- Похоже на ювелирные поделки, - говорит Леня.
- Это древняя дальневосточная традиция обработки камня. - Бородач любуется вместе с нами скребками и наконечниками копий, показывает бусины из воскового агата, оникса, почти прозрачного опала.
- Им больше десяти тысяч лет, - произношу я вслух.
- Около пятнадцати тысяч лет, - поправляет бородач. - Кое-что пропало. Пашня отняла у нас самый верхний горизонт. Культурный слой был нарушен... и все же это настоящий палеолит. А чай, наверное, уже готов. Приглашаю. - Он сделал любезное движение рукой.
У костра я невзначай спрашиваю его о самых интересных находках. И он вдруг изменившимся голосом говорит о раковинах пантеровой ципреи.
- И они были найдены здесь?! - восклицаю я не без удивления. - Это ведь моллюск из Красного моря или Индийского океана!
- Да, найдены, - произносит бородач потухшим голосом. - Но представьте, ящик с этими раковинами и гончарными изделиями пропал по дороге в город.
- Как это пропал? - тихо спрашивает Леня. - Ты нам, Николай Трофимыч, сказки не рассказывай. Почему же я этого не знал до сих пор?
- Да потому, что случилось это три дня назад. - Николай Трофимович разливает чай по кружкам, шарит в рюкзаке, достает банку с медом, угощает: - Наш, дальневосточный.
Я стараюсь не выдать волнения. Пантеровая ципрея - свидетель неведомых путей древних мореплавателей. Глиняный черепок говорит об очень ранней культуре, быть может, более ранней, чем на побережье Атлантики. Или... или это следы дальних экспедиций самих атлантов. Следы. И они теперь уничтожены.
- Как же так? - говорю я, выразительно глядя на археолога. - Вы хоть представляете, что эти находки означают?
Леня дергает меня за руку: слишком резко, мол.
* * *
...Когда уже в городе я узнал о похищении клада чжурчжэней, знакомое ощущение пришло ко мне и больше не покидало: я стал свидетелем преступления. А следы прошлого вели к истокам древнейших цивилизаций, к неолитической революции, всколыхнувшей сознание человека и человечества.
...Вместе с Леней Абашевым мы обошли стенды музея, где хранились изделия искуснейших мастеров Дальнего Востока. Тонкие железные ножи, иглы, топоры наводили на мысль об артистизме этих мастеровых, об удивительном проникновении в тайны материала. Лезвия были изящны, а наконечники сохранили свою форму, несмотря на то, что последний из здешних умельцев-чжурчжэней был полонен еще монголами.
Мы прошли в запасник музея, и седая представительная женщина рассказала о кладе чжурчжэшей, который неожиданно исчез. Что было в том кладе?.. Она по памяти стала перечислять ювелирные изделия, серебряные фигурки, предметы быта. Не было ли там фигурки с шестнадцатью лепестками наподобие ромашки?.. О, такая фигурка, кажется, была. Точно ли было именно шестнадцать лепестков в этом металлическом цветке?.. Да, шестнадцать.
Леня смотрит на меня с почтением и некоторым удивлением, хотя лицо его со стороны могло бы показаться невозмутимым. Но меня не проведешь. Я уловил заинтересованность Лени и спокойно объяснил ему спустя пять минут после разговора:
- Это же стилизованная японская хризантема! Вполне понятно, что чжурчжэни были с ней хорошо знакомы.
Но я умолчал о другом. Одновременно это был знак стилизованного Солнца. Тот же рисунок сохранила серебряная финикийская ваза, которой без малого три тысячи лет, и ваза, найденная на Кипре, и этрусский фонарь из Кортоны. И те же шестнадцать лепестков были обнаружены на "солнечных камнях" в Бразилии, на Канарских островах и в других местах побережья Атлантики. Внешне типичные японцы и баски похожи, это доказал еще этнограф Иошитоми. Можно говорить и о сходстве обоих языков. Атлантолог Коллингтон доказывает, что индейцы Гватемалы говорят на языке, очень похожем на язык басков. Негры одного из африканских племен без переводчика понимают японцев.
И здесь нити вели в Атлантиду. Или, точнее, в Атлантику и Средиземноморье. Точно для гигантских волн судьбы, разбросавших причудливо творения рук человеческих и сами человеческие племена и языки, не было преград. Но это никакие не волны, вот в чем дело. Все гораздо проще... И опять сжалось сердце: сокровища исчезали в далеком приморском городе - еще одна причина моего здесь пребывания.
В фондах Приморского музея хранились костяные изделия керекской культуры из пещеры Омаян. В самом быте кереков много сказочного, необъяснимого. Усопших они отдавали морю. Их жертвенники были уставлены врытыми в землю китовыми челюстями, каждая из которых была окружена моржовыми черепами. Женщина показала нам следы ног духа-хозяина этих мест.
- Но это след человеческой ноги, увеличенный вдвое! - воскликнул я.
- Нет. Этот след оставил жрец, - ответила женщина. - Он скопировал его с неведомого нам эталона.
- Похоже на след бигфута, пресловутого снежного человека, - заметил Абашев.
- Возможно, - сказала женщина. - Мы точно еще не знаем. Ведь некоторая доля невежества обязательна для исследователя. - А я подумал невольно о жребии, который мы выбираем или который нас находит сам: ее жребий - быть хранительницей старых слов, обрядов, вещей, незапамятных историй.
От нее я услышал о стоянке Ушки. Возраст ее точно соответствует катастрофе в Атлантике. Люди жили здесь десять с половиной тысяч лет назад. В обширном поселке найдены остатки семнадцати жилищ. У некоторых есть входные коридоры, каменные очаги. Обитатели этого камчатского поселка охотились на лошадей, бизонов, лосей, разводили домашних собак и добывали лососевых. Потребовалось две тысячи лет, чтобы лишь незначительно усовершенствовать орудия. В этом я видел влияние катастрофы.
Пока Абашев расспрашивал женщину о двойных наконечниках стрел и рыболовных снастях кереков, я вспоминал:
снимок дна Атлантики в районе горы Ампер, который обошел прессу и вызвал сенсацию; можно подумать, что на снимке запечатлена каменная кладка атлантов, так отчетливы, геометрически правильны линии на фото;
неудачи, постигшие подводников, которые повторно хотели сфотографировать склон горы, исчезновение каменной кладки, новые неудачи экспедиции в этом районе;
множество наземных метеоритных кратеров близ американского города Чарлстона, расположенных как бы вокруг некоторого центра в океане, в районе Бермудского треугольника, и гипотезу, согласно которой огромный метеорит или астероид массой два биллиона тонн рассыпал горячие осколки, разделился перед падением на две примерно равные части и оставил двойной след на дне океана в виде глубоких впадин, которые легко и сейчас обнаружить на карте, и эти именно впадины являются центром тяготения осколков близ Чарлстона;
