В темноте Аристарх с Сидоровым добрались до третьего этажа, и Сидоров услышал как Слезный Скиталец интенсивно скребется в чью-то дверь.
Дверь гостеприимно распахнулась, и в нос ударила упругая волна запахов. Похоже где-то горела ветошь, причем хорошо просмоленная, так сказать, ароматизированная и соусированная.
В слабо освещенном дверном проеме, вслед за запахом, возникла фигура замотанная в дефицитную махровую простынь.
- Камо грядеши? - подозрительно спросила фигура.
- Сидор Абдулаевич дома? - не растерялся находчивый Аристарх.
- Частично.
- Как это? - удивился простодушный Сидоров, до сих пор окончательно не растративший свое неуемное простодушие.
- Гуру погружен в медитацию. Его астральное тело находится в созвездии Гончих Псов, а вульгарно-физическое, вон - в углу.
Фигура сделала шаг в сторону, и Сидоров, действительно, смог разглядеть грузное тело, непринужденно прикорнувшее на детском матрасике, в углу пустой комнаты. Впрочем, комната была не совсем пустой: кроме Гуру, там же находилась пара, но не столь импозантных, особей, в противоположном от Гуру углу, выстроилось некоторое количество (словно славные античные воины теснящиеся в боевом каре) специфических сосудов (среди которых были не только пустые), а по середине стоял небольшой медный тазик, в котором что-то горело, оттуда, собственно, и проистекали: скудный свет и обильные запахи.
Сидоров решительно двинулся вперед, ориентируясь в основном на запах. Преданный Аристарх поспешил следом.
- Обувь снимайте, - проворчала фигура в простыне, - а то ходят тут всякие, подтирай за ними...
Сидоров вернулся и снял ботинки, немного подумал и снял носки. Гулко шлепая босыми ногами, Сидоров прошествовал, благополучно минуя благоухающий тазик, к матрасику на котором расположился неприхотливый Гуру.
10. ИЛЛЮЗИЯ
Гуру приоткрыл один глаз и спросил:
- Ты кто?
- Сидоров, - подумав, ответил Сидоров.
- Сидор Сидорову - lupus est!
- Не съест! - заартачился Сидоров.
- Его пришельцы донимают, - вмешался Слезный Скиталец.
- Зелененькие? - заинтересовался Гуру и даже с видимым усилием открыл второй глаз, а первый скосил на пустую посуду в углу, стыдливо полуприкрытую прошлогодней прессой.
- Почему зелененькие? - обиделся за своих пришельцев Сидоров и помолчав привел неоспоримый аргумент, - они письма пишут! (Должный, по-видимому, свидетельствовать в защиту предполагаемого окраса гипотетических пришельцев) И грозят воздействием!
- Сидор Абдулаич, - встрял опять неистощимый Петухов, - вы бы замолвили словечко, где-нибудь ТАМ!
Аристарх воздел указующий перст к потолку и, пока заинтересованный Гуру зрил по направлению, заданному Петуховским пальцем, уточнил:
- В созвездии Беглых Псов.
- Гончих, - автоматически поправил Гуру.
- Ну да - Гончих. Это у меня так... свободные ассоциации, - извинился муж-шатун, он же Слезный Скиталец, а по паспорту Петухов Аристарх Варфоломеевич. (Небезынтересно будет узнать, что папа Аристарха Варфоломей Изидович Петухов (в девичестве - Ковбасюк), до недавнего времени упорно скрывавший свое истинное социальное происхождение под маской скромного пролетария умственного труда (инженер-ассенизатор), нынче оказался побочным отпрыском на ветви некогда развесистого генеалогического (не путать!) древа древнего боярского рода Ковбасюков, основательно подувявшего, но корнями уходящего в необозримо жуткую глубь веков. Аристарх сим фактом гордился, даже не взирая на то, что не имея детей, был на этом древе, так сказать, последним сучком.) Гуру вновь впал в транс, по-видимому пытаясь наладить связь с блудным астральным телом. Осязаемая же часть Сидора Абдулаевича, в отсутствии духовного компонента, бесстыдно отдалась в объятия Морфея (но не морфия, боже упаси!), аппетитно всхрапывая во сне, как норовистый жеребец, почуявший, что сейчас его будут запрягать.
