Павел Гросс - Вольфсагель (фрагмент)

- Гендель, Гендель, - кричал мальчик, пытаясь разбудить спящего пилигрима, - вокруг дома бродят ужасные собаки, или волки. Точно разобрать кто это, я так и не сумел. Мужчина осторожно приоткрыл глаза. Было уже утро, и яркие лучи только что родившегося солнца, пробивались сквозь мутное, пыльное, как могильная плита, единственное окно лесного домика. Снаружи доносилось довольно странное, то ли шипение, то ли всхлипывание. И оно принадлежало точно не человеку, вернее... не людям. Пилигрим встал на ноги и быстро подошел к окну. Он убрал в ножны меч и рукавом куртки наскоро провел по стеклу. Пыль немного размазалась и через мгновение превратилась в мазево на палитре нерадивого художника, название профессии которого происходило, как говорят, от слова х-у-д-о. Гендель прильнул к окну, приложив к нему правую руку, а левой, уперся в покосившийся подоконник, который подоконником-то, можно было назвать только с натяжкой. "Ни черта не видно, - подумал он, - только яркое солнце, сосны-великаны и..." Пилигрим резко дернулся назад. Снаружи, в нескольких сантиметрах от него, неожиданно появился размытый профиль собаки, с ободранной мордой. Собака посмотрела ярко-красными глазами прямо на Генделя и приоткрыла здоровенную пасть, из которой, по свешенному алому языку, тут же засочилась тоненькая струйка крови. - О, святые угодники, - прошептал пилигрим, - что это? Вдруг он почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Питер. Он стоял позади пилигрима. - Гендель, это его слуги. Нам нужно срочно бежать отсюда. Да поскорее. Иначе они нас сожрут, не оставив даже косточек. Или, того хуже, придет он, и в мгновение ока превратит нас в пыль. Мужчина достал меч, метнулся стрелой к стене, возле которой лежала его сумка, начиненная всяческим нужным и не нужным скарбом. Он ловко перекинул ее через плечо, и на полуобороте, взглянув на ребенка, крикнул: - Скорее, за мной! Я ищу его не для того, чтобы враз превратить меня... Он подмигнул мальчугану и продолжил: - ...и тебя в могильную пыль. Бежим. Сорванец подскочил к пилигруму и тот, схватив его крепко за руку, одним ударом ноги вышиб дверь. В лесу пахло болотом, это говорило о том, что до его замка было совсем близко... Путники успели сделать всего несколько шагов, как вдруг за их спинами послышалось злобное рычание. Гендель, не оборачиваясь, подтолкнул Питера вперед себя так, чтобы тот был недостижим для клыков кровожадного чудовища, а потом, набрав легкими воздух, развернулся на месте. Первое, что он увидел, это безумные глаза животного. Они горели неземным блеском, расплескивая ненависть и злобу вокруг себя. Зверь снова рыкнул, немного подался вперед и присев, приготовился к броску. - Ты сможешь его убить? - тихо спросил мальчишка. - Не переживай, его видимая ненависть - ничто в сравнении с моим желанием отомстить. - Ты в этом уверен или просто так думаешь? В следующее мгновение собаку стошнило на землю зеленоватой, желеобразной жидкостью. Генделя от этого самого чуть было не вырвало, но он, чувствуя приближающуюся опасность, двинулся вперед, держа обнаженный меч прямо перед собой. Зверь через мгновение оттолкнулся от земли... Пилигрим взмахнул мечом и остро отточенный клинок тут же отсек голову чудовища. Она упала к основанию ближайшей сосны, и из открытой пасти собаки потекла кровь. - Ну вот, а ты сомневался... Мальчик осторожно выступил из-за спины пилигрима и по детскому посмотрел ему в глаза. - Ну, как? Гендель опустил оружие острием к земле и прошептал: - Уверен... теперь полностью уверен. Паренек присел на корточки и, опершись руками о землю, спросил: - А ты его когда-нибудь видел? Ну? Пилигрим никогда не видел вервольфа, он, конечно же, много знал о нем, даже может быть немного больше, чем все остальные, но все же... Он его не видел, разве что... Тут