С течением времени шаги перешли в гонку — гонку со смертью.
Скиннер умирал. Только неправдоподобным усилием воли он продолжал жить и проследил за тем, чтобы уничтожили следы работ доктора Тогола на Земле.
После этого они с доктором Тоголом отправились на Эдем, предварительно распорядившись отправить туда, в новый лабораторный корпус, весь психомедицинский штат до последнего человека.
Для этого был организован последний рейс космического корабля.
Скиннер отчетливо помнил вечер, когда он лежал на смертном одре в своем доме на склоне эдемского холма, а доктор Тогол, сидя возле него, ждал, когда прибудет корабль.
На экране передатчика в затемненной комнате появилась мерцающая надпись — ужасное сообщение:
ПОСЛЕ ПРОХОЖДЕНИЯ ПЛУТОНА ПАДЕНИЕ ДАВЛЕНИЯ И ВЗРЫВ — КОРАБЛЬ ПОЛНОСТЬЮ РАЗРУШЕН — НИКТО НЕ УЦЕЛЕЛ
— Боже мой, — сказал Тогол.
И тут он в блеклом свете увидел на лице умирающего улыбку. И услышал прерывистый шепот:
— Вы действительно поверили, что я когда-нибудь позволю кому-то постороннему проникнуть сюда — подсматривать, вмешиваться, попытаться раскрыть мои секреты и унести их в другие миры?
Тогол уставился на него.
— Подорвать корабль, уничтожить весь обслуживающий персонал! Все равно вам это не поможет.
— Дело сделано, — гримаса исказила лицо Скиннера. — Никто на борту не знал о месте назначения. Оки думали, мы отправляемся на Ригель. Все, что произошло, будет считаться несчастным случаем.
— Если я не напишу правду в своем отчете.
На лице умирающего появилось карикатурное подобие улыбки.
— Вы этого не сделаете. Потому что в моих бумагах хранится подробное описание всех наших деяний. Вы в них участвуете как мой сообщник. Только откройте рот, и вы подпишете свой смертный приговор.
— Вы забываете, что и я могу подписать ваш, — заметил доктор Тогол. — Просто разрешу природе взять то, что ей принадлежит.
— Если вы дадите мне умереть, то, что хранится в моих бумагах, станет известным. У вас нет выбора. Вам придется пройти через все — продолжить клонирование и воспроизвести меня в том виде, в каком я хочу.
Тогол глубоко вздохнул.
— Так вот почему вы были уверены, что я вас никогда не выдам. Нет, вы не рассчитывали на любопытство ученого. Вы все заранее продумали и твердо решили наложить на меня лапу.
— Я же говорил вам — я человек сложный, — Скиннер поморщился от боли. — Настало время превратить меня в здоровую и гармоническую личность. И вы начнете сейчас же, сегодня вечером.
Это был не приказ, а просто констатация факта.
Доктор Тогол приступил к выполнению плана.
Сьюард Скиннер был ему очень благодарен, благодарен за то, что его новое «я» — клон — возникло из небытия прежде, чем туда ушло его старое тело. Потому что если бы Тогол дождался конца, новый Скиннер сохранил бы память о смерти старого. А этого не может выдержать никто.
И вот в лаборатории начала расти живая ткань, которая превратилась в Скиннера еще до того, как разлагающееся, изнуренное болью тело в доме Скиннера прекратило свое существование.
Скиннер не помнил, как и когда он умер — он был слишком занят процессом возвращения к жизни.
Работать одному, без всяких помощников, было очень трудно, но доктор Тогол быстро и небезуспешно справился со всеми затруднениями при помощи других Скиннеров, которым он сумел передать элементарные медицинские познания. А затем он склонировал целый медицинский штат: доктора Скиннера-психотерапевта, доктора Скиннера — главного хирурга, доктора Скиннера-диагноста и дюжину других.
— Вот видите, нам не понадобился никто со стороны, — заявил Тоголу новый Скиннер, когда все кончилось. — Мы совершенно не нуждаемся в посторонней помощи. А когда у этих Скиннеров станут заметны следы увядания, и они начнут хуже выполнять свои функции, их заменят новые клоны. Каждый мечтает о бессмертии, и вот эта мечта осуществлена.
— Каждый? — доктор Тогол покачал головой. — Только не я.
— Значит, вы идиот, — заявил Скиннер. — У вас есть возможность создать свой клон и жить вечно, как и я. Я подарил вам эту привилегию. Что вам еще нужно?
— Свобода.
— Но вы же здесь свободны. В вашем распоряжении ресурсы всей Галактики — вы можете неограниченно расширять свою лабораторию, проводить исследования в других областях, как я вами обещал. Лекарство против рака, о котором болтают вот уже не менее ста лет — разве вам не хочется его открыть? Вы ведь изобрели поразительные приемы блокировки памяти, но это только начало новой психотерапии. Вы можете создавать новых индивидуумов, моделировать человеческие характеры по собственной воле…
— По вашей воле? — горько улыбнулся Тогол. — Это ваш мир. А мне нужен мой собственный. Старый мир с обыкновенными людьми, мужчинами и женщинами.
— Вы отлично знаете, почему я решил обойтись без женщин. Они вовсе не обязательны для продолжения рода человеческого. К счастью, в моем возрасте половое влечение не играет большой роли. Женщины только осложнили бы каше существование, не выполняя никаких полезных функций.
— Нежность, сострадание, понимание, дружба, — пробормотал Тогол. — Все это, согласно вашему определению, нефункционально?
— Стереотипы. Чепуха. Сентиментальные слюни по поводу биологической роли, которую вы и я сделали ненужной.
— Вы все сделали ненужным, — заявил Тогол. — Все, кроме муравьиной деятельности вашей клоповой колонии. Искривленные, искалеченные, ущербные личности, созданные вам на потребу.
— Но при всей своей ущербности они счастливы, — сказал Скиннер. — Да это и неважно. Важно то, что я не изменился. Я не ущербный.
— Неужели? — Тогол безрадостно улыбнулся. Он кивком головы указал на дом и взмахом руки как бы охватил террасу и простиравшийся под нею город.
— Все, что вы здесь понастроили, все, что вы создали, — это ведь из-за страха, больше всего калечащего людей, — из-за страха смерти.
— Но все люди боятся смерти.
— Боятся настолько, что всю жизнь только и пытаются укрыться от мысли о собственной бренности? — Тогол покачал головой. — Вы знаете, под моей лабораторией есть некое помещение. Вы знаете, почему оно было построено. Вы знаете, что в нем находится, но ваш страх настолько велик, что вы боитесь признаться себе самому, что оно существует.
— Проводите меня туда.
— Да неужели?
— Пойдемте. Я покажу вам, что я не испугаюсь.
Но он испугался. Не успели они дойти до лифта, как Скиннера затрясло, а когда они начали глубокий спуск на нижний уровень, его стала бить неукротимая дрожь.
