Хэм никак не ожидал такого приема; он был рассержен и в то же время удивлен.
— Черт подери! — воскликнул он. — Я смотрю, вы ужас как гостеприимны!
— Как раз наоборот. — Незнакомец помедлил, стоя у двери.
— Вы — американец. Что вы делаете на британской территории? У вас имеется паспорт?
— С каких это пор в Хотлэнде стали спрашивать паспорта?
— Вы промышляете торговлей, не так ли? — жестко ответил его хрупкий собеседник. — Иными словами, вы — браконьер. На этой земле у вас нет никаких прав. Уходите.
Челюсть Хэма упрямо выдвинулась вперед.
— Есть у меня права или нет, — ответил он, — но я поступ— лю согласно кодексу искателей. Мне нужен лишь глоток возду— ха, возможность утереть лицо да еще поесть в нормальных ус— ловиях. Если вы откроете дверь, я войду вслед за вами.
Неуловимое движение — и перед его глазами возникло дуло пистолета.
— Попробуйте — и станете кормом для плесени.
Когда требовалось, Хэм, как и все торговцы на Венере, мог проявить и дерзость, и находчивость, и, как говаривали в Штатах, крутость характера. Он не дрогнул, но сказал, сразу присмирев:
— Ну, хорошо, хорошо. В конце концов, все, что я прошу — это возможность нормально поесть.
— Подождете, пока пойдет дождь, — непреклонно
* Имя главного героя Hamilton Hammond. «Хэм» в переводе с английского — «окорок» (прим. переводчика).
сказал собеседник и слегка повернулся, чтобы открыть дверь.
Как только тот отвел глаза, Хэм ногой ударил по пистоле— ту, и оружие, отскочив от стенки, рикошетом улетело в кусты. Противник схватился за огнемет, висевший у бедра, но Хэм, словно тисками, сжал рукой его запястье.
Незнакомец сразу же перестал сопротивляться, а Хэм на ка— кое-то мгновение удивился, почувствовав сквозь ткань комби— незона, насколько тонкой оказалась рука у этого забияки.
— Послушай, ты, — прорычал он. — Я хочу есть, и я поем. Открывай дверь! Живо!
К этому времени Хэм завладел уже обеими руками — парень оказался на редкость слабым. Секунду подумав, он кивнул, и Хэм отпустил одну руку. Дверь открылась, и они вошли.
И снова глазам Хэма открылась неслыханная роскошь: стулья с жестким каркасом, массивный стол, даже книги, заботливо сохраняемые в закрытых стеллажах от прожорливой плесени, ко— торая, несмотря на фильтры и автоматически действующие дезо— дораторы, все-таки временами проникала в хижины жителей Хот— лэнда. Как только они закрыли дверь, включились дезодорато— ры, уничтожая проникшие в помещение споры.
Хэм сел, не сводя глаз с противника. Он не стал отбирать у хозяина хижины бластер, так как был абсолютно уверен, что в любой момент сможет выбросить этого щенка наружу, а кроме того — не станет же тот палить из бластера у себя дома? Да он просто-напросто взорвет стену!
Итак, Хэм занялся делом: снял с лица маску, вытер пот, достал из рюкзака еду. Парень молча разглядывал его все это время. Хэм подождал минуту, глядя на открытую банку тушенки, и, поскольку плесень не появилась, приступил к еде.
— Какого черта ты не снимешь маску? — сказал Хэм с наби— тым ртом. И так как ответа не последовало, добавил: — Ты что, боишься посторонних глаз? Мне, знаешь ли, все равно. Я не фараон и не доносчик.
Молчание.
Он попытался еще раз:
— Как тебя зовут?
— Берлингейм. Пэт Берлингейм.
Хэм издевательски рассмеялся:
— Патрик Берлингейм давно мертв, дружочек. Я его хорошо знал. — В ответ молчание. — Если ты не хочешь называть свое настоящее имя, то, по крайней мере, не оскорбляй память о мужественном человеке и великом исследователе.
— Благодарю вас. — В голосе слышалась явная ирония. — Это был мой отец.
— И снова ложь. У него не было сына. У него была толь— ко… — Хэм замолк, ему вдруг стало жутко не по себе. — Отк— рой лицо! — заорал он.
Сквозь ткань комбинезона он едва различал губы, чуть-чуть подрагивающие в саркастической усмешке.
— Почему бы и нет? — ответил очаровательный голос, и мас— ка упала.
У Хэма отвалилась челюсть — за грубой тканью скрывалось нежное лицо девушки с безукоризненно правильными чертами. Ее серые глаза мерцали холодком, и даже несмотря на капельки пота, блестевшие на лбу и на щеках, она выглядела чертовски привлекательно.
Наконец Хэм собрался с мыслями. В конце концов, пусть он грубый торговец, ежеминутно рискующий жизнью, но тем не ме— нее джентльмен. Хэм закончил университет с дипломом инжене— ра, и лишь жажда быстрого обогащения погнала его в Хотлэнд.
— Извините, — пробормотал он запинаясь.
— Ох уж эти американские браконьеры! — язвительно сказала девушка. — Вы все такие храбрые, когда нападаете на женщин?
— Но… откуда же мне было знать? Что вы-то делаете в та— ком месте?
— Не вижу оснований отвечать на ваши вопросы, но так и быть. — Она указала на комнату у себя за спиной. — Я класси— фицирую флору и фауну Хотлэнда. Патриция Берлингейм, биолог, к вашим услугам.
Приглядевшись, он увидел в следующей комнате, очевидно, лаборатории, банки с заспиртованными образцами.
— Но девушка… одна… в Хотлэнде! Это безумие!
— Но ведь я не рассчитывала встретить здесь американца!
— отпарировала она.
Хэм покраснел с досады.
— На мой счет вам нечего беспокоиться. Я ухожу.
Он приподнял руки, чтобы натянуть на лицо маску.
В мгновение ока Патриция выхватила из ящика пистолет.
— Разумеется, вы уйдете, мистер Гамильтон Хэммонд, — ска— зала она холодно, — Но свой зикстчил вы оставите здесь. Это собственность британской короны, вы украли ее, и поэтому я ее конфискую.
Он изумленно уставился на нее.
— Послушайте-ка! — вдруг взорвался он. — Ради этих струч— ков я поставил на карту все! Если я их. потеряю, я разорен! Так просто я их не отдам!
— Придется отдать.
Он опустил маску и сел.
— Мисс Берлингейм, — сказал он, — я не думаю, чтобы у вас хватило смелости убить меня, но именно это вам придется сде— лать, прежде чем меня ограбить. В противном случае я буду сидеть здесь до тех пор, пока вы не свалитесь от истощения.
Казалось, серые глаза готовы были просверлить череп Хэма насквозь. Дуло пистолета не отрываясь смотрело ему прямо в сердце, но выстрела так и не последовало. Это был тупик.
Наконец девушка сказала:
— Хорошо, ваша взяла, — и вложила пистолет в кобуру. — Убирайтесь!
— С превеликим удовольствием! -огрызнулся он.
Хэм поднялся и уже хотел было надеть маску, как вдруг ус— лышал пронзительный крик девушки. Он резко обернулся, подоз— ревая новую уловку, но та стояла у окна и, как завороженная, смотрела наружу. В ее широко открытых глазах застыл ужас.
