Все поздравляли и хвалили Динкэ, а профессор Добре провозгласил здравицу в честь его.
Только Прекуп остался в стороне и с некоторым раздражением наблюдал эту сцену-
Наконец, он сказал полушутливо, полусердито:
— Вот вы хвалите и превозносите до небес этого… “алхимика”. Что же такое делает этот Аполодор-Помидор? Он о своей лаборатории, почитай, что и думать забыл; знай, варит и жарит, — брюшко растит! Как будто невесть какая мудрость бросить в кастрюлю несколько кореньев, поставить их на эту плиту с инфракрасными излучениями, которая, можно сказать, сама варит, и потом — сиди себе и жди, чтобы сварилось! — Он на минуту остановился передохнуть, а затем продолжал более напыщенным голосом: — Нет, настоящее ремесло, и ремесло высшей квалификации, как например, радиотелеграфиста, специализированного в передачах на далекое расстояние, никак не ценится…
Он замолчал и сидел сердито уставившись в свою тарелку.
— Я надеюсь, что ты шутишь, мой милый, обратился к нему Матей. — Меня очень удивляет, что ты не знаешь, что каждая профессия имеет свое значение, и если товарища Динкэ хвалили, это еще не значит, что никто не замечает твоей работы.
Не подымая даже голову, Прекуп пробормотал что-то.
Поведение радиста вывело из терпения Динкэ. Лицо его побагровело. Бросив Прекупу убийственный взгляд, он прошипел:
— Ничего, есть у меня лекарство от таких глупых выходок! — ив два скачка исчез за дверью.
Но скоро он вернулся, неся на подносе миски, в которых находился прекрасный мясной соус с помидорами. Все с аппетитом начали есть. Один только радист некоторое время сидел, не притрагиваясь к еде, пока аппетитный запах кушанья не побудил его взять на вилку хороший кусок мяса. Но едва он положил его в рот, как в ту же минуту вскочил, как ошпаренный. Лицо его побагровело, он страшно выпучил глаза, из которых лились крупные слезы, стекавшие по щекам, отчаянно закашлялся и никак не мог прийти в себя.
Аполодор Динкэ смеялся до упаду. Его большое тяжелое тело так и тряслось от смеху. Он потерял всякое самообладание и хохотал, захлебываясь, до слез.
— Это реакция и ее эффект, — произнес он наконец, немного успокоившись. — Другими словами: преступление и наказание! Если Андрей утверждает, что не великое дело быть поваром, так вот же… пускай попробует еды, приготовленной плохим поваром! Ведь такому не раз случается пересыпать перцу, пересолить, переложить в три раза больше горчицы или невзначай перелить уксусу в еду, как раз, когда еда уже в тарелке. Вот так приблизительно случилось и в этом случае. Видите, товарищ Прекуп! Вот что бывает, когда имеешь дело с плохим поваром.
На этот раз Матей серьезно рассердился.
— Шутка шуткой, — сказал он укоризненным тоном, — но теперь следует сознаться, что вы потеряли всякую меру.
Эти слова пришлись далеко не по вкусу Аполодору Динкэ.
Он надулся и ушел в лабораторию. Проходя через исследовательскую комнату, он увидел на одном из столов бутылочку с бесцветной жидкостью, которую Добре добыл еще на Венере из одного растения в пустыне. Динкэ взял бутылочку в руки, повертел ее и прочел на этикетке надпись рукой Добре:
“Сок из Опунтия вульгарис венусиана”. Тут же на столе, под стеклом лежала карточка, на которой можно было прочесть: “Отличный вкус. Является хорошим прохладительным, но…”
Фраза не была закончена, но Аполодор не придал этому никакого значения.
— Вот это-то мне и нужно! — обрадовался он. — Я разгорячился, как электрическая дуга с этим бездельником Андреем.
Он поднес бутылочку к носу и понюхал с видимым удовольствием. Затем приблизил ее ко рту и, потянув добрый глоток, довольно вздохнул. Напиток оказался и в самом деле очень вкусным.
Вдруг за его спиной послышались голоса. Динкэ поспешно поставил бутылочку на место и исчез.
Если бы он еще немного помедлил, то наверное услышал бы, как Добре сказал Матею:
— Что же касается сока того кактуса, я сделал его анализ. Он сладок и прохладителен, хотя имеет еще одно и пренеприятное свойство: вызывает сильный желудочный гиперацидоз.[25] Но что я вижу? — и Добре взял бутылочку и поглядел в нее на свет. — Не хватает почти половины.
Оба расхохотались.
— Тот, кто полакомился, будет здорово наказан. Не так ли, Матей?
А на следующий день доктору пришлось пожертвовать добрую часть из запаса питьевой соды, чтобы облегчить страдания Динкэ.
* **
Дни и ночи незаметно разматывали свою нить, и космический корабль одиноко несся по безбрежному океану.
Как-то раз вечером, когда все уже спали, Матей Бутару подошел к “Судовому журналу” и вписал следующие слова:
“Сегодня по радиотелевизору интересные вести.
Началась конструкция великой советской космической ракеты. Она будет иметь 160 метров в длину и 65 Метров в вышину. Внутри ее будет построена вращающаяся кабина в 5 этажей. Ее будут сопровождать 18 меньших ракет.
Аруниан сообщает также с Гепты, что известия и научный материал, переданные нами ежедневно, публикуются на первой странице в прессе всего мира. В кино идут фильмы Черната и Динкэ.
Таким образом люди свыкаются с пейзажами планеты Венеры и нашего астероида. Человечество познает плоды нашего труда, наши открытия почти тотчас же по их сообщении. Это является большим стимулом для каждого из нас в нашей работе”.
Бутару закрыл книгу. Его клонило ко сну.
И скоро в подземном убежище Коперника раздавалось только равномерное дыхание астронавтов.
— Вставайте! Подъем! Пора на зарядку! — звала женщина-врач и таким образом прервала сон космических исследователей, заставила их поспешно одеться и собраться в гимнастическом зале. Спустя четверть часа, свежие и прекрасно настроенные, они уже сидели за завтраком.
Прекуп пришел последним. Он подошел к Бутару и протянул ему лист виноина. Руководитель экспедиции поспешно прочел и обратился к астронавтам.
— Вести с Гепты. Ученые летающего острова открыли два астероида, один диаметром в 205, а другой в 307 километров. До сих пор их нельзя было видеть, несмотря на их довольно крупные размеры, вследствие слабой отражаемости их поверхности. Не знаю, в какой мере это известие имеет практическое значение для нашей экспедиции, но я все же считал нужным вам это сообщить.
Джордже Скарлат вздрогнул и поднес руку к воротнику рубахи, как будто этот воротник давил его.
— Ах так? Очень, очень интересно! Товарищ Бутару, я вас очень прошу, затребуйте как можно больше подробностей. Астероиды, о которых вы говорите, могут иметь для нас огромное значение.
