Эссенжи закрыл глаза, откинулся на спину и булькающе рассмеялся. Он прекрасно понял, что добиваться ответа от Гаржа бессмысленно. Подняв к глазам планшет, он вбил в строку поиска запрос, повторяя его вслух:
- Что... делать... если... твой... друг... идиот. Поиск.
Поиск удивленно моргнул и сообщил, что по такому запросу в корабельной документации ничего нет, а для поиска по сети необходимо приземлиться на планету или пристыковаться к станции.
- Да ничего не делать, - отозвался Гарж. - Радоваться, что я у тебя есть.
В этот момент весь свет вокруг погас, замигала аварийная система. Потом освещение вдруг включилось и конвульсивно замигало. "Неу" тряхнуло, повело в сторону, и Гарж свалился со своего кресла на пол.
- Может, стоило тебе побыть в пилотной? - сдавленно поинтересовался Дьюла, на которого попадали препараты с полок.
- Да уж поздно, что, - огрызнулся Гарж.
"Неу" скрипел и, видимо, собирался развалиться раньше, чем коснется земли колонии U-R-7.
Персон ел мерзкую липкую кашу, которую сам приготовил. Карл так и не вернулся, видимо, Хампус отправил его на очередное задание сразу же, как только тот поговорил с Питером.
Это значило, что на станции, вероятнее всего, осталось всего три человека, если не считать Ванессу в медотсеке. Это было несколько напрягающе. Персон не хотел попадаться Питеру и Хампусу на глаза.
Но как только им понадобится что-то сделать, единственным, кого они найдут, будет Персон. И именно ему придется выполнять задания, которые раньше ни за что бы не доверили.
Где, черт возьми, носит Карла, когда он так нужен?
Персон зачерпнул плоской ложкой кашу, и та уныло соскользнула вниз в тарелку. Потерев щеку от мерзких липких капель, он тоскливо вздохнул и отодвинул тарелку. Несмотря на то, что есть хотелось безумно, склизкий комок в горле и тяжесть в животе мешали приему пищи. Выкинув тарелку вместе с кашей и ложкой в трубопровод, Персон прихватил сухой ломкий хлебец и поплелся в свою комнату.
Заглянул в комнату к Карлу, но та так и была пустой. На полу лежало скомканное одеяло.
Персон поднял одеяло, встряхнул его и бросил на кровать. При помощи липучек на углах одеяла расправил его, придав комнате вид обжитой строгости. Карл был не из тех, кто каждое утро заправляет постель, да и всем прочим тоже частенько было лень это делать, но Персону вдруг захотелось здесь прибраться.
Прогнав от себя не очень-то веселые мысли, Персон решил, что ему прямо сейчас нужно отправиться к Хампусу и узнать, куда он дел Карла. Но сначала... прогуляться. Лучше бы, конечно, пойти поесть, но за неимением нормальной еды сойдет и освежающая прогулка вокруг станции.
Пыльная хмарь немного рассеялась, и Персон, вдохнув уличный воздух, даже не задохнулся и от песка, набившегося в легкие. Всего лишь несильно запершило в горле.
Один кружок, чтобы собраться с мыслями, решил Персон, и обязательно пойду. Один круг. Вот, чуть-чуть, половинку круга. За камнями двадцать шагов - и в дверь. И камни...
- Ка-а-арл!
От крика, от ужаса и от частичек песка, все еще витающих в воздухе, в горле вдруг запершило сильнее, да так, что Персона согнуло от кашля. В горле тихо забулькало.
Откашлявшись на приличном расстоянии от камней, Персон вытер выступившие на глазах слезы и подошел поближе.
- Карл, - неуверенно позвал он.
Потом, еще немного громче:
- Карл!
Наверное, если бы Карл мог отозвался, он бы подал знак еще раньше, пока Персон орал и глотал грязный воздух. Но Карл был предельно безучастен к Персонову горю. Да и вообще, сложно кому-то сочувствовать, когда у тебя, вероятнее всего, сломан позвоночник, на губах запеклась кровь, а глаза закатились.
- Карл, черт бы тебя побрал, - Персон забрался на камень, который мягко спружинил под ногами. - Где тебя носит, когда ты нужен.
С ума сойти. Попробовав на скольжение ближайший камень, Персон перескочил и присел на корточки, хватая повисшую руку Карла. Рука была холодной и неестественно твердой. Такой не может быть рука живого человека.
Карл раскинулся на камнях, свесив руки вниз. Открытый рот, окровавленные зубы, залитый кровью подбородок. Персону от этого вида стало нехорошо. Он сдержал рвотный позыв, сморгнул с ресниц слезы.
И вдруг его кто-то позвал. Совсем близко.
Персон свалился с камня, пытаясь уцепиться пальцами за рыхлую поверхность. Стертые подушечки пальцев мгновенно заболели. Завертев головой по сторонам, Персон не обнаружил поблизости никого. Никого живого, если быть точным.
- Персон, - настойчиво повторил голос.
Наконец Персон вылез из густой тени, созданной высокими камнями, и задрал голову вверх. Одно из окон было поднято вверх, оттуда торчала голова Питера. Он опирался на подоконник и с интересом смотрел вниз.
- Ну что?
- Он... смотри... тут... - Персон пыхтел и тыкал пальцем в тело Карла поблизости. - Ты! Это же ты!
Питер, кажется, улыбался.
Это была такая же плохая новость, как и то, что Персон оказался не совсем идиотом. Лучше бы оказался - спокойнее спал и дольше бы жил.
- Ну и что? Кому ты теперь скажешь? Может, ты не заметил, но ты остался здесь один. Поднимайся, дело есть.
Питер потянул окно вниз, но вдруг замер. И будь окно немного пониже, Персон бы заметил, как тот изменился в лице.
Он смотрел куда-то вверх.
Персон тоже задрал голову вверх. С неба на них падало нечто.
Персон никогда не видел садящийся корабль так близко. А еще он, кажется, знал то, чего не знали те, кому корабль принадлежал.
Никакой энергии. Никаких шансов. И в то же время - люди! Люди, спасибо вам, что вы здесь!
Персон подскочил на ноги и, прыгая по камням, едва снова не рухнул вниз.
- Иди сюда! Стой, придурок! Стой, убью!
Слишком много эмоций для обычно собранного Питера. Кажется, он был недоволен прибытием корабля. А Персон делал все правильно.
Огромный массивный корабль медленно продирался сквозь атмосферу, а Персон метался по полю, не зная, куда отбежать, чтобы не оказаться погребенным под железно-пластиковой тушей размером с их станцию.
И без того пожухлая трава выгорела мгновенно, маки съежились и превратились в обугленные стебли. А потом двигатели корабля вдруг перестали работать, и он рухнул с высоты сотни метров. Персона отбросило назад, и он полностью скрылся среди оставшихся в живых маков.
Огромный корабль как будто дышал. Уже рухнув, он все равно был в движении. Персон, поглядывающий из цветов, не мог сказать, что именно происходит, потому что падение уже прекратилось, и даже трава улеглась. Но бешено бьющееся сердце было несогласно, а картинка перед глазами конвульсивно дергалась. Или это все же дергался остывающий корабль.