он вспомнил своих, жену ребенка, которые, дай бог, теперь находятся в раю. - Ясно. Стало быть, не видел. Да-а-а... - прошептал Питер и вытер руками вспотевшее от напряжения лицо. - Стало быть, мне придется тебе кое-что объяснить. Но сначала... Мальчик встал во весь рост, оттолкнул пилигрима рукой в сторону и, приложив указательный палец к ссохшимся губам, прошептал: - Т-с-с. Помолчи немного, да убери меч, а то ненароком и зашибить могу. Гендель после этих слов больше не мог проронить даже короткой фразы. Его язык будто сковали тяжеленные оковы, которые даже при желании нельзя было сбросить. Он убрал меч в ножны и внимательно посмотрел на своего странного спутника. - Пилигрим, а ты веришь только в злых богов или нет? Мальчик полуобернулся к своему спутнику и сразу заметил, что тот покачал головой в ответ. - Ага, стало быть, сказка, рассказанная тобой ночью, правда. Значит, мне будет немного легче тебе все объяснить. Ну, тогда слушай. Он отвернулся, и более не поворачивая головы в сторону Генделя, продолжил: - Это было так давно, что в те времена на свете еще не было озера Титизее, которое появилось лишь только после гнева отца моего. Ты, скорее всего, слышал историю о том, как он наложил заклятие на землю и сковал ее ледяными путами за те прегрешения, которые они творили. Слышал, слышал, об этом все знают. Это было так давно, что ты, пожалуй об этом уже забыл... В это мгновение Питер повернул голову в сторону пилигрима и пронзительно посмотрел прямо в его глаза. Холод тут же сковал все естество Генделя, нервы сжались в комок и готовы были выплеснуться разноцветной радугой прямо к ногам странного, маленького и смышленого не по годам, паренька. Питер заметил напряжение мужчины и, протянув к нему руку ладонью вперед, прошептал: - Не стоит меня бояться. Просто послушай. А как я закончу, ты сможешь говорить со мной. Так хочет отец. Итак... Дни благословенной семейной жизни размеренно потекли с тех пор, много-много дней, я тебе уже говорил об этом. Такие дни, у-у-у, скажу тебе, о них можно только мечтать. Дугдова ощущала, что Поуришаспа очень любит ее. Любит, как жаворонок ранее утро, готовый по первому зову только что народившегося лучика солнца, взмыть к облакам, чтобы отдать себя всего свету. Он постоянно проявлял о ней заботу и уделял ей внимание, устраняя все трудности из ее жизни. Он лелеял ее, словно мать мало дите, питающееся от родника груди ее. Ни один день не проходил без того, чтобы он не продемонстрировал безграничную преданность ей различными способами. Это он просто считал долгом, которому был верен до мельчайшей точечки на листе бумаги, когда писал во имя свой возлюбленной стихи. Если это не могло выражаться словами или стихами, он... просто приносил ей цветы. Огромные букеты, пылающих жизнью цветов. Под его скрупулезной опекой каждый прошедший день был наполнен любовью, миром и благоденствием. Через некоторое время она, как и следует, забеременела. Она от этого наверху блаженства. Парила над облаками, в преддверии появления первенца. Дугдова часто разговаривала с будущим ребенком, нежно поглаживая свой увеличивающийся со временем живот. Ребенок был слегка непоседливым, но это не вызывало у нее и капли опасений. Все свои дни Дугдова проводила в молитвах и песнопениях, во имя бога Ахура Мазде и его божественным творениям. Тому, что создал этот величественный: воде, огню, солнцу, звездам, луне, ветру, матери земле и другим планетам, деревьям и животным. Она пламенно молилась древнему арийскому божеству Ардвисуре Анахите, или Аве - чистой и жизнерадостной душе стихии воды, которая покровительствовала роженицам и помогала в успешном протекании беременности. Арийские мужчины и женщины издавна молились Аве, молились самозабвенно, отдавая себя целиком почитанию и праведному проведению жизни. Когда же они были охвачены пламенем любви, они молились ей чтобы она даровала им много здоровых и крепких детей, которые впоследствии смогут продолжить древнейшее арийское племя. Женщины, как и мужчины, возносили свои молитвы к Аве. Они просили легкого разрешения бремени. Чистая божественная сила воды помогала им наполнять молоком материнские груди, чтобы новорожденное чадо не испытывало жажды. И вот однажды ночью, когда Дугдова мирно спала, находясь под защитой своего мужа, вдруг...Показалось, что земля стала для нее небесами. Улыбка заиграла на ее спящем лице, когда ее посетило божественное видение. Такого она еще никогда не зрела. В видении Дугдова медленно шла по лесу, аккуратно ступая, чтобы не потревожить будущего ребенка, шевелящего ножками внутри ее утроба. И вдруг... тучи неожиданно затянули почти целиком все небо. Заиграли безумные молнии. Начался беспощадный ливень. Глаза Дугдовы стали искать какое-либо укрытие, но... его не было нигде. Она насквозь вымокла. Тяжеленные одежды прилипли к телу. Она стояла, вся, дрожа от сырости и холода, и не ждала от провидения ничего хорошего. Но тут женщина подняла глаза к небу и была шокирована, нет, скорее, удивлена. Огромная, почти безразмерная, черная туча, зависшая черной скалой у нее над головой, готова была в любое мгновение рухнуть на то самое место, где она стояла. Вся, трясясь от испуга, несчастная женщина стояла неподвижно. Глаза переполнились паническим страхом, который через каждую секунду превращался в панический ужас. Что дальше? Вопрошала Дугдова небеса. А хмурая туча опускалась, все ниже и ниже. Затем она увидела невероятное зрелище, потрясшее ее до глубины души. Ужасное знамение, от которого кровь холодела в жилах, а нервы не выдерживая, готовы были порваться в любое мгновение. Темная туча совершенно неожиданно рассыпалась на громадный по размерам рой... злобного вида отвратительных животных: волков, кошек, грызунов, которые с рычанием и визгом прыгали прямо на нее, стараясь своими клыками и когтями расцарапать ей в кровь живот и заплаканное лицо. Крича от переполняющего ее ужаса, прекрасная девушка попыталась, было убежать или, хотя бы как-то, защититься от мерзких тварей, но... Она постоянно спотыкалась на раскисшей, от неистового дождевого потока, земле. Тут Дугдова осознала, что невозможно убежать от них. Она сделала всего несколько шагов нетвердой, шатающейся походкой, когда свирепый косматый волк, с окровавленными клыками, прыгнул ей на спину. Его когти пронзили тело несчастной, и отчаянный крик сорвался с ее уст. А эхо от него, пролетя много сотен миль, затерялось где-то в далеких, священных пещерах. Дугдова упала на землю. Волки и другие твари жадно набросились на нее, терзая ее руки и ноги, так что она стонала от боли. Дух, казалось, вот-вот покинет ее навсегда. Глаза женщины были полны ужаса... Теперь она отчетливо видела этих волкоподобных тварей, черных, словно безлунная ночь, со злобно пылающими адским огнем глазами. Они стояли на задних лапах, подобно людям, и надвигались на нее плотным кольцом. Дугдова отчаянно кричала, а люди-волки тянули свои корявые донельзя, когтистые руки к ее животу, пытаясь разорвать его. Отвратные, перемешанные с кровью слюни, текли с их обезображенных губ. Их морды были искажены в злобной усмешке. Разорвав живот, исчадия ада протолкнули свои шершавые губы в его кровавое месиво и... принялись высасывать ребенка из утроба. Чувствуя, что жизнь угасает, Дугдова равнодушно наблюдала, как эти злобные твари чествуют победу. Казалось, что все уже потеряно. Силы зла победили, и ребенок будет убит. Но вдруг... произошло чудо, появления которого нельзя было ожидать... Неожиданно небеса разверзлись и послали к земле яркую вспышку света. Он, достигнув поверхности земли, тут же ослепил глаза кровожадных бестий. Их морды почти моментально потупились от страха. Прекрасный