. Вы же...
