Бородатый бригадир добытчиков потупился, потом честно признался:
– Мы в последнее время работали в одиночку. У нас есть, конечно, двойник, чтобы качать на двух водолазов, но… Тогда ручку приходится очень уж здорово крутить, и все равно дыхания не хватает. А добыча от этого ничуть не зависит, и с точки зрения безопасности – то же самое. Глубина небольшая, видно все, что человек внизу делает. Вот мы и решили, чтобы не заряжаться попусту кессонкой, работать по одному.
– Не верю, – сказал капитан, – что по одному добыча не больше. Вы же висите над полями такой плотности, что там не то что двоих, пятерых водолазов можно в ряд вести, и все равно всем хватит работы.
Бородач еще больше потупился.
– Узкое место не поля, а время, когда под водой можно сидеть. Или пришлось бы брать с собой человек двадцать.
– Ладно, мы отвлеклись. – Капитан еще раз осмотрел «Калошу» от носа до кормы, потом выпрыгнул на пристань. Кто-то даже подал ему руку, но он ее не принял. – Все-таки, кто на ребят напал? Ведь не с невидимками же мы столкнулись? Они должны были спуститься в лодку, перебить экипаж, забрать добычу, а потом…
Ростик вздохнул. Он полагал, что решать только эту загадку неправильно, в Одессе полагалось думать обо всем разом. И начинать следовало вот с чего:
– Ширы мудрее нас во много раз, а ушли отсюда.
Дондик посмотрел на Ростика, прищурившись, потом хмыкнул.
– Если бы не знал тебя, решил, что ты испугался, Гринев. Перестань-ка нагнетать!
Но роль немого зрителя Ростика не устраивала.
– Я предлагаю смотреть на опасность трезво. И бороться трезво, а не прятать голову под крыло.
– А именно?
Ростик собрался с духом, так получилось, что, помимо воли, оглянулся. Все собравшиеся смотрели на него, не отрываясь. Это не позволило сказать все, что он думал. По крайней мере, не сегодня. Все-таки он промямлил:
– Нападение было не сверху. Причина трагедии – в том, что творится на дне.
Дондик подумал мгновение.
– Пожалуй… Да, там и будем искать. Нужно найти трупы, остатки компрессора, маски, ласты – все, что позволит нам узнать вероятного противника.
– Я не то хотел сказать, – залопотал Ростик, но его уже не слушали.
– Ким, ты запомнил место, где нашли «Калошу»?
– Она болталась без людей всю ночь… – начал было похожий на богомола.
– Тут течения не сильные, – признался бородач. – Когда мы ночуем в море, то просто бросаем весла и засыпаем. Как правило, нас не сносит больше полукилометра.
– В общем, буйков мы, конечно, не поставили, – высказался Ким. – Но если нужно, я…
– Между прочим, о буйках, – вкрадчиво вставил Пестель. – Я предлагаю…
И Ростик понял, что очередной приступ рабочей лихорадки охватывает ребят.
– Я сверху заметил коралловый треугольник, с розовым отливом, – прервал его Ким. – У восточного его угла лодка и находилась.
– То есть найти можешь? – спросил Дондик.
– Без сомнения.
– Тогда так, – капитан повернулся к зрителям. – Хворост, пойдешь с нами, будешь просто смотреть на дно, вдруг что-то интересное найдешь. Ким, отбуксируешь «Калошу», в ней пойдут… Гринев за старшего, Пестель, ну и, конечно… Нет, – внезапно он посмотрел прямо на бородача-бригадира, – тебе, как обычно, идти на промысел, только теперь никаких ночевок в море. И еще, идите-ка вы, пожалуй, не к востоку залива, а к дварскому берегу. Все понятно?
– Так точно, – ответил бородач. – Пошли, ребята, солнце уже высоко, а у нас даже лодки не готовы.
Добытчики ушли. Ростик посмотрел им вслед.
– Может, зря, капитан?
– Они будут километрах в тридцати от места вчерашней трагедии, так что… Ты пойми, мы не можем остановить добычу металла, это же ключ ко всему. Без него мы…
Он даже не кончил, просто махнул рукой и повернулся к Киму. Но его мягко тронул за рукав старшина Квадратный.
– Думаю, товарищ капитан, охрана не помешает. И именно «Калоше».
– Да, ты тоже с ними, – согласился Дондик. – Захвати четырех солдатиков посмышленее да посмелее.
– Я не завтракал, – подал голос Ростик. Он надеялся, что сумеет объяснить свою идею более подробно, если ему удастся усесться с капитаном за стол.
– Есть придется по пути, – отчеканил капитан. – Время терять не будем.
– Разрешите, товарищ капитан, хотя бы переодеться. Что же мне, в таком виде?..
– Я твои вещички сейчас поднесу, – буркнул Ким. – Они у меня в гравилете остались, как сам помнишь.
– В общем, – капитан посмотрел по сторонам, в том числе на солдат, отобранных старшиной, – тащите акваланги, еду, воду – и в путь. С компрессорами возиться не будем.
Уже усаживаясь на носовую банку, которую он отмыл от крови, зачерпывая воду из-за борта руками, Пестель вполне спокойно спросил:
– И все-таки интересно, почему они не утопили «Калошу»? Может, хотели нас «застращать»?
Пожевав сухой рыбы на кормовой банке, с удовольствием рассматривая, как гравилет Кима почти в режиме глиссирования тащит их «Калошу», Ростик почувствовал неодолимую сонливость. Выпросив пару бушлатов, которые солдатики по привычке взяли с собой, он пристроился на грязноватых, совершенно не приспособленных для сна стланях и, ко всеобщему удивлению, быстро уснул. Должно быть, шум, суета, солнце над головой и журчание воды под тонкой обшивкой ему, по старой солдатской привычке, казались не помехой, а наоборот – признаком безопасности, подтверждением его права покемарить.
Вот сон, который ему приснился, вышел не самый удачный… Вернее, это был не один сон, а несколько. Сначала Ростику казалось, что его рассматривает в огромное увеличительное стекло какой-то удивительно большой, немигающий глаз. Он был и человеческим, и не совсем человеческим – иногда казался птичьим, иногда рыбьим, а перед окончательным пробуждением вообще сделался фасеточным, как у богомолов, но при этом изумрудно-зеленым, как у губисков, и почти таким же выразительным.
А еще ему снились бесконечные аквариумы, в которых… плавали не рыбы, а ходили по дну люди. И аквариумы эти – как Ростик не сразу понял, но все-таки понял – стояли на дне, и были, следовательно, не аквариумы, а аэрариумы, то есть клетками для людей, которые даже под водой могли дышать воздухом.
Потом эти два сна перепутались или как-то совместились, в общем, он проснулся от того, что его на дне аэрариума рассматривал этот глаз, а к нему, как к рыбке, выставленной на столе, добирался огромный осьминог или что-то на него очень похожее. Тело болело, голова гудела, но все-таки он чувствовал себя получше. С пробуждением его приветствовал Пестель, который сидел на руле:
– Эх, будет возможность, обязательно в командиры пойду – сам ухо давишь, а служба идет.
