Ой ты гой-еси, мухобой-трава,
Разрослася ты, нету моченьки,
А срубить тебя нету молодца,
Нету молодца в чистом полюшке,
Увела его тяжкая долюшка.
Дева плачет по нему, убивается,
Дева писаная раскрасавица,
Третья ночь уже как не спит она.
Ой ты гой-еси, мухобой-трава.
Что не спится тебе, красна девица?
Аль забота изъела душеньку?
Али думаешь думу черную?
Али стон из-за моря слышится?
Али съела чего-нибудь не то?
Говорит она таковы слова:
"Оттого я сижу и кручинюся,
Что нашло на меня горе-горюшко.
Извела я того добра молодца,
Нету больше его в чистом полюшке.
Я его, змея подколодная,
Продала на чужие игрища,
И пришли за ним чуды-юдища,
Чуды-юдища очень страшные,
И забрали его от меня совсем.
Где же я теперь, горемычная,
Отыщу еще добра молодца,
Чтоб послать его вновь на игрища,
Как о том мне заявка прислана
На двенадцать штук добрых молодцов?"
Ой ты гой-еси, мухобой-трава,
Разрослася ты, нету моченьки,
Не гуляет никто в чистом полюшке,
Увела их всех тяжкая долюшка...
Последние звуки древней былины потонули в слезах. Слезы были горькие, соленые и искренние.
- Хороша былина, - крякнул Олег, вытирая глаза.
- Хороша, - подхватил Спартак. - Вот в который раз ее слышу, а все плачу. И ведь не я один - все плачут.
- А... а где дед? - открыв рот от удивления, спросил Олег и показал на ринг. Там сидел только мокрый от слез айкидист и лежала ржавая берданка. - Неужто убег?
- А как же, убег, само собой. На то он и ветеран, а не айкидист зеленый. Но как пел, как пел...
Однако дед не совсем убег. Он тихонько уполз за запасным ружьем, но теперь уже возвращался, держа в руках новенький, блестящий винчестер. Айкидист понял свою ошибку, но было уже поздно. Тогда он прибегнул к последнему шансу: повернулся к зрителям, воздел руки к небу и высоким голосом завопил:
Ой, попала заноза в пятку мне,
Ой, попала заноза длинная,
Ой ты гой-еси, моя пяточка...
Но это не помогло - его никто не слушал, а Спартак даже презрительно пробормотал под нос: "Плагиат!"
Когда айкидиста унесли, диктор объявил следующую пару.
- В красном углу ринга - древнерусский князь Олег (Вещий). Дисквалифицирован за фальстарт.
- Эге, тебя, - хмыкнул Спартак.
Олега вывели на ринг и поставили в красный угол.
- В синем углу ринга, - продолжил диктор, - бывший гладиатор Спартак, руководитель авторского восстания в Древнем Риме, экс-чемпион Рима. Дисквалифицирован за фальстарт.
Тотчас появились мальчики для подавания мечей. Они принесли Спартаку и Олегу по огромному двуручному мечу. На ринг вышел рефери и призвал участников поединка следовать традициям благородного боя.
Толпа загудела: бой обещал быть славным. Тут и там послышались отдельные выкрики - изуверы делали ставки.
Прозвучал залп трехсекундной готовности. "Что-то я забыл, пронеслось в голове Олега. - Ага! Пора подумать о смерти."
Но о смерти додумать опять не дали. Вместе с ударом гонга на ринг неожиданно выскочил какой-то коротышка со сморщенным воздушным шариком в правой руке и ткнул указательным пальцем левой в живот рефери.
- Поворачивай на Турцию, или взорву все к чертовой матери! спокойно, но достаточно громко, чтоб его услышали зрители, сказал коротышка.
- Ты кто такой? - так же спокойно спросил рефери.
- Террорист-угонщик! - торжественно объявил коротышка.
- А почему без оружия?
- А это что? - обиделся коротышка и дунул пару раз в воздушный шарик, который сразу принял грибовидную форму. - Сказано: поворачивай на Турцию!
- Надо посоветоваться с оргкомитетом, - заявил рефери и удалился.
Коротышка тем временем уселся посреди ринга и стал с любопытством посматривать то на Спартака, то на Олега. Его ехидная физиономия словно говорила: "А вот и не подеретесь!"
И точно: вместо рефери на ринг вышла длинноногая девица в открытом купальнике; она ослепительно улыбнулась и объявила:
- Однодневный тайм-аут! - потом сделала рукой этакий приглашающий жест и добавила: - Турция, господа!
И Олег без всякого перехода очутился на пляже. Напротив стоял Спартак. Никаких мечей не было, они остались на ринге. Спартак и Олег были в плавках, впрочем, как и все остальные изуверы, которые находились тут же. Под ногами был горячий песок, в двух шагах - море.
- Как это? - выдавил Олег.
- Техника. Я уже привык.
Привыкших было немало, и они уже занимали места ближе к воде.
- Что это? - спросил Олег.
- Турция, сказали же.
- А как это?
- Тьфу! - плюнул Спартак. - Ложись, загорай. Турция как Турция, какой-то там век. У оргкомитета здесь место, понял?
Олег не понял, но решил промолчать. Он улегся на песок и стал глядеть по сторонам.
- А кто это был там с этим... с грибом? - спросил он спустя какое-то время.
- А... Шутник.
- Как шутник? А он же говорил, сейчас, мол, всех ка-ак...
- Не, шутил. Врал. То есть это... шутил. И в руке у него шарик надувной был, резиновый, а никакая не бомба. Видел, он в этого пальцем ткнул? Чего ж бы ему пальцем тыкать, если б у него какое другое оружие было? Ясное дело - шутил!
- А что, никто не знал, что он шутит?
- Почему не знал? Все знали.
Олег аж рот раскрыл. - А зачем... зачем тогда повернули?
- Куда? - не понял Спартак.
- На Турцию.
- А-а. Так у него дома такая штука хитрая есть - ядерный заряд называется. Ни у кого больше такой нет, все поуничтожали, а у него осталась. Как тут не повернешь? Тут не то что Турцию, а чего угодно потребовать можно. У него вообще официально утвержденное право есть любого изувера на ежегодных соревнованиях в свое пользование получить и что угодно с ним сделать. Не то, говорит, как бабахну! Но он вообще веселый, никого не трогает, зато каждый год чего-нибудь этакое учудит. Шутник! Привыкли уже, все его любят - веселый человек! Идем купаться.
Купаться было хорошо. После кольчуги и ватника "037" Олегу очень понравилось плескаться в прохладной морской водичке.
- Вот, я помню, мы на Царьград ходили, - начал Олег, когда они сохли на берегу. - Щиты прибивать.
- Ну как, прибили?
- Прибили, а как же. Тогда тоже купалось хорошо. Даже получше. Мы полонянок голых пустили: ох, потешились! Да и солнце тогда посильнее шмалило.
- Ничего, - похлопал Спартак Олега по мокрой спине. - Вернемся, на базе тоже пляж что надо. База отдыха "Ивушка". Наша, изуверская!
Но, услышав слово "вернемся", Олег не почувствовал никакого воодушевления. Скорее даже наоборот. Он вспомнил, что Спартак уже не просто Спартак, а противник, обитатель синего угла ринга и, увы, опытный боец. "Если он во всем здесь так разбирается, все так знает, то как он, должно быть, с мечом работает!" - закручинился Олег.
