Святослав Логинов - Картежник

— Галактолет врезался в планету, — механическим голосом сказал автопилот.

— А ты куда смотрел? — гневно вопросил Казин.

— Я смотрел вперед, — пояснил впередсмотрящий, — но планеты не было видно.

У нее нет солнца, и в темноте я не смог ее разглядеть.

— Чудеса!… — протянул Казин. — Ну-ка, пойдем поглядим, чего там не видно.

Выйдя наружу, Казин включил карманный фонарик. Узкий луч света прорезал темное царство.

— Довольно благоустроенная планета! — удивилась Жаклин Шамо. — Жаль, что видно плохо.

— Темно как… — начал было Казин, но подавился метафорой, готовой сорваться с языка. Хочешь иметь дело с баронессой, учись говорить культурно.

А местность и впрямь была цивилизованной. Астроход рухнул посреди обширной городской площади, напротив старинной дворцовой постройки, откуда уже спешили аборигены, внешне напоминающие носатые грибы.

— Доброй ночи! — приветствовал путешественников курносый мухомор. — Надеюсь, вы не очень расшиблись?

— Я тоже на это надеюсь, — съязвил Казин. — Что ж вы в темноте кружите?

Хоть бы габаритные огни включили.

— Мы слишком недавно потеряли светило и еще не успели принять никаких мер… — мухомор вгляделся к лицо собеседника и в страшном волнении закричал:

— Великий мицелий! Ведь вы гражданин Казин, мудрый крановщик с планеты Подсосонье — самый знаменитый и богатый сапиенс в обозримой Вселенной!

— Был богатый, — с горечью произнес Казин.

— Ведь это вы, играя, выиграли наше солнышко! — не слушая, тараторил мухомор. — Добрый гражданин, не дайте погибнуть единственной во Вселенной расе разумных оомицетов!

— Эк вас угораздило! — смущенно крякнул крановщик. — Да как же это ваше солнце в игорном доме очутилось?

— Тяжкие долги, непомерные налоги, — горестно заныл оомицет. — Пришлось заложить. Разумеется, мы хотели его выкупить после продажи гифов, но падение цен на экспортном рынке сделало невозможным своевременное погашение долга и даже выплату ссудных процентов…

— Все ясно, — мрачно сказал Казин. — Сами профукали солнце, а теперь виноватых ищете?

— Мы виноваты, мы! — с готовностью подхватил мухоморщик. — Но ведь вам ничего не стоит, в порядке благотворительности, век будем молиться за вас всемирному мицелию!

— Нет у меня вашего солнца, — сказал Казин. — Спустил давно.

— И как же нам теперь быть? Неужто всем народом — в маринад?

— Вот и нас также хотели утилизировать, — тихо произнесла за спиной Жаклин Шамо.

— Домой бы слетать… — в тоске промямлил благодетель.

— Справедливость нужно восстанавливать по горячим слезам, — наставительно произнесла Жаклин. Русский у баронессы покуда хромал, и гуманный гуманитар не заметила, что ненароком создала афоризм.

— Ну, положим, выручу я вас, — упорствовал Казин, — а мне-то что за это будет? Халявы небось всем охота, так на халяву и уксус сладкий, тот, в котором маринуют!

— Если вы подарите нам хотя бы самую завалящую звезду, — торжественно отчеканил разумный оомицет, — микадо микологических миров дарует вам звание почетного гражданина.

— Гражданство ваше или галактическое? — предусмотрительно уточнил Казин.

— Ясен пень, галактическое, — подтвердил стоящий рядом опенок.

— И что оно дает по сравнению с простым гражданством?

— Звание почетного гражданина — наследственное. Все ваши потомки тоже будут галактическими гражданами.

— Если я хоть что-то понимаю в политике, — заметила Жаклин Шамо, — то в скором времени вас, Олег, нарекут «Отцом народов».

— Я, положим, и сам по себе отцом могу быть, — Олег Казин бросил многозначительный взгляд на француженку, затем повернулся к грибу и резко спросил:

— Что у вас в системе осталось незаложенного?

— Четыре планетоида и газовый гигант, — убито признался мухомор.

— Не густо. Впрочем, на пару ставок хватит. Давай сюда твои планетоиды.

Поедем зарабатывать вам звезду, а мне — почетное гражданство.

Над темным миром бубновым тузом восходило солнце надежды.