— Замечательно. — с удовольствием сказал Ровоам. — Ваш враг устроился в окрестностях звезды. Мне достаточно возбудить в её верхних слоях температурную флуктуацию, и она одним лишь протуберанцем слизнёт его остров.
— Конечно. — с сожалением ответил ему отец. — А заодно и эту планету, на которой явно существует цивилизация.
— Ну и что? — удивился ифрит.
— Нельзя.
Они продолжали рассуждать, спорить, что-то придумывать, выносить и отвергать одну вероятность за другой. Ровоам считал, что уничтожение главнокомандующего решит все проблемы сразу, а Айрон уверял, что их задача — лишить противника его сил.
— Ты его не знаешь! — спорил он с сыном. — Рушер всегда был осторожен и, будь уверен, в первую очередь продумал все пути своего отхода в случае опасности. На это он потратил немало сил, и мы будем лишь зря отстреливать свои ресурсы в этой атаке. Говорю тебе, нужна разведка!
Однако разведка что-то ничего не приносила, сколько ни шныряло видящее око вокруг базы Рушера — не было и следа космической армады, не было ни единого киборга.
— Значит, он готовит нападение не на нас, а на других. — настаивал Ровоам. — Это наш шанс. Собьём его планы!
— Да, это так, — соглашался Айрон, задумчиво ероша ауру на голове.
Маргарет тихо отошла от них — муж и сын были так заняты, что не заметили как она покинула тронный зал. Ей была непонятна эта внезапная нерешительность Айрона — только что он рвался в бой, и вдруг начал всё тщательно обмысливать и тянуть время. Неужели не ясно, что у этой задачи слишком много неизвестных, чтобы искать самый оптимальный вариант решения. Нужно предпринять нападение, чтобы выяснить возможности Рушера, а там уже по ходу дела менять тактику. Возможно, Патруль именно потому и проиграл, что ожидал нападения врага, а не пошёл в нападение первым. Кто выступает первым, тот и выбирает оружие.
Она отошла за изумрудные колонны, отделяющие просторный зал от прочих помещений, и двинулась по вспыхивающим полам на кормовую часть острова, где любила обычно сидеть и наблюдать за жизнью удивительного архипелага ифритских островов, там он был весь, как на ладони.
Пройдя через сад драгоценных камней, из которых были составлены цветы и прочие псевдорастения царского флагмана, она остановилась на краю сапфировой лестницы, ведущей в никуда — ступени обрывались в космическую бездну, лишь за кормой плыли светящиеся струи — инерционная утечка ионизированного газа. Перд её глазами раскинулась совершенно фантастическая картинка: плыла ифритская армада, сияя всеми цветами и испуская мерцающие пары. Хаотично перемещались шары с ифритами — между островами мелькали пылающие фигурки.
Сойдя примерно до половины лестницы, Маргарет уселась на ступеньки и создала вокруг себя преграду — по желанию ифритки прямо из ступенек стали вырастать хаотические друзы минералов, постепенно выстраиваясь в стены и сооружая прямо на ступенях подобие комнаты. Мерцающие и переливающиеся всеми цветами сложные переплетения кристаллов образовали геометрически безупречное кружево из повторяющихся фрагментов. Оно поднялось выше человеческого роста и стало завершаться мудрёной решёткой крыши. Получилась прекрасная беседка — это было свойство ифритского острова — порождать по желанию своих хозяев сколь угодно разнообразные дворцы.
Оставшись в одиночестве, Маргарет вытянула своё плазменное тело на великолепной кушетке из пламенеющих аметистов. Рядом уже по инерции образовывалась разнообразная мебель — вырос легкий столик с подносом, на котором извивались разноцветные языки плазмы. Это была не еда, нет. Ифритам не было нужды в питании — они черпали энергию непосредственно из вакуума. Остров, следуя смутным пожеланиям ифритки, создал нечто, похожее на угощение — просто образ: на столике беззвучно возникали и перетекали искажённые формы. Трепещущее пламя создавало то прозрачные кобальтовые яблоки узкой вытянутой формы, то фиолетовые искрящие бананы, то изумрудно сияющие авокадо, то розовые апельсины.
«Чего я хочу?» — думала ифритка.
Она хотела победы и возвращения к прежнему виду. Ифрит Ровоам не воспринимался ею, как настоящий сын — это была фантазия Айрона. Теперь, когда эти двое нашли друг друга, Маргарет оказалась как бы вытесненной из сферы внимания мужа. И причина этому была. Возможно, Маргарет сама была такой причиной.
За десять лет брака Айрон сильно потерял в глазах жены. Это на Рушаре он был героем, а на Земле оказался простым неудачником — ведь тогда они не знали, что всей их жизнью заправляет Рушер и дёргает за невидимые ниточки, как кукловод. Что все обстоятельства вокруг них складывались по его сценарию. Действовать скрытно — это стиль Калвина.
Когда Айрону стало известно об этой унизительной зависимости, его ярости не было предела — теперь он знал, кто виновник всех его профессиональных неудач. Её муж едва сдержался от того, чтобы прямо перед всеми проявить свой гнев, зато, обретя облик огненного ифрита, он дал себе волю — все накопленные за столько лет неудачи прорвали себя в бешенстве — дворец царя так и искрил от молний, которые совершенно реально метал Айрон. Теперь он знал, кто виноват во всём, и мог отыграться за все обиды. Не последнюю роль в его застарелой душевной травме сыграла и Маргарет. Да, она всё время наносила его гордости тяжкие удары: своим скрытым недовольством, своей повышенной терпимостью, своим успехом. Рушер играл ими, как куклами на верёвочках, а они искали причину в себе. Маргарет действительно разочаровалась в муже — так велика была заявленная ею требовательность, так сильно было его желание продвинуться. И — и ничего.
Айрон казался ей слабым, и только из гордости она не признавалась в этом другим, в том числе своей самой близкой подруге после экспедиции — Нэнси Мелкович, жене Боба. Даже их дружбу Маргарет держала в тайне от Айрона, чтобы не уязвить его после неудачи в борьбе за место известиями об очередной находке Боба, которого считали самым профессионально непригодным на их курсе. Но в прессе то и дело проскакивали сообщения: знаменитый археолог-любитель Боб Мелкович нашёл то, отрыл сё.
Ей вспомнилась увиденная в оке наблюдения картина: фигура товарища по экспедиции — как сидел Аргентор, герой Рушары, поникнув головой, у маленького водоёма на деревянной лавочке и смотрел в воду. Она никогда не видела его в таком состоянии — Аргентор всегда побеждал, всегда! Он никогда не терял мужества, даже когда думал, что навсегда утратил свою Наяну. Теперь поражение разрушило их союз.
Над головой ифритки металось зелёное пламя сомнения и внутреннего раздора. Ей казалось, что Айрон слишком быстро прекратил тайный осмотр базы Рушера. Он сосредоточился только на своём враге и оставил без внимания многое такое, о чём следовало подумать.