Сидоров от нахлынувших душевных катаклизмов и экзотических обонятельных раздражителей доходивших временами от медного тазика, тоже был близок к тому что его взбунтовавшееся астральное тело в любой миг могло оставить бренную оболочку и отправиться по стопам духовной составляющей кемарившего Сидора Абдулаевича, если и не в район созвездия Гончих (или Беглых?) Псов, то хотя бы прочь от благоухающего тазика. Альберт, как натура то ли более тривиальная то ли более цельная, никаких-таких особенных ощущений не ощущал (или, если вам так больше нравиться, не испытывал, так сказать), а просто чихнул и разрушил очарование...
Гуру открыл глаза и, окинув проницательным взором Сидорова, настойчиво поинтересовался:
- Ты кто?
- Я - Сидоров, - ответил Сидоров, но уже без прежней уверенности.
- Это Иллюзия! - заверил его Гуру и безапелляционно объявил: - Я избавлю тебя от иллюзий!
- А пришельцы? - растерянно спросил Сидоров, внезапно утративший логическую нить ученой беседы.
- И это - Иллюзия. Лишь Совершенный может представлять интерес для иной цивилизации (конечно, если она - цивилизация, достаточно развита). Ты Совершенный?
- Не-ет... - честно признался несовершенный Сидоров.
- Но Уведомления... - попытался вступиться за друга Слезный Скиталец, простивший Сидорову даже монопольно выпитое пиво.
- И это - Иллюзия! Я и тебя избавлю от Иллюзий! - радостно сообщил Гуру и три раза хлопнул в ладони.
11. ТИБЕТСКАЯ МЕДИЦИНА
На зов Совершенного тут же всей душой откликнулся индивид в простыне. Он восстал тенью из мрака и навис за спинами Петухова и Сидорова словно кариатида или даже целый атлант добровольно взгромоздивший всю тяжесть земной тверди на свои мозолистые плечи. В его руках зловеще поблескивала в отсветах скудного пламени импортная бутыль из-под коньяка "Наполеон", крест-накрест оклеенная бумажными полосками, на которых крупными но уже отечественными буквами было написано:
"БЕРЕЧЬ ОТ ДЕТЕЙ", "НАРУЖНОЕ"
и помельче, опять же, импортными:
"dezenfeckted".
Тут надо заметить, что Сидор Абдулаевич не был ординарным проходимцем или неординарным прохвостом. Как раз наоборот! Сидор Абдулаевич, имея за плечами необременительный груз высшего образования, по специальности был инженером-химиком, а по призванию тяготел к роду деятельности на духовном, так сказать, поприще. Этот явный дисбаланс толкал Сидора Абдулаевича на экзотические и, я бы сказал, экстравагантные (столь не любимые просто Сидоровым) поступки, заставляя его (т.е. Сидора Абдулаевича) то изливаться печатным словом, возводя очередной храм философско-социальной мысли, собственноручно печатая его затем на машинке, чтобы донести до жаждущих грядущих поколений, то ввергал Сидора Абдулаевича в пучину таких авантюр, что иногда, когда удавалось наконец из их объятий вынырнуть Сидор Абдулаевич - сам порой ужасался. Чего стоила, например, леденящая душу история, когда Сидор Абдулаевич в порыве безотчетного оптимизма решил нести морально-этические нормы в слои, где градация духовных ценностей оказалась неадекватна тем принципам, что исповедовал Сидор Абдулаевич. В результате Сидор Абдулаевич был отторгнут средой и даже несколько поспешно был вынужден сменить дислокацию, под аккомпанемент дружественных пожеланий среды:
