– Пассажиры ничего не знали, а команда молчала, чтобы не подводить капитана, – ответил Колфилд. – Уже в то время законы против выброса мусора в пространство были жесткими и наказание тяжелым. Но еще оставалось немало космонавтов, которые не считали выброс преступлением, во всяком случае серьезным. Кроме того, все понимали, что капитан был движим в первую очередь заботой о безопасности пассажиров.
– Ах, как благородно звучит! – вмешался лейтенант Нолан. – А на самом деле – это просто спасение собственной шкуры.
Грегори показалось, что Колфилд сейчас бросится на Нолана, но тот сдержался и мрачно замолчал. Глядя на бывшего механика, Грегори подумал, что его реакция была слишком острой, словно его лично оскорбили. Видно, он был очень близок к капитану.
– Спокойно, Нолан, – сказал Грегори лейтенанту. Потом обернулся к Колфилду: – Продолжайте.
– Сначала мы выкинули все контейнеры с мусором, – продолжал Колфилд низким злым голосом. – Затем избавились от личных вещей. Мы хотели бы выкинуть и груз, но этого нельзя было бы скрыть ни от пассажиров, ни от портовых служащих. К тому же это в основном были точные приборы и масса их была незначительна. Наконец, мы истратили химическое горючее. Это замедлило несколько нашу скорость и на несколько тонн облегчило корабль... Столкновение с метеоритом, должно быть, повредило одни из клапанов в топливной системе, так как в тот момент, когда догорело топливо, в одной из труб раздался взрыв. Тогда меня и обожгло.
Теперь Колфилд продолжал уже более спокойно:
– Взрыв вновь расшатал защиту реактора и вырвал несколько кирпичей... В тот момент капитан был один в помещении реактора. Очевидно, он полагал, что ситуация достаточно серьезна, если тут же кинулся чинить эту проклятую защиту, к тому же практически голыми руками.
Колфилд помолчал, словно таким образом почтил память погибшего. Затем он продолжил:
– К тому времени, когда капитан кончил класть кирпичи на место, он был настолько «горячим», что никто из нас уже не мог приблизиться к нему. Он принял дозу радиации, которая была в несколько раз выше смертельной, и ему оставалось жить несколько часов. Он радировал нам, что его долг – облегчить корабль, выругался, а затем выбросился в пространство...
После того как Колфилд кончил рассказ, на мостике несколько минут царила тишина. Грегори думал о капитане «Подсолнечника». Быстрый на решения, отважный, практичный и виноватый капитан Уоррен попал одиннадцать лет назад в трудную ситуацию. Все говорило о том, что его корабль неминуемо должен врезаться в Юпитер, и даже не было связи, чтобы вызвать помощь. Впрочем, не известно, успела ли бы она. Весьма возможно, что суд принял бы во внимание обстоятельства и капитан отделался бы лишь потерей капитанской лицензии. Разумеется, это при условии полной откровенности и строгого учета массы и состава выброшенного мусора. Если бы он сделал это тайно и не смог бы представить суду нужных материалов, судьи бы его буквально распяли. И может, ему лучше было умереть на корабле.
«Но такого рода мысли никуда не ведут, – оборвал себя Грегори, – лучше вернуться к делу».
– Очевидно, вы не знаете, в каком направлении он выбросился? – спросил Грегори.
– Возможно, мне и говорили об этом, – ответил Колфилд. – Но я был так обожжен, что меня пришлось накачать наркотиками, так что я ничего не помню.
Бывший механик смотрел на Грегори так, будто хотел сказать, что человек, осмеливающийся задать подобный вопрос, недостоин того, чтобы зваться человеком. «Может быть, – подумал Грегори, – может быть, он и прав».
В этот момент появился лейтенант Хартман с кофе и сэндвичами. Кофе был в тубах – в полуневесомости из чашки не напьешься. Хартман раздал сэндвичи, извинился и ушел спать.
– Совсем недавно вы сказали, – неожиданно произнес Грегори, – что столкновение с метеоритом произошло на седьмой или на девятый день свободного полета. Вам придется указать более точную дату. Чтобы этого добиться, мне придется погонять вас по всем этим дням, изолируя каждый из них по событиям, тогда происшедшим. Работа нам предстоит скучная, утомительная и долгая. Так что допивайте ваш кофе. Начнем с того, – продолжал он, запивая остаток сэндвича, – что вы можете вспомнить о первых трех днях свободного полета?
Еще через три часа глаза Колфилда налились кровью, выглядел он куда хуже, чем в тот момент, когда Хартман вытащил его из кровати. Не многим лучше чувствовал себя и Грегори. Узнав наконец с точностью до часа время столкновения «Подсолнечника» с метеором, он решил прервать допрос. К тому же ему удалось установить примерную массу выброшенного материала, хотя промежутки времени между выбросами остались неизвестными. Наконец, к собственному удивлению, Грегори получил точную информацию о курсе и скорости «Подсолнечника», и это непроизвольно расположило его к пленнику.
– Вы меня удивляете, Колфилд, – сказал он. – Некоторые из данных, что вы мне сообщили, настолько специфичны, что я скорее предположил бы, что вы были штурманом, а не механиком.
– Я всегда был любопытен, – ответил Колфилд, – всегда интересовался чужой работой.
– Конечно, это ваше дело, – сказал Грегори, – но нам с этим повезло. Ладно, если хотите немного отдохнуть...
Он оборвал фразу, потому что увидел, что Нолан вдруг насторожился и прижал ладони к ушам, чтобы лучше слышать голос в наушниках. Он настроился поточнее, а затем сообщил:
– Нас вызывает «Змей», сэр. Включить динамик... – Он бросил выразительный взгляд на пленника. – Или вы возьмете наушники?
– Динамик, – ответил Грегори. Он взял микрофон из руки Нолана: – «Декарт» слушает. Грегори у микрофона. Что случилось, капитан-лейтенант?
Голос капитан-лейтенанта Китли, капитана и единственного члена экипажа патрульного корабля «Змей», еле слышно прорывался сквозь сухой треск помех. Китли был не из тех, чье общество легко выносить подолгу, но, очевидно, всякий, кто может выдержать одновременно космос и собственную компанию на протяжении месяцев и не сойти с ума, имеет право на странности. Поэтому Грегори игнорировал отсутствие явно выраженного пиетета в голосе капитан-лейтенанта. Правда, он вел бы себя точно так же, даже если бы знал, что капитан-лейтенант старается в этот момент одновременно избежать метеоритного потока неизвестной плотности и размеров и не разминуться с ним.
– Пока мне удается уцелеть, – сообщил Китли. – Но, для того чтобы не попасться, мне нужны дополнительные данные. У вас они есть?
– Кое-что, – ответил Грегори. Он думал об информации, только что полученной от Колфилда. Наконец он сказал: – Проверьте все имеющиеся у вас данные на бортовом компьютере, а мы прогоним их сквозь наш. Потом сверим результат. К тому времени, когда мы встретимся, все уже будет ясно. А пока сохраняйте минимально безопасное расстояние от потока и докладывайте через каждые двенадцать часов.
