Один держал в руках взведенную стрельницу, двое с дубинками. Прохожий, испугавшись меня, размахивает руками, что-то им объясняя. Обычный патруль, они подключили всех. Они знают, кого ловят. И я знаю теперь, кто стрелял по мне на выходе из храма. Наследники. Не те, конечно, кто загонял меня в коричневые пески, но смысл тот же. И задача у них одна: убить Рожденного Пустыней.
Я подкатился под ноги стрелку и, свалив его, кувырнулся дальше, по дороге прихватив выпавшую из его рук стрельницу. Две дубинки ударили в место, где меня уже не было.
Да, парни, сразу видно, вы никогда не ловили юрцов.
Одной рукой из тяжелого пружинного стреломета стрелять неудобно, но в другой я держал выжигатель и расставаться с ним не собирался. С колена влепил стрелу в горло одному из стражников. Другой думал было напасть, но увидел, чем ему грозит моя вторая рука, сменил храбрость на разум и с неожиданной для такой туши скоростью скрылся за углом, вслед за вконец перепуганным прохожим. Я успел бы срезать его огнелучом, но не увидел смысла. «Действуй рационально, особенно, когда увлечен», — учил Дсеба. И я побежал дальше, закинув разряженную стрельницу на крышу одного из домов.
На перекрестке осмотрелся. Несколько горожан с одной стороны, несколько горожан с другой, но вдали виднеются стражники, спешат сюда. С третьей… Оттуда тоже кто-то приближается, не в форме стражи, но явно по мою душу. Побежал прямо, расталкивая ошарашенных прохожих. По стене чиркнула стрела, высекла искры. Стреляют сверху. Стража тоже умеет скакать по крышам. Особенно — тайная стража координаторов.
Они вытесняют меня в богатый район, но зачем? Там двух- и трехуровневые улицы, скрыться проще… Ах, да… Вот оно что. Это же не просто «богатый район», это Ксечера, как я мог забыть… Глухие высокие стены и узкие щели между ними. И никого. Дома здесь как раковины, защищают владельцев, скрывая все мягкое и сочное внутри. В проулках кое-где встречаются хозяйственные двери, для прислуги, но они, конечно, заперты, да и не так-то просто вломиться через подобную дверь в дом, даже если прожечь ее — лабиринт коридоров нижнего яруса запутает постороннего, а по всему клану разнесется сигнал тревоги.
Я думал на бегу, лихорадочно пытаясь вспомнить, где здесь можно укрыться или как выскользнуть отсюда, чтобы покинуть город. Обратно к выходу из подземелья, пожалуй, не пробиться — слишком далеко, слишком много стражи. Был и еще один, запасной, план, но я оставил его на крайний случай. Храм Синеокого. Найти Дсебу. Возможно, он тут же сдаст меня наследникам. Очень возможно. Или убьет сам. Пожалуй, это еще более вероятно.
Воздух запел, в стену передо мной уперся огнелуч. Бьют издали, тонким крученым шнуром. Я свернул влево, пробежал три по девять шагов и остановился как вкопанный. Вспомнил это место. Глухой узкий переулок, как все они в Ксечере, выложенный треугольной плиткой. От стены до стены можно дотянуться раскинутыми в стороны руками. Высоченные стены, словно смыкающиеся над головой. Я уже видел это. Да, определенно, я бывал здесь.
Пробежал еще немного, пытаясь вспомнить. Никак.
В переулке уже сгущались сумерки. Он вел не прямо, а немного поворачивая, загибаясь вправо, следуя форме домов. Возможно, когда-то они образовывали внешнюю стену квартала…
Далековато от края города. Наследники и координаторы, разумеется, давно подняли парящих и перекрывают дорогу на волю, стягивают всех — по крышам там теперь не пробежать. И не отсидеться до темноты. Очень плохо.
Переулок круто повернул направо. Я последовал за ним и уперся в тупик. Так вот оно что. Попался. Нужно выскочить прежде, чем ловушка захлопнется.
Я побежал назад, но едва приблизился к выходу, как заметил их. Они вошли в проулок и закрыли выход. Я выстрелил. Огнелуч прошил воздух и зацепил плечо успевшего отпрянуть наследника, до меня донесся вой, исполненный боли. Хорошая реакция, молодец, почти увернулся. В ответ запели несколько выжигателей, вокруг меня защелкал и зашипел трескающийся от жара камень. Я чуть отступил и коротко пальнул в их направлении. Чтобы не думали, что у меня кончился заряд. Чтобы не знали, что заряда осталось где-то на три коротких выстрела.
Что же. Пусть боятся. Ведь одним огнелучом я могу срезать их всех в этом рукотворном ущелье. Теперь они будут ждать, пока не сдамся сам или не выскочу на верную смерть. Или пока сверху, наконец, не подберутся мои убийцы. Уверен, они уже спешат сюда.
Они спешат, но я не стану ждать.
Я отошел подальше, временно скрывшись от наблюдения. Осмотрел стены, оценивая их гладкость. Неплохо. Когда-то мне приходилось делать такое. Не думаю, что разучился.
* * *
Гелиополис. Город солнца. Помпезное название, одно из первых поселений на Луне.
Огромное гравитационное колесо жилого сектора крутится прямо на глазах, не скрытое неподвижным чехлом с торчащими в обе стороны створками приемо-выпускающих раструбов, не изуродованное надутыми венами подходных тоннелей. Преимущества безатмосферности. Вместо сплошного чехла, удерживающего вакуум — сетка безопасности, защищающая мегакольцо от случайных повреждений и аварий пролетающих транспортных средств.
На Ганимеде такие штуки не проходят, плотный воздух слишком тормозит движение, да и на Марсе мегакольца строят по закрытой схеме — хоть тощая марсианская атмосфера при малых скоростях почти не влияет на движение, но мешает пыль. А вот монорельсы, использующие аналогичный принцип электромагнитной подвески и линейной тяги, конечно, и на Красной планете задраены по полной программе — на сверхзвуке нужна максимально разреженная среда, чтобы свести к нулю ее сопротивление.
Под управлением автопилота челнок свернул свои антеннки и усики, проскользнул в открытый приемный раструб и подключился к протяжному устройству, чтобы сравнять скорость со скоростью вращения колеса. Нас слегка вжало в кресла и уже не отпустило — девять целых и восемь десятых метра за секунду в квадрате, земная сила тяжести.
Покинув парковочную площадку, мы вышли на Центральную улицу. Она опоясывала все мегакольцо Гелиополиса, как бы разрезая его вдоль посередине. Ниже и выше лежали ее отражения, дублеры: десять над и десять под нами. Каждый дублер был чуть уже предыдущего, и сила тяжести на нем немножко отличалась — чем выше, чем дальше от внутреннего «дна» вращающегося тороида, тем притяжение слабее. Но на практике жители этого почти не замечали.
Летать по городу запрещалось, хотя для крайних случаев предусматривались «окна» — вертикальные шахты, пользуясь которыми, аэрокары Контроля или аварийки могли бы оперативно перемещаться между уровнями. Если не считать этих шахт, а также обычных, гражданских переходов и лифтов, наклонных галерей, обзорных мостов и панорамных площадок с прозрачными стенами, все дублеры Центральной улицы существовали независимо. Казалось, что мы находимся в обычном земном городе, над нами — веселое голубое небо с перистыми облаками. Солнце ярко светит и отражается в стеклах домов, стилизованных то ли под девятнадцатый, то ли под двадцатый век — и даже греет, хотя сообразить, как инженеры добились этого с помощью обычной проекции мне, без Катиной помощи, не удалось.