юноша, окруженный сиянием, словно коконом, возник перед ними - облаченный в золотые доспехи Ратхештар, воин Бога, посланец небес. Он был вооружен мощной дубинкой Вадхарой, которую украшала величественная голова арийского быка, с разящей стороны. В одной руке он держал золотую книгу, на которой черными буквами было выгравировано: "Агусто Вакхао Ахураи Маздао". Что в переводе означает: "Божественные откровения Творца". Это и есть священные арийские писания - "Агуста". Они никогда не открываются пред смертным человеком, даже если он - настоящий герой! Глядя на своего противника, клокочущая масса адских посланников неожиданно пришла в неописуемый ужас. Ратхештар сделал первый шаг на встречу неизвестности и... огромная стая крови, с торчащими из нее мордами, клыками и когтями, задрожала при его приближении. Бестии зачарованно наблюдали, как он медленно поднимает вверх золотую книгу. Когда книга оказалась у него над головой, монстров стало клонить к земле, все ниже и ниже. Они прижимались к тверди до тех пор, пока совсем не упали на землю. Тут они жалобно завыли от переполняющего их страха. Божественный Ратхештар вдруг бросил золотую книгу прямо в них... Злобные создания кинулись врассыпную, но некая неведомая сила подхватила их, словно щепки, и унесла высоко в грозовое небо. Твари визжали столь жалобно, будто бы навсегда прощались со своей жизнью. Но это было не так только первая битва, коих будет три. Ратхештар же повернулся лицом к Дугдове. Он скромно улыбнулся и прошептал на древнем арийском языке: - Зри, какова сила Ахура Мазды! Пред ней не в силах устоять никакое зло! Но вервольф не убит и... Это он их забрал к себе, чтобы восстановить силы тьмы. Теперь воин держал в поднятых над своей головой руках, младенца, тело которого рассыпало в разные стороны снопы светящихся искр солнечного света. Через какое-то время воин вернул его обратно во чрево матери. Чудесным образом живот ее был исцелен и невредим. Как и все остальное, ее истерзанное тело. Она чувствовала себя освеженной и полной жизненных сил любви. Когда Дугдова поднялась на ноги, Ратхештар преклонил свои колени перед ней и, возложив обе руки к земле, произнес: - О, Мать! Воистину благословенна ты. Благословенна за те страдания, которые ты вынесла ради божественного спасителя. Только он сумеет восстановить на земле истину. Он вскоре будет рожден от тебя! Ужасная ночь прошла... Наступил новый, полный солнечного света, день. Лучи солнца проникли в спальню через окно, и женщина, чуть не погибшая во сне, встала, исполненная блаженства дарованной ее малышу жизни. Она разбудила мужа Поуришаспу, слегка растолкав его. Когда он приоткрыл глаза, Дугдова с воодушевлением рассказала ему о своем видении. Поуришаспа выслушал ее рассказ до конца. Он долго молчал от изумления, а затем нежно взял ее за руки. Лицо девушки засияло от счастья, когда он поцеловал ее. - Возлюбленная! Ни один человек на земле не может быть счастлив больше, чем я, поверь мне. Мой сын станет тем, о котором говорил Ахура спаситель арийской нации! Я буду воистину счастлив иметь такого сына. Твоя мечта исполнится - наш сын станет бороться с силами зла! Эти силы, кажется, завладели миром, но конец этому будет положен! Наш сын будет наделен божественной силой Ахуры, и великий Творец будет защищать его на каждом шагу его жизни! У нас нет повода для беспокойства, дорогая жена! Так будем же петь и веселиться! Питер замолчал, но Гендель почему-то был уверен, что тишина вот-вот взорвется его встревоженными словами... - Так кто же ты, - неожиданно сорвалось с уст пилигрима, - кто? Мальчик улыбнулся. Он повернул голову в сторону, начинающего отходить от оцепенения мужчины. - А ты сам как думаешь? "Вот дьявол, - мелькнуло молнией в мозгу пилигрима, - не уже..." Но сорванца в следующее мгновение начала окутывать серебристая