Джек Чалкер - Ветры перемен

- Темно. Она не спит, и глаза открыты, но здесь темно. - Внезапное ощущение легкой щекотки, словно бы тело обволакивала паутинка. - Хм-м-м... Ничего действительно плохого. Мне было показалось, что она слепая или что-то еще с ней неладно.

- Это кошмары, дуралей, а она лежит в оцепенении, - вмешался новый голос.

- Кто вы? - спросила она вслух голоса в своей голове. - Что вам от меня надо?

Новый голос либо не расслышал, либо не мог слышать. Он раздавался внутри ее головы, но как бы в отдалении. Мужской голос, не принадлежавший ни одному из участников странного придворного обеда, который она только что видела. В этом голосе было что-то специфически докторское, напоминавшее кого-то из ее врачей. Даже в произношении явственно слышался американский акцент.

- Лучше и придумать невозможно. Идентична во всех отношениях. Ни одной точки сходства в окружении или происхождении, однако совершенно идентичный генетический код. - Вздох. - Слишком поздно. Буря проходит, а контакта через волосы недостаточно. Однако знает ли он о ней Должен знать - здесь проходили бури, значит, она - следующая. Но она жива, Кромил! Первая, которую мы нашли раньше, чем он убил ее!

- Та, в красном автомобиле, еще была жива, когда мы се нашли, - иронически заметил другой голос. - По крайней мере тогда мы его догнали.

Первый не обратил внимания на это замечание.

- Слишком поздно, чтобы сделать сейчас что-нибудь большее, проклятие! Время на подготовку... Мы не должны позволить ему убить ее, только бы успеть. В наших руках она могла бы стать величайшим оружием. Еще один тест, не больше. Связь уже слабеет...

Внезапно она полностью пришла в себя. Буря стихала, все ее чувства были необычайно обострены. И вдруг кто-то запустил пальцы в ее волосы! Это было ужасно. Она хотела закричать, но не могла. Ощущение тут же ослабло, но она смогла двигаться лишь через некоторое время. Села на кровати, огляделась никого.

- Господи! Вот почему в пятницу в школе ты выглядела так, словно за тобой черти гнались! Сэм кивнула:

- Да, но что мне было делать? Ты уехала на уик-энд, а моя мать тут же опробовала бы на мне все это новомодное психоаналитическое дерьмо. У меня ведь не было никаких доказательств. Черт, возможно, я и вправду спятила. Не знаю. Но, когда мы выходили из школы, мне вдруг показалось, что я снова вижу того, рогатого, вижу самым уголком глаза, огромного, черного, плотного, всего в десяти футах от меня. Я повернулась - никого. Ну, думаю, почудилось. Вошла в автобус, села впереди, почти за мисс Эверетт. Посмотрела в окно - можешь думать, что я свихнулась, - но я снова увидела его. Самым уголком глаза, как раньше, он стоял на улице, в толпе. Стоило мне взглянуть, как он исчез.

- Просто ты распсиховалась.

- Да-да, я себе так и говорила, да только потом почему-то посмотрела в зеркальце заднего вида. Помнишь? В нем ведь отражается проход и сиденья? Так вот, он был там, сидел сзади, как будто вовсе не пропадал. Я обернулась, а там, где он был, - только пустые сиденья. Повернулась к зеркалу - он тут как тут.

- Что... На что он был похож?

- Он... Весь черный, вроде как вырезанный из черной бумаги, но он двигался. Он дышал. Он был живой! Я выскочила из автобуса. Последние три квартала прошла пешком, и, когда автобус проезжал мимо меня, мне показалось, что он все еще там. Дома я все ломала голову, что же делать, и ничего не могла придумать. Знала только, что через час стемнеет, а мама не вернется домой до трех. И потом, ведь они достали меня в моей собственной комнате, в моей собственной постели. Все, что мама могла бы сделать, так это запереть меня в загородную психушку. Так они рано или поздно и там меня бы накрыли. Я выглянула в окно и снова увидела его. Он стоял возле почтового ящика, на другой стороне улицы. Я подумала, что он либо приставлен следить за мной, либо ждет темноты. Тут уж я ударилась в панику, побросала в один из маминых чемоданов то, что под руку попалось, схватила кредитную карточку, открыла подвальное окошко и удрала через задний двор. Прокралась через шесть кварталов до Сентрал-авеню, толкнулась в банкомат - я забыла, что он не выдает помногу зараз, - а потом села в автобус до торгового центра.

Сэм рассказала, что она спустила сто десять долларов на мальчишеские джинсовые шмотки и обувь, еще сорок потратила в парикмахерском салоне "Хэйр Пэлис".

- Я сказала им, что это для роли в школьном спектакле. Что я должна выглядеть, как мальчик, потому что это роль девочки, переодетой мальчиком. Пятнадцать долларов - очки. Простые линзы. Состав для обесцвечивания волос купила в маленькой забегаловке около мотеля. И наконец, выбросила в мусорный контейнер почти все, что принесла с собой. Потом я стала прятаться здесь, в торговом центре. Тут много укромных уголков, никто и не думает запирать их. Ходит пара охранников, но от них нетрудно увернуться, и они дежурят только до полуночи, а по воскресеньям - до восьми, потом запирают все и уходят. Фонтанчики работают, а туалеты для служащих никогда не запираются. Днем я толкусь здесь на подхвате. Ну, понимаешь, поднести покупки до автомобиля, помочь какой-нибудь старушке дойти до туалета и все такое. Чаевых у меня набирается долларов двадцать - тридцать в день.

- И никто тебя не узнал?

- Никто. Я проходила рядом с ребятами из нашей школы, случайно, разумеется, - не стоит лишний раз испытывать судьбу, - и никто даже не взглянул на меня. Сколько мальчишек толчется тут во время уроков! И ничего, никто и внимания не обращает, если только они не заходят в пассаж или куда-нибудь вроде этого. И все меня принимали за мальчика. Я даже пользовалась мужским туалетом. Всю жизнь мечтала посмотреть, как выглядит писсуар. Неудивительно, что они управляются так быстро. Одно плохо - мыши. - Сэм передернулась. - В таком классном месте не должно водиться столько этих тварей. Хоть бы кошку завели или мышеловок побольше поставили. И просто смерть как хочется помыться в душе!

Чарли уставилась на Сэм в темноте, пока на экране мультипликационный кот зловещего вида строил коварные планы расправы над чудаковатым мультипликационным селезнем на фоне мультипликационной Франции.

- Ты действительно спятила? Что за чушь? Твоя мать с ума сходит, полиция тебя ищет, все равно в конце концов тебя кто-нибудь узнает. Ну нельзя же так, Сэм!

Беглянка вздохнула:

- Да знаю я. Знаю. Но пока не могу вернуться. Мне теперь всегда будет страшно дома. Тому, кто гоняется за мной, и дела нет, задевает кого-либо мое исчезновение или нет. Я ведь знаю, что мой рассказ звучит бредово, но, к сожалению, это все взаправду. Когда я как-то выпутаюсь и получу хоть на время передышку, позвоню маме, скажу, что со мной все в порядке. Беспокоиться она не перестанет, но по крайней мере будет знать, что меня не похитили, не убили... Чарли, я боюсь. В жизни так не боялась. Я это сделала... я просто не видела другого выхода.