Джеррин пожал плечами.
— Это просто. Он дрейфует над…
— Не говори мне! — слова Клэйна были столь быстрыми, резкими, что достигли желаемого эффекта самой своей формой.
Джеррин вопросительно уставился на него.
Клэйн продолжал:
— У меня есть некоторое соображение в связи с этим, так что поставь отметку — и мне ее не показывай.
Старший взял карту и кончиком карандаша дотронулся как можно ближе к тому месту, где находился корабль. Отступив на шаг, он ждал. Клэйн коснулся кнопки.
Почувствовалась легкая пульсация, когда двигатели загудели в пустой громадине подземной камеры. У них под ногами судно медленно повернулось на своей вращающейся платформе и пришло в равновесие. Шум двигателей затих. Клэйн выпрямился.
— Нос сейчас направлен на север-северо-восток. Начерти на карте линию в этом направлении из этой пещеры.
Джеррин молча начертил линию. Она прошла в миллиметре от точки, где он поставил свою отметину.
— Не понимаю, — медленно произнес он. — Ты хочешь сказать, что это судно знает, где находится его корабль-матка?
— Кажется, да. Конечно, чисто механически.
— Тогда и весьма вероятно и корабль-матка знает, где оно.
Клэйн нахмурился.
— Возможно, но я сомневаюсь. Это было бы очень сложно, и даже излишне, при нормальных обстоятельствах следить за сотнями небольших судов. Небольшое судно однако должно уметь возвращаться к большой машине.
Он добавил:
— Если бы они знали, где это судно, то, я думаю, предприняли бы какое-нибудь усилие, чтобы вернуть его.
Джеррин покачал головой.
— Это кажется не столь важно. В конце концов мы сможем определить место нахождения захватчика в любое время.
Клэйн на это ничего не сказал. Он уже изучил подробные доклады о том, как эти небольшие корабли входили и выходили из их родителя. И теперь уже несколько часов у него созревала мысль об одной возможности.
Это была не та вещь, которую можно было легко объяснить практическому человеку. Вся идея об автоматическом механизме была так же нова, как и поразительна.
Час «ноль» был близко.
Пока они ждали в укрытии горы, стемнело. До этого между ними состоялся бессвязный разговор, но теперь они молчали. От стоявших сзади людей доносился редкий невнятный шум.
План был составлен. Флот получил приказ. Теперь оставалось лишь провести саму атаку.
— Ату-у!
Сигнал пронесся с края вершины. Джеррин распрямился и затем, шагнув ближе, обнял брата. Сумерки скрыли это проявление братских чувств от посторонних.
— Удача, — сказал Джеррин, — и прости меня за все, что я сделал, сказал или подумал против тебя.
Он сошел вниз, в темноту, где ожидали его собственные солдаты.
Механизмы захваченного судна Риссов функционировали безупречно. Машина поднялась, как тень, набрала высоту и перелетела через горную вершину. Почти моментально они были в центре сражения.
Линнские космические корабли атаковали группами в сто машин и шли волнами. Они управлялись неполными экипажами, и у них были две цели. Пикируя носом в торпедообразного захватчика, заставить вступить в бой по возможности все оборонительные средства врага. Это была первая цель.
Считалось, что чужакам не захочется, чтобы их межзвездный корабль был пробит сотнями реактивных снарядов весом тысячи тога каждый.
Второй задачей каждого атакующего экипажа было покинуть свой корабль на небольшом спасательном судне за несколько секунд до столкновения. Предполагалось, что в воздухе будет так много спасательных кораблей, что враг не заметит приближения своей собственной пропавшей когда-то машины.
По расчету управлять любой прямой атакой должен поглощающий энергию шар Клэйна.
Небо вспыхивало пламенем. Повсюду горели и падали линнские корабли. Клэйн однако не видел спасательных судов, и у него появилось первое тоскливое чувство, что люди не смогли уйти. Сделать тем не менее было ничего нельзя, только идти вперед.
Удары линнских кораблей, бившихся о металлический корпус захватчика, были теперь почти беспрерывны; и больше уже не было никаких сомнений, что оборона врага была не в состоянии справиться с такой сложной атакой.
Клэйн напряженно думал:
— Они будут вынуждены уйти. У нас не будет времени подойти ближе.
Эта возможность раньше ему в голову не приходила.
Он считал бесспорным, что большой корабль сможет стряхнуть нападающих линнцев без труда и не сходя с места. Вместо этого они наносили ему серьезные повреждения.
Рядом с ним его командующий прошептал:
— Кажется, я вижу отверстие.
Клэйн вгляделся туда, куда тот показывал и увидел это отверстие. Он почувствовал холодную дрожь, потому что оно было прямо по их курсу. Никакой ошибки — его судно устремилось к нему — их втягивало внутрь. Возможно, что автоматическое управление его небольшой машины включило дверной механизм своего корабля-матки и, возможно, они смогут войти в него без сопротивления. Его собственный план был проломить вход крошечной бомбой, и ему казалось, что он все еще предпочитал этот способ. Сейчас вопрос был такой: была ли это ловушка тех, кто на борту, или же процесс был настолько автоматизирован, что никто не обращал никакого внимания на вновь прибывших?
Это был риск, на который приходилось идти. Самая большая опасность заключалась в том, что эта гигантская машина начнет движение.
Свет воздушной камеры оказался обманчиво тусклым. Он прикидывал, что было еще более ста футов, как раздался щелчок. Машина резко сбавила ход, и он увидел, как неясно вырисовывающиеся серые двери развернулись в обе стороны.
Двери плавно закрылись позади них, и перед ними заскользили еще одни. Небольшое судно со своими тридцатью пятью человеками на борту, спокойно двигалось вперед — и оказалось внутри корабля, пришедшего из звездных глубин.
Джеррин ждал в полевом штабе, куда он для укрытия забрал свою семью.
— Они еще внутри, — таков был краткий доклад его старшего полевого офицера.
Примерно через восемнадцать часов, ситуация фактически означала смертный приговор. Джеррин обвинял себя.
— Ни в коем случае ему нельзя было разрешать идти, — сказал он Лилидел. — Нелепо, что член нашей семьи должен участвовать в прямых штурмах.
Сам он принял участие более чем в ста штурмах, но сейчас это игнорировал. Он игнорировал и тот факт, что только человек, управляющий энергетическим шаром — сам Клэйн — мог провести атаку, которую задумал.
Джеррин расхаживал по штабному кабинету; и только через несколько минут он заметил, что впервые Лилидел нечего было сказать. Джеррин пристально посмотрел на нее, мрачно понимая, что ни она, ни те, кто стоял за ней, не были недовольны тем, что произошло.
