8
Перхоть. Голова соседа спереди с редкими волосами на белой коже покоится на замусоленном чехле кресла. Высота пять тысяч метров. За окном зима. На эту высоту индийские мудрецы поднимались пешком и предавались медитации среди снегов без пищи, почти без одежды, а потом возвращались в города, и достойнейшие из них получали имя "Гуру" - "Учитель". На картине такой мудрец сидит на вершине горы среди растаявшего вокруг снега, с бронзовым обнаженным телом. Еще лучше, когда красный наглый майор нажирается колбасы, апельсинов, залезает в воняющую керосином трубу и проносит среди звезд свое набитое калом брюхо.
9
Предусмотренная последовательность событий: сначала пороховой заряд разрывает оболочку и отбрасывает расположенные близко предметы. Открывается выпускной клапан, и давление выбрасывает в воздух аэрозоль. Простой механизм, похожий на замедлитель центрального затвора фотоаппарата, вырабатывает задержку около секунды. Затем питание подается на запал детонатора.
10
В вечернем свете под ровный гул моторов неортодоксальные мысли Сальвадора текли спокойно и неторопливо. Ярко-оранжевый солнечный зайчик перемещался по стенке. Винтов не было видно, лишь по серебристой поверхности крыла иногда пробегали влажные тени тумана. Открылась дверь пилотской кабины через один ряд кресел от Сальвадора, из двери вышел пилот в синей форме и направился в хвост самолета. Дверь осталась открытой, и Сальвадор мог видеть пульт - до отказа заполненные циферблатами и кнопками панели и залитое оранжевым светом остекление кабины. Вдруг раздался хлопок, и пилотская кабина наполнилась дымом. Человек с перхотью на голове дернулся вперед, но упал в дверях, и сразу остекление и циферблаты исчезли вместе с мелькнувшими в воздухе обломками. Сальвадор успел миновать лохмотья обшивки прежде, чем самолет перешел в пике. Так начался его свободный полет.
11
Странное чувство комфорта охватило Сальвадора, когда он очутился в жестоком морозном воздухе. Он знал, что осталось несколько секунд до того, как воздушные потоки нальются силой, сорвут с него одежду и выжгут холодом глаза. И все же чувство свободы и даже какого-то покоя было таким сильным, что он захотел посмотреть на небеса. Самолета уже нигде не было видно, и Сальвадор откуда-то знал, что на него не следует терять время. Облака были и сверху, и снизу, снизу их было больше, они были расцвечены оттенками оранжевых и красных тонов и лежали в спокойном вечернем свете, похожие на поверхность земли. Они почти не приближались, и Сальвадор совершенно отчетливо осознал, что ничего в этом небе не может принести ему вреда, когда он с небом один на один. Эта мысль была сумасшедшей, и еще совершенно детская мысль крутилась где-то на краю сознания: сознание своей необычности, как в те дни долгих одиноких зимних скитаний по подмосковным лесам без всякой нормальной цели и смысла, и невозможности хоть что-то найти для себя среди людей и вещей. И еще одна, более разумная истина звучала: о том, что каждый убитый считал себя бессмертным, но все они были неверными, и их надлежало изгнать из сознания, а правильной была та, первая. И вдруг все они исчезли, внезапно возник свист в ушах, как будто его сразу включили, и мозг стал работать ясно и четко. Раз уж ты здесь, старайся до конца. Два главных врага: декомпрессия и мороз. Он подтянул ноги к животу, придавив пальто еще и локтями, и плотно закрыл лицо руками, опустив голову. Оказалось, что еще можно смотреть между пальцами, не раскрывая широко глаза. Он понятия не имел, сколько времени займет падение, но надеялся, что еще успеет сориентироваться. Казалось, он сам превратился в компьютер. Его обрадовало, что земля приближалась медленнее, чем он думал сначала. С одной стороны, упасть нужно как можно быстрее, иначе успеет выделиться растворенный в крови азот, с другой стороны уменьшить скорость при ударе. Вокруг уже ничего не было видно, мимо проносился туман - те самые нижние облака, и вот они внезапно закончились, и далеко внизу стал виден темно-зеленый лес, постройки и заснеженные поля закатных цветов. Сальвадору каким-то образом удавалось не вращаться, он летел, лишь слегка меняя положение, и одежда все еще не была сорвана. Страх пришел на одно мгновение, когда Сальвадор впервые увидел разницу: только что сараи были неподвижны, и вот стали стремительно увеличиваться, бросаясь прямо в лицо. Но опять включился компьютер, и Сальвадор понял, что разрушенная ферма стоит на вершине холма, каким-то образом (или это ему показалось) сумел сдвинуться в воздухе, развернуться к склону холма лицом, сгруппироваться, как при спортивном упражнении "кувырок" и изо всех сил напрячь мышцы.
12
Заключительную стадию полета наблюдали двое местных жителей, пробиравшихся по заваленной снегом дороге, по глубоким колеям, оставленным тракторами. Приземление Сальвадора было эффектным: недалеко от полуразрушенного сарая на склоне холма возник снежный вихрь наподобие маленькой лавины и покатился по направлению к дороге, увеличиваясь в размерах и окутываясь облаком снежной пыли. Наконец пыль улеглась, и прямо у обочины из снега вылез Сальвадор, совершенно целый, но растрепанный. На пути его движения даже не попалось прошлогодней сельхозтехники, которая виднелась из-под снега в разных местах среди высокого желто-коричневого бурьяна. Сальвадор с отвращением представил себе череп, разбитый о борону, отвернулся от холма и стал рассматривать свидетелей полета. Старик в ватнике и обтрепанной шапке и молодая женщина или девушка в аналогичной одежде. Сальвадор откашлялся, выплевывая снег, и хриплым голосом проговорил:
- Авария.
- Самолет? - спросил старик. А где же он?
У девушки в глазах появилось любопытство. Сальвадор машинально оглянулся по сторонам и ответил:
- Хрен его знает.
Самолет мог упасть где-то рядом, а мог и просто развалиться на части еще в воздухе. Сальвадор вспомнил, как при аварии ИЛ-86 под Гомелем на потеху колхозникам с неба падали голые бабы. Здесь потехи было меньше, но она может начаться в любой момент, если эти люди разнесут новость по всему селу.
- Село близко? - спросил Сальвадор.
- Вы сможете идти? - спросила в ответ девушка.
- Вполне. Меня зовут Сальвадор.
- Меня Лена.
- Василий Иванович, - сказал старик.
Уже почти совсем стемнело. Небо и поля изменили цвет на темно-фиолетовый, и Сальвадор впервые за сегодняшний день почувствовал мороз. Возникшее в воздухе чувство комфорта не пропадало. Несмотря на мороз, фиолетовые поля казались уютными, воздух густым и теплым, а лицо девушки красивым. Сальвадор не знал, красиво ли оно на самом деле. Видимо, уже начиналась реакция на перенесенный шок. Неизвестно, в какой форме она выразится. Может быть, он просто заснет на пару дней, а может быть, у него сотрясение мозга или еще какая-нибудь гадость. Он засунул руки в карманы и с удивлением обнаружил, что деньги на месте. Правда, портфель с остальным барахлом упал не прямо к ногам, а где-то еще.
