..Данг очнулся и с омерзением отшвырнул мелких, тычущих в лицо присосками тварей. Приподнявшись из зарослей травы и опершись на сбитые руки, он осторожно огляделся по сторонам; пластина ионного элемента дергалась, заклиненная между двумя могучими стволами: ее надсадный вой то и дело срывался в обиженное гуденье, словно это был не бездушный аппарат, а какое-то насекомое, попавшее в западню. - Жак. - Тихо позвал Брангор и поднялся на ноги. - Данг, ложись. - Распластавшийся за наростами корней Ренуар показывал стволом бластера куда-то вперед. Невдалеке, в тридцати-сорака ярдах, мелькнуло несколько теней, и снова все замерло. - Термиты. - Данг, как подушенный, рухнул в кусты, и над его головой сверкнула спица лазерного луча. Брангор сделал отчаянный прыжок из ненадежного укрытия, и прокатившись по траве, оказался рядом с Жаком. Несколько очередей, проследовавших за ним вспышками, оставили на стволах обугленные полосы и срезали верхушки молодой поросли. - Оттуда у них эти "мушкеты", - свистяще прошипел Брангор, задавливая дрожь, начавшую колотить так, что застучали зубы. - Контрабанда, чего тут не понять, - коротко отозвался Жак, заметив цель, сделал несколько выстрелов. Но тут же, около десяти спиц, перехлестываясь друг с другом, бешено заплясали над головой. - Уходим, перебежками. - Жак выпустил в сторону зарослей огненный протуберанец, и перекатившись через плечо, побежал к следующему укрытию. Брангор кинулся следом, и петляя из стороны в сторону, то и дело падая, вкатился наконец за вздувшийся корневой бугор. Заметив отступление, термиты ринулись в почти открытую атаку, но тут же вновь рассыпались за стволы деревьев. - Жак, один готов! - Брангор чуть было не запрыгал от восторга. - Кажется второй тоже, Жак! - Он обернулся назад, и похолодел: прислонившись спиной к членистому стволу, недоуменно улыбаясь, Ренуар смотрел на детеныша термита, стоящего в десяти-двенадцати ярдах от него. Данг не поверил своим глазам в тонких вытянутых руках термита, отливал вороневой сталью, нет, даже не пистолет, а револьвер дезятнадцатого века, из таких стреляли во всех ковбойских фильмах, и он вспомнил марку - револьвер системы "Смит-Вэссон". Это было равносильно тому, как если бы в двадцатом, на пороге двадцать первого века, стрелять из кремневого ружья. По земным меркам, детенышу было лет семь, не больше: хитиновый слой отсутствовал полностью, и кожа, светло-коричневая, как у креолов; если-бы не пара усиков над висками и не отсутствие ушных раковин, можно было бы спутать. - Жак, - едва слышно произнес Брангор, но он, ничего не замечая, по-прежнему, с улыбкой смотрел на детеныша; этот карапуз, судя по его неумелому обращению с оружием, видимо, никогда ни в кого не стрелял, но его вели ненависть и страх, и он направил вороненый ствол в первого, кто был похож на убийц его соплеменников. Револьвер дергался в его тонких руках, и грозя утянуть за собой, мотался из стороны в сторону: было Даже видно, как. он дрожит от иступленного желания отомстить, как нервно вздрагивают усики; и глаза - расширенные от напряжения, отчаянья и страха. И Ренуар, словно забыв, что на него смотрит смерть, вновь удивленно улыбнулся и, обескураженно почесав в затылке, пошел к детенышу аборигенов, как идут к ребенку, чтобы отнять опасную игрушку. Болтающийся из стороны в сторону ствол испуганно вздрогнул и уставился в центр труди Жака. И Данг понял, что это произойдет, именно сейчас. Лэнг закричал, зажмурившись, так же как Грюнер, когда он приказал жечь двухгодовалых детей и выпустил' заряд по тому, кто принес свинец в своих неокрепших руках. Но за мгновение до этого, короткий хлопок сухо разорвал полуденную тишину. Крик - обретший самостоятельность, полетел следом за эхом хлопка: и Данг кричал, не в силах остановиться, потому что сам стал воплощением крика; сдернутый с бластера ограничитель словно гильза юркнул в траву, и Данг рванул зепредельный форсаж, круша словно солому метровые в обхвате деревья. Он палил напропалую, не гляди и не выбирая цель, заходясь в истошном надрыве, потому что Жака больше не было, потому что все зря, все дрянь, все низачем, и этот лес поглотит каждого, кто не знает его законов, кто пришел сюда, чтобы убивать. И он поглотит неминуемо его - Брангора, агонизирующего трансцендентными потоками плазмы, как поглотила только что, бывшего рядом человека, ибо термиты - мыслящие неразрывные части Тумоса, выполняют волю этой страшной и непонятной планеты. Данг швырнул раскаленный, с израсходованной батареей бластер и кинулся к Ренуару, остекленевшие глаза которого застыли в умиротворенном изумлении, и улыбка, чуть изогнувшая сомкнутые губы, словно говорила о понимании какой-то новой, пришедшей перед самой смертью истины. - Жак! - Брангор тряс за плечи распростертого на траве Друга. - Жак! - Вокруг мельтешили пришедшие в театр зрители; оператор, выпучив глаза, на цыпочках бегал по залу, отчего был похож на хомяка, что в цирке научаются бегать в рост, смешно поджав передние лапы.
В дверь заскочили двое в белых халатах, и следом за ним - полицейский. Молоденькая медсестра с ходу раскрыла свой чемоданчик, привычно поставив датчики на голову и грудь. - В крови алкоголь... Сердце не прослушивается. - Словно из тумана услышал Брангор. - Дыхания нет. - Что вы понимаете?! Что вы можете понять?! - Расталкивая всех, Данг рванулся к Жаку и, упав на колени, рыдая, прижал к себе его холодеющее тело. - Что вы можете понять?! Что вы можете знать?!... Он погиб! Погиб на этой войне! На этой секретной войне! - захлебываясь слезами, Данг кричал им, всем - отдирающим его от умершего: полицейскому, оператору, врачам, зрителям. - Он остался там, вместо меня! Понимаете, он остался! Что вы можете об этом знать?! Что вы можете знать?! Что вы можете... знать!?
