В следующий миг послышался голос супи [низший служитель мечети], сзывавшего на вечернюю молитву. Улугбек провел по лицу ладонями и поднялся с места. Молодой человек последовал примеру султана.
Улугбек сделал было несколько шагов в сторону сада, но вдруг остановился и, повернувшись к Шамсибеку, строго сказал:
- С этого дня запрещаю тебе использовать кровь для получения золота. В царствовании Улугбека ни единая капля человеческой крови не должна проливаться ради прихотей сильных. Жизнь того, кто ослушается этого запрета, будет недолгой...
- Слушаюсь, повелитель...
- Завтра можешь отдыхать. А с субботы приступишь к своим обязанностям: рассортируешь, как старший над ювелирами, золото и серебро в казне. Да подбери в городе место, где лучше всего построить больницу...
- О украшение ислама! - склонился Шамсибек. - Ваша милость не знает границ... Прикажите еще зарезать несколько баранов.
- Зачем?
- Мясо надо будет развесить во всех концах города на открытых местах. Больницу лучше строить там, где оно сохранится свежим дольше всего...
- Твой ум достоин похвалы! Проси у меня все что хочешь!
- Мой повелитель, я попрошу только об одном: отпустите меня домой после того, как я справлюсь с вашими поручениями...
- Тебе не нравится в моем дворце? - Лицо Улугбека посуровело.
- Не пристало деревенскому воробью клевать с золотого блюда.
- Но на сельском поле он может стать добычей коршуна. Я не хочу отпускать тебя от себя. Если ты тоскуешь по родным, то можешь съездить домой и перевезти семью в Самарканд.
Через несколько дней, прочитав в мечети оиби-Ханум утреннюю молитву, Шамсибек и сопровождавший его Камариддин отправились в путь.
Вскочив на коня, молодой человек вдруг заметил дервиша, сидевшего на корточках возле запыленной ивы.
- Абдулвахаб! - воскликнул Шамсибек. - Где ты пропадал? Я искал тебя все эти дни. Мы отправляемся домой - поедем с нами!
- Не успел приехать в Самарканд и уже скачешь назад? - вместо ответа спросил дервиш.
- Я еду за семьей и скоро снова вернусь.
- Думаешь, твои старики захотят сниматься с насиженного места?
- Привезу хотя бы жену и сына.
- Я не знал, что ты женат.
- Да, уже третий год. На дочери ювелира Щербека.
Лицо дервиша вдруг потемнело. Он отвернулся и проворчал:
- Поезжайте. Скатертью дорога...
- Абдулвахаб! - удивленно позвал Шамсибек. - Может быть, передать что-нибудь отцу?
- Скажи, что не видел меня, - не оборачиваясь, бросил дервиш.
Только выехав за городские ворота, Шамсибек догадался о причине внезапного гнева Абдулвахаба. Еще перед тем как отправить сына в медресе, Байбува сватал за него Махфузу, дочь Щербека. Но ювелир отказал - он предпочел в зятья своего ученика Шамсибека.
Путники присоединились к большому каравану. Около полусотни верблюдов шли размеренно, словно понимая, что впереди долгий и нелегкий путь. Колокольчики на верблюжьих ошейниках непрерывно позванивали, погонщики протяжно, покрикивали - больше для того, чтобы побороть сон...
- Зачем ты хотел взять с собой этого грязного нищего? - спросил Камариддин.
- Пропадет парень в Самарканде.
- У тебя слишком добрая душа... Наш султан, да продлится его счастливое царствование тысячу лет, по своему добродушию дал слишком большую волю накшбандиям [члены дервишского ордена, основанного суфийским учителем Ходжей Накшбанди]. А они вместо того, чтобы возносить к аллаху благодарственные молитвы за покровителя правоверных, распространяют о нем самые нелепые слухи...
Помолчав, Камариддин добавил:
- Слышал, как султан посадил в лужу мухтасиба?
- Нет.
- Э-э, да об этом говорит весь Самарканд! Месяц назад, в пятницу, его величество пожаловал на молитву в Биби-Ханум. После молитвы мухтасиб при всем народе намекнул, что наш султан отступает от благочестия. Тогда Улугбек поднялся со своего места и направился к мухтасибу. Собравшиеся ожидали, что он прикажет наказать муллу. Но вместо этого султан обратился к мухтасибу: "Это правда, что Ходжа Ахрор сравнивал вас с пророком Мусой?" Сайд Ашик подтвердил это. Тогда султан спросил: "Вы принимаете его уподобление?" - "О нет, - отвечал мухтасиб. - Я недостоин даже лобызать след пророка". - "Теперь скажите мне, - продолжал Улугбек. - Кто более велик - я или древние фараоны?" - "Вы, умиротворивший вселенную!" склонился Сайд Ашик. Султан улыбнулся и сказал: "Всевышний дал наказ Мусе-пророку, чтобы он не величался перед фараоном, а, наоборот, был почтителен с ним. Так почему же тот, кто намного ниже пророка, смеет судить того, кто превосходит фараона?" Мухтасиб готов был сквозь землю провалиться.
Камариддин оказался умным и занятным собеседником. В разговорах с ним Шамсибек не замечал, как проходят дни. Сипах был одним из сильнейших людей Самарканда - мало кому удавалось положить его на лопатки. Глядя на могучую фигуру спутника, Шамсибек думал: "Если бы он не родился богатырем, то родился бы ученым".
Вечером четвертого дня, когда караван вступил уже на благодатные земли Ферганской долины, путники заметили множество огней в стороне от дороги.
- Кажется, свадьба, - кивнул в сторону огней Камариддин.
- Непохоже, - возразил Шамсибек. - Не вижу большого костра. Мне сдается, в кишлаке что-то стряслось.
- В таком случае давай посмотрим.
Пришпорив коней, они поскакали в направлении селения. По мере приближения к кишлаку все слышней становился разноголосый гомон толпы, собравшейся вокруг костров. Подъехав ближе, путники различили а центре сборища глиняную стенку, а возле нее огромного роста парня в рваном халате и с синяками на лице. Руки и ноги его были связаны. Рядом сидела хрупкая девушка, прикрывавшая лицо косынкой. Чуть поодаль стоял, перебирая четки, чернобородый человек в большой чалме.
Привязав лошадей к дереву, Камариддин и Шамсибек протиснулись сквозь толпу к бородачу. Сипах поздоровался и спросил:
- Уважаемый, что случилось?
Оглядев богато одетых гостей, чернобородый осторожно сказал:
- Кто вы? Я должен знать, с кем говорю.
- По велению султана мы направляемся в Андижан, - ответствовал Камариддин и достал из-за пазухи грамоту, подписанную Улугбеком. Поцеловав ее, он провел ею по глазам и передал грамоту бородачу.
Тот осторожно принял свиток, также поцеловав и проведя им по глазам. Потом развернул и, увидев подпись султана, низко поклонился:
- Готов служить вам, достопочтенные. Я местный кадий [судья].
Вслед за ним вся толпа склонилась перед гостями.
- Я хочу знать, - повторил свой вопрос Камариддин, - зачем здесь столько людей...
- Народ собрался покарать преступивших закон пророка.
- В чем их обвиняют?
