Почему мне столько раз напоминают о том, что я не смогу убежать? Чтобы в конце концов заставить меня в это поверить?
– Понятно, полковник… Ничего, если я буду называть тебя полковником?
– Называй, если тебе так нравится. Я хочу, чтобы ты знал, Шалькин: мы могли обойтись без этого разговора. Могли сразу перейти к нашим методам добывания информации, хотя они не так совершенны, как ваши. Но мне показалось, что ты производишь впечатление умного человека, готового пойти на сотрудничество.
Вот оно! Землянин хочет договориться с наблюдателем о сотрудничестве. Месяц назад мне бы такое и в голову не пришло…
– Что вам от меня нужно?
– Я уже сказал: информация. Кто вы, откуда, чего добиваетесь, какими средствами обладаете…
Кажется, он решил играть в открытую. В самом деле, чего скрывать от меня то, о чем я и так могу догадаться?
– Зачем вам эта информация, полковник?
– Шалькин, давай без этих глупых шуточек.
– У меня и в мыслях не было шутить. Чего вы хотите добиться? Вы действительно считаете, что можете что-то изменить?
Похоже на то, что он немного потерял уверенность. Пока он собирается с мыслями, я продолжаю:
– Вы грозите мне тем, что можете сделать со мной все, что захотите. А я в свою очередь мог бы назвать вам человека, который может по памяти перечислить имена всех членов группы «Эй-Экс». Вполне возможно, что сейчас этот человек уже не один, и ему достаточно сказать пару слов, чтобы до завтрашнего утра ваша группа перестала существовать. Может быть, меня и не найдут, но для вас это ничего не меняет. А в общем, полковник, это такие мелочи – по сравнению с тем, что будет потом!
– А что, по-твоему, будет потом?
– Могу сказать одно – у вас в распоряжении есть несколько месяцев. Что скажешь – достаточный срок, чтобы что-то изменить?
– Шалькин, ты говоришь красиво, но не конкретно, – уверенности в голосе у него никакой.
– Конкретно мне запрещает говорить Инструкция. У вас ведь есть всякие-разные инструкции? У нас они тоже есть.
– Это означает, что ты отказываешься от сотрудничества?
– Нет, я этого не сказал. Если речь идет о сотрудничестве, оно должно быть взаимовыгодным.
– Ты же говоришь, что ваши люди и так все знают? Тогда что вам от нас нужно?
– Маленькое уточнение, полковник. Не что «нам» от вас нужно, а что «мне» от вас нужно. Есть небольшая разница.
– Пусть будет так. Твои условия?
– Имя того, кто нас выдал.
Молчание. Что это значит, да или нет?
– Что ты согласен за это отдать?
Все-таки да! Неужели я в самом деле так легко пойду на нарушение Основной инструкции? Ведь дело не в самой Инструкции, которую годами вдалбливали мне в голову, и, как говорил Ларрок, не в лояльности по отношению к Галактическому Союзу. А в том, что после этого меня можно будет поставить на одну доску с предателем, и Эйнос будет иметь полное право повторить мне в глаза все обвинения. И разве меняется ситуация от того, выдам я им достаточно много или совсем чуть-чуть? Неужели, Кайтлен, ты в самом деле готов избрать этот путь?
– А что вы хотите получить? У вас, к примеру, уже есть «Сфинкс» с непрерывной ассоциативной моделью данных…
Снова молчание. Слишком долгое на этот раз. Но пускай не убеждает меня, что их группа ничего не знает об этом проекте.
– Шалькин, что нас ждет через несколько месяцев?
– Только не говори, полковник, что ответа на этот вопрос вам будет достаточно.
– Ты можешь ответить?
– Я должен подумать.
– Еще не решил, можешь ли нарушить вашу инструкцию?
– Дело не в инструкции. У вас ведь есть такое понятие – честь.
– Для большинства это понятие скорее из прошлого.
– Для некоторых – да. Например, для того, который нас предал.
Снова пауза. Неужели я за что-то его задел?
– Шалькин, – стремительное начало фразы, и тихое окончание: – Ты можешь думать… до завтрашнего утра.
– А что будет потом?
– Узнаешь, если ничего не придумаешь.
Значит, они не исключают возможность все-таки применить свои методы добывания информации. Как будто я ожидал чего-то другого…
– А сейчас я могу идти?
И опять тишина. Такое ощущение, будто «полковник» хочет сказать нечто важное, но что-то сдерживает его. Зато я не могу сдержаться:
– Ты ведь боишься меня, полковник!
– Все мы чего-то боимся. И ты тоже не исключение.
– Ладно, согласен на ничью в этом вопросе, – я позволяю себе улыбнуться.
– Разговор окончен, Шалькин. Можешь идти отдыхать.
– В той камере?
– Выбирай другую, если та тебя не устраивает.
– Сойдет и та, если бы только еще телевизор…
– Телевизор тебе поставят. Иди.
Что я и сделал. Открыл дверь комнаты и вышел.
* * *
Мне известен один маленький секрет, который использует наш Центр (а наверное, и не только наш) по отношению к своим подчиненным наблюдателям. Простой вариант страховки, на тот случай, если с наблюдателем что-то случится – например, он перестанет выходить на контакт, а наверху не будут иметь понятия, что произошло. «Секрет» представляет собой маячок, вживленный каждому из нас под черепную коробку и позволяющий в случае необходимости установить абсолютно точное местонахождение наблюдателя. Кроме координат, кажется, эта штуковина передает еще и статус человека – проще говоря, жив он или мертв, или «на сколько процентов» жив.
К счастью, на самом деле это давно уже перестало быть секретом, и большинство наблюдателей знают о таком способе слежения за ними. В свое время я узнал это от Ларрока, и сам тоже успел кое с кем поделиться так называемым секретом. Немного упражнений позволяют вычислить нервные узлы, на которых закрепляется маяк. Еще чуть-чуть потренироваться – и уже можно без проблем включать и отключать его по своему желанию.
Наверняка Эйносу известны наши маленькие хитрости, но я не помню случая, чтобы у кого-то из нас возникли неприятности, связанные с отключением маяка. В конце концов, каждый человек имеет право на свободу и личную жизнь, и наблюдатель – не исключение. Однако, я также не помню случая, подобного тому, что происходит в нашей Организации сейчас. Психологические срывы, какими бы они ни были, все-таки не вызывали по-настоящему серьезных проблем. Ведь до недавнего времени речь никогда не шла о предательстве!
Может быть, сейчас Эйнос рвет и мечет в связи с тем, что не относился строже к нашим вольностям. Я последний раз отключил свой маяк достаточно давно, когда только начинал подбираться к тайнам «Купола» очень уж хотелось, чтобы выяснение правды об этом проекте было исключительно моим достижением. Возможно, именно тогда координатор и начал меня подозревать – что теперь уже не так важно. И сейчас, когда я нахожусь в камере неведомой базы ЦРУ, мой маяк по-прежнему отключен.
