— Да что ж ты, товарищ, — пробормотал второй. — Или я не знаю, на что шел? Не мы первые погибнем ради великого дела… и не мы последние, наверно. Мне обидно только, что этот белоручка, аристократишка этот — не из наших.
— Дело покажет, — отрезал первый, — из чьих.
— Дело… Дело делу рознь. Он и не узнает никогда, как нас звали и что были, мол, такие…
— Разве это важно? — спросил первый, а потом усмехнулся, протягивая правую руку к биоконтакту, а левой обнимая напарника за плечи. — Может быть, узнает. Когда-нибудь.
Они ничего не успели почувствовать. Маленький спутник распался мгновенно и тихо; несколько секунд облако, которым он стал, светилось слабым голубоватым светом, потом погасло.
* * *
…Когда первая радость схлынула, Алька, все еще улыбаясь до ушей, старательно разобрал деструктор и упаковал его в свою сумку. Все вдруг так чудесно переменилось… Значит, так, думал Алька, нашептать решение Аркадьеву, раз, выявить того, кого пришлют мне на смену, два. Причем так надо сделать, чтобы помочь и тому парню все понять. Гений — хорошо, а два — лучше. Вот здорово, даже внешность не придется менять! Можно вернуться к бабке, можно любить Юлю!.. Вот это работа!!
Чуть напрягшись, он воскресил пространственное ощущение спальни в квартире Аркадьева. Телепортация была мгновенной и неощутимой. Физик спокойно посапывал; положив голову ему на плечо, совсем беззвучно спала его жена. От их беззащитности у Альки, неподвижно висящего под потолком над ними, перехватило горло. Он улыбнулся и начал.
Через несколько часов, Алька знал это твердо, Аркадьев проснется от смутных и ярких видений, замрет на несколько секунд, еще не веря себе, а потом, пугая домашних, закричит: "Так вот же в чем загвоздка!"
Тихо, тихо, для Земли и для Зарриана…
Видишь, сказал себе Алька. Ты чувствовал, что поступаешь правильно, так и оказалось. Главное — слушаться совести. Тогда все будет хорошо.
Борис Романовский
ПАРЕНЬ ИЗ ПОСЛЕЗАВТРА
рассказ
Когда подошел незнакомец, Джон Фицджеральд сидел под навесом дома, на диване из синтетической кожи, снятом с фордовского «Континенталя».
Дела были из рук вон плохи. Старый Фицджеральд только что разругался с сыновьями из-за фермы и сейчас курил огрызок самой дрянной сигары, какую только можно найти в этом проклятом штате. Поэтому, когда незнакомец в костюме долларов за двести весело крикнул: «Хелло, старина! Как дела?» — фермер сплюнул горькую табачную слюну ему под ноги и озлобленно рявкнул:
— Какого черта каждый подонок лезет на мою землю? Чего тебе здесь надо?
Старина Фицджеральд кривил душой: земля была не совсем его собственностью. Она была заложена и перезаложена. Ему грозило выселение и аукцион. Из-за этого он и разругался со своими ребятами. Чертовы парни собрались удрать в Чикаго или в Даллас, они не хотели больше иметь дело с землей. Это Фицджеральды-то!
А тут еще вертятся всякие «комми».[5]
— Что тебе здесь надо? — повторил Джон. — Я ничего не покупаю и не продаю!
Незнакомец внимательно оглядел пятидесятилетнего, уже седого и морщинистого мужчину и спокойно сказал:
— Я тоже. Так что закрой рот.
На пороге, привлеченные криками отца, появились сыновья, Исаак и Марк (Фицджеральд был верующим и посещал церковь преподобного Айка Хоггарта в Стенджипе). «Здоровые парни, — подумал старик, — жалко отпускать их в Чикаго».
— Ребята, — сказал он вслух. — Последнюю тонну бракованной жевательной резинки нам продал не этот ли хлыщ? — это была традиционная шутка. Иногда она кончалась плохо.
— Погоди, отец, — лениво сказал старший, Исаак. — Не шуми! Вы к кому-нибудь из нас, приятель?
— Да, — ответил незнакомец. Лицо его было серьезно и благожелательно. — Я ко всем вам.
— Зачем? — спросил Исаак, не трогаясь с места.
— Может быть, мне предложат сесть? — человек уклонился от ответа. — Я пришел издалека!
Исаак кивнул головой. Это могло быть и приглашением. Во всяком случае незнакомец счел это приглашением.
Он сел рядом со стариком. Теперь все трое выжидающе смотрели на него.
— Слушайте, парни, — волнуясь, начал незнакомец, — я вам дальний родственник. Моя фамилия Фицджеральд… Мое полное имя Бенжамен Фицджеральд. Можете называть меня просто Бен… Я пришел к вам познакомиться издалека.
— Из Канады, — догадался Джон. — Ребята, я же вам говорил, что мой дед…
— Нет, — ответил тот, — я, как бы это сказать, чтобы не напугать вас… Я из будущего.
На лицах слушателей не промелькнуло и тени удивления. Они были напряжены и, казалось, одеревенели.
— Из будущего, — повторил незнакомец, — из две тысячи сто семьдесят третьего года.
Исаак медленно повернулся и ушел в дом. Вернулся он с двустволкой.
— Обыщи его, Марк, — сказал он, — только не бей. Похоже, парень из банды Тонни-морковки.
Марк проворно обыскал пришельца.
Под навес полетел носовой платок, какие-то пуговицы и коробочки, величиной с записную книжку. На обеих сторонах коробочки были вмонтированы какие-то шкалы.
— Что это? — спросил Исаак.
— Карманная сельскохозяйственная энциклопедия и записная книжка.
— Магнитофон?
— Что-то вроде.
— Я говорил, что он из банды, — сумрачно повторил Исаак. — Выкладывай, что тебе надо?
— Убери ружье, Исаак, — сказал Бенжамен, — я действительно из будущего, и я докажу это. А пока сядем и поговорим. Принесите воды — я хочу пить!
В полном молчании он напился и поставил кружку на сиденье рядом с собой.
— Я прикатил на машине, — продолжал он. — На машине времени. Уже не в первый раз я добираюсь до вашего мира…
— Что-то я ни разу не видел людей из будущего в этих местах, — сказал старик.
— Появление среди людей другого времени запрещено и жестоко наказывается, — быстро парировал Бен. — Да и отправиться в такое путешествие может очень узкий круг лиц.
Исаак, наиболее живой из всех Фицджеральдов, решил поддержать этот розыгрыш.
— Ну, и за какие заслуги тебе предоставлено право на путешествия? Ты что, большая шишка? — спросил он невинно.
Незнакомец не заметил иронии.
— Как тебе сказать! — Бен охватил руками колено. — Я директор научно-исследовательского института биогенетики. Последнее время много работал. Мы завершили крупное исследование по генетике рудных растений.
