— Приказ губернатора состоит в том, чтобы любыми средствами сдерживать мятеж. Лорд-генерал запросил уточнения приказа.
Другими словами, выигрывал себе и нам время. Если бы подразделения Гвардии вышли в город, они оказались бы между двух огней: учитывая, что половина СПО ненадежна, гвардейцы станут мишенью для обеих сторон. У меня все внутри перевернулось, и на этот раз не по причине юргеновской манеры вождения.
— Ну что ж, значит, вот и оно, — сказал я, выплевывая слова, будто золу.- Наше время истекло.
Война, ради предотвращения которой столькие люди пожертвовали столь многим, все-таки пришла к нам, и, кажется, мы ни черта не можем по этому поводу предпринять.
Не нужно и говорить, что события, о которых пишет Каин, развернулись не только в столице, но и по всему Гравалаксу. Учитывая, что основные силы экспедиционных войск, как имперских, так и may, были сосредоточены вокруг столицы, ситуация в Майо ухудшалась быстрее, чем где-либо еще на планете. Несколько столкновений произошло вокруг космопортов, так как обе стороны понимали, что сохранять их открытыми для себя или закрыть доступ к ним врагу — жизненно важно для снабжения и эвакуации. По большей части военные действия имели характер междоусобицы между фракциями СПО, которые обратили оружие против друг друга с ужасающей жестокостью, которую можно увидеть только в гражданской войне. Таким образом, нижеследующий отрывок поможет лучше оценить общую картину происходившего.
Из «Уничтожить виновных! Непредвзятый отчет об освобождении Гравалакса»
за авторством Сентенция Логара, 085.М42.
«Итак, в результате злонамеренного заговора целый мир был погружен в вакханалию братоубийства, которая до сего дня лежит позорным пятном как на выживших, так и на их потомках. Урок, который, несомненно, должно вынести из этих ужасающих событий, таков: как бы благонамеренны ни казались чужаки, мы не должны им доверять, ибо даже в малом отвернувшись от лица Императора, мы вернее всего будем прокляты.
Должно быть, именно запоздалое понимание этого побудило верных солдат регулярных частей местных сил планетарной обороны обернуть оружие против предателей в своей среде. Имперская Гвардия разделалась с ксенофилами, которые осмелились осквернить улицы города мятежом. Патриотическое рвение в конечном итоге взяло верх, и наиболее преданные из слуг Его Божественного Величества встали, чтобы смыть со своей чести омерзительное пятно единственным способом, которым это сделать возможно: а именно пролил кровь тех, чье трусливое пособничество чужакам привело всю планету на грань пропасти.
Вначале свой боевой дух восстанавливали отдельные соединения, и начиналось это с ареста тех командиров, лояльность которых, по той или иной причине, попала под подозрение. Те же, чьи души были запятнаны влиянием чужаков, очутившись перед угрозой разоблачения, оказали сопротивление, доказав черноту своего сердца тем, что открыли огонь по героическим защитникам имперских добродетелей. После этого раздор начал расти по экспоненте, пока практически каждая часть СПО на планете не была вовлечена в боевые действия на той или иной стороне. Конечно же, смута была такова, что многие не могли отличить друзей от врагов и попросту вступали в бой с каждым подразделением, какое встречали, без разбору.
В этих обстоятельствах было неудивительно, что наиболее ревностные из лоялистов, не теряя времени, возложили вину на тех, кто был изначально виновен в происходящем, то есть на самих ксеносов, и незамедлительно решили избавить свой мир от позорного присутствия чужаков. Герои, чьи имена, несомненно, запечатлелись бы в веках, если бы их тела можно было потом опознать, восстали против самого источника порчи и бросились на цитадель захватчиков.
Но, увы! Столкнувшись с сокрушительной огневой мощью этого оплота нечестивости, они были разорваны на куски, хоть все же успели нанести урон врагу. Впервые осознав свою собственную уязвимость, тау выдвинулись в город, чтобы учинить резню над добродетельными, и само будущее Гравалакса оказалось под угрозой.
Один лишь вопрос остается непроясненным. Почему ответ Имперской Гвардии последовал через такое долгое время? Обвинения в трусости очевидно смехотворны, даже самой репутации лорда-генерала достаточно, чтобы, не задумываясь, опровергнуть их. И в очередной раз единственным достоверным объяснением этому остаются некие темные махинации, которые каким-то образом задержали развертывание Гвардии. Что же касается того, чья рука держала нити этого заговора, тщательный отсев свидетельств твердо указывает на каперов…
И, завершив достаточно лаконичную сводку событий, происходивших на тот момент, он вновь сворачивает повествование к своей личной навязчивой идее. Пожалуй, это и к лучшему: если бы кто-нибудь оказался способен угадать настоящего врага, с которым мы столкнулись, нам пришлось бы предпринимать серьезные шаги, чтобы скрыть правду.
Что бы ни случилось,
С нами Императора милость,
С ними же нет ее.
Из народной баллады «ДолгГвардейца»
Склад был в том же состоянии, в каком мы его покинули, то есть представлял собой кучу щебня и слегка дымящихся обломков. Когда мы высадились из «Химеры», еще не осевшая гарь забила мне горло, заставив закашляться. По дороге к нашей цели мы не встретили больше неестественно быстрых Дредноутов тау, но я оставался настороже и, покидая относительную безопасность нашего транспортного средства, приказал солдатам считать эту местность вражеской территорией. Те крупицы информации, что я сумел урвать из переговоров по воксу, были совершенно неутешительны, а мои попытки пробиться к кому-нибудь в штабе дивизиона и запросить разъяснений оказались бесполезными; кажется, никто не имел большего понятия о происходящем, чем мы. Но с другой стороны, нашу маленькую экспедицию вела инквизитор, и она явно не собиралась отступать от задуманного, так что я скоро оставил попытки разобраться в ситуации и просто последовал за Эмберли.
— Кажется, чисто, — сказала она, глядя в ауспекс, извлеченный из складок ее черной накидки.
Я задумался о том, что еще может скрываться там. Несмотря на слова инквизитора, наши солдаты высаживались в боевом порядке, прикрывая друг друга на ходу. Затем Келп двинулся вперед, остальные же оставались под защитой брони нашей машины, пока он не достиг укрытия за ближайшей кучей обломков. Затем Требек направилась к обрушившейся стене на противоположном фланге. Когда они заняли свои позиции, выдвинулась Веладе, заняв позицию позади них, следом — Холенби, который, как я заметил, выбрал укрытие, откуда удобнее всего было прикрыть именно ее, при этом оставалось слепое пятно в прикрытии Требек. После секундного колебания я решил не вмешиваться, но только в этот раз. В конце концов, они были не самой спаянной командой, какой можно было желать, и поведение Холенби могло быть просто чистосердечной ошибкой. Сорель обвел окрестности взглядом через прицел своего снайперского ружья, затем поднял руку.