дымка, подобная облаку, но с кружащимися вокруг маленького детского тела, искрами. - Это ты?!.. Гендель уронил оружие на землю и попятился назад. Мальчишка начал неожиданно прибавлять в росте и через пару секунд стал походить на рослого, с накачанными бицепсами, мужчину. С его полуоголенного торса можно было рисовать картины: мышцы, будто вылепленные замысловатым скульптором, были идеальными; могучая шея, что ствол векового дуба; глаза излучали божественный свет. В следующее мгновение, когда пилигрим моргнул, прямо перед ним что-то щелкнуло и... Ратхештар в одной руке держал большую дубину, на ударной части которой красовалась голова быка с огромными рогами. Половина торса была внедрена в стальные латы, на гладкой поверхности которых играли разводы солнечных лучей. В другой руке божество держало ту самую, мистическую книгу. - Ты прав, пилигрим, это я - Ратхештар. А ты... Он улыбнулся. - ...ты второе воплощение ребенка-спасителя мира. Гендель похолодел от страха, незаметно вкрадшегося в его сердце. - Зачем я тебе? Я хочу убить вервольфа, так как он погубил всю мою семью. - Ты полагаешь, что у тебя достаточно сил, чтобы с ним справиться? Ратхештар расхохотался. - Твои шансы равны нулю. Он посмотрел на лежащий, на земле меч. - Особенно с подобными безделушками. В голове пилигрима метался рой мыслей, гложущий каждую клеточку его мозга: "Да, такой шанс может быть дан человеку всего раз в жизни. Неужели?" Гендель не спеша, опустился на колени перед божеством и опустил голову так, что мог видеть только ступни Ратхештара. - Прости меня, неразумного. Как я могу помочь тебе? Светлый опустился на одно колено и прошептал, едва шевеля губами: - Ты, только ты сможешь спасти мир от вервольфа. Остальные... что и говорить? Они ничего не могут сделать с ним, только ты... Когда глаза Генделя "слились" с безупречным взором божества, в его груди неожиданно что-то дрогнуло. Он почувствовл, что именно от него сейчас зависит судьба не только Ариев, но и всего живого на земле. - Как я могу помочь тебе? - повторил он свой вопрос. - Первую битву, когда вервольф послал в твой мир армию тьмы, мы выиграли. Блаженна твоя мать в первом воплощении. А нам, чтобы совладать с чудовищной силой, придется выдержать еще две: одна сегодня, и третья, через много столетий по истечении сегодняшнего дня. Тогда, когда антихрист откроет захоронение вервольфа. Но до него еще так далеко... Я тебе говорил о священной книге. Если простой смертный, хотя бы раз, перелистнет ее, погибнет. Но простому смертному не возможно принести себя в жертву ради спасения всего сущего. Это могут сделать только избранные, коим ты и являешься. После этих слов сердце пилигрима застучало еще сильнее. Он торжествовал, в преддверии отмщения за гибель семьи. - Ты готов? Ратхештар сощурил глаза. Естественно, Гендель был готов на все ради мщения, и именно по этому соглашаясь с предложением божества, качнул головой, не проронив и слова. - У нас мало времени. Сейчас должен будет появиться вервольф, я уже слышу его смертоносную поступь. Он приблизился к пилигриму, положил свое оружие на землю, и опустил одну руку на голову мужчины. - Если готов, знай... Только твое сердце может спасти мир от тьмы, только твоя любовь ко всем тем, кто ждет от тебя подвига, спасет землю от пришествия вервольфа. Закрой глаза и отдай мне его. Пилигрим почувствовал, как по его щеке пробежала скупая слеза. Кто бы мог подумать: он - тот самый спаситель мира от сил тьмы, он - соратник самого Ратхештара. - Я готов, мой повелитель! - выкрикнул Гендель и сомкнул глаза. Еще мгновение... Боли не было, только наслаждение, которого он еще никогда не испытывал. Голова неожиданно закружилась в сумасшедшей пляске. Тело, похоже, потеряло вес. А в его ушах звучало протяжным эхом одно лишь слово: - Вольфсагель... Вольфсагель... Вольфсагель... Темнота.