Он проводил ее до самого выхода, и не один только Джемини думал о том, что будет, если он ее ударит. Но Орион держал себя в руках, и она вышла целой и невредимой.
Пошатываясь, Орион вернулся назад, сильно растирая запястье, словно стараясь очиститься, стереть следы петли, еще недавно сжимавшей его руку.
— Эту гадость надо объявить вне закона. Я ведь на самом деле в нее влюбился. Влюбился в эту отвратительную, подлую, гадкую полицейскую сучку!
И он так выразительно передернул плечами, что многие рассмеялись.
Обстановка тут же снова стала непринужденной.
Орион заставил себя улыбнуться, и гости вернулись к развлечениям. С той чуткостью, которая иногда просыпается даже у самых нечувствительных и твердолобых, все поняли, что надо оставить хозяина и Джемини наедине.
Джемини протянул руку и откинул со лба Ориона непослушную прядь волос.
— Купи когда-нибудь расческу, — сказал он. Орион улыбнулся и мягко погладил Джемини по руке.
Джемини медленно отвел ее.
— Извини, Орри, — сказал он, — но больше ничего не будет.
Орион сделал вид, что пожимает плечами.
— Знаю, — сказал он. — Даже ради памяти прошлых дней.
И он тихо засмеялся.
— Из-за этой дурацкой петли я в нее просто влюбился. Нельзя обращаться так даже с преступниками.
Он потыкал в кнопки на пульте управления, играя все с той же голограммой. Изображение росло, и постепенно все пространство заполнила кабина грузовика. Проступило зерно хрононов, картинка стала нечеткой, расплывчатой. Орион зафиксировал изображение.
Чуть наклонившись вперед и заглянув через стекло, Орион и Джемини сумели рассмотреть, в какое именно место головы Рода Бингли пришелся удар скалы, пригвоздивший его к бензобаку. Мелкие детали, разумеется, разобрать было невозможно.
— Интересно, — произнес наконец Орион, — есть ли разница.
— Разница в чем? — спросил Джемини.
— В смертях. Если не очнуться сразу после того, как умираешь, есть ли тогда разница?
Последовала пауза.
Потом раздался тихий смех Джемини.
— Что тут смешного? — спросил Орион.
— Ты смешной, — ответил его молодой друг. — Это единственное, чего ты еще не пробовал, так ведь?
— Как бы я мог такое сделать? — спросил Орион полушутя (только ли полушутя?). — Меня бы мгновенно восстановили из клона.
— Все очень просто, — сказал Джемини. — Надо только, чтобы рядом находился верный друг, готовый нажать на кнопку, пока ты там. Вот и все. И тогда ты сам сможешь совершить настоящий суицид.
— Суицид, — повторил Орион с улыбкой. — Надо же, какие у тебя полицейские словечки.
Той же ночью, когда остальные гости спали пьяным сном в своих кроватях или в других не менее удобных местах, Орион устроился в кресле и задвинул над головой крышку. Джемини в последний раз поцеловал его в щеку и положил левую руку на пульт управления.
Орион сказал:
— Ладно, начинай.
И спустя несколько мгновений Джемини остался в комнате один. Он не задумался ни на секунду, прежде чем подойти к центральному выключателю и обесточить весь дом на несколько критических секунд. Потом вернулся на прежнее место и долго сидел в полном одиночестве перед выключенным устройством и пустым креслом. Раздался звон замка, отпираемого полицейским мастер-ключом, и в комнате появилась Мерси Менвул. Она прямиком подошла к Джемини, обняла его, а он начал страстно ее целовать.
— Все? — спросила она.
Он кивнул.
— Этот ублюдок не заслуживает права на существование, — сказала она.
Джемини покачал головой.
— Ты не права, дорогая моя Мерси.
— Он что, не умер?
— Ах, ты об этом. Знаешь, ведь он сам хотел умереть. Я рассказал ему, что задумал, и он попросил, чтобы я осуществил свой план.
Она сердито посмотрела на него.
— И ты согласился. А теперь еще рассказываешь мне об этом, чтобы испортить радость.
Джемини лишь пожал плечами.
Менвул отвернулась, подошла к машине, провела пальцами по крышке времени. Потом отстегнула с пояса лазер и стала медленно плавить крышку, пока не превратила ее в бесформенный комок горячей пластмассы на металлической подставке. Даже металл кое-где оплавился, нарушив четкие и строгие линии конструкции.
— Прошлое должно быть запечатано, — сказала она. — Пусть остается там, где ему и место.
