В ожидании атаки он слегка встряхнул свой правый рукав, так что ампула, которую он там заблаговременно спрятал, скользнула ему в руку. Эту ампулу он извлек из взрывателя кислотного типа еще в арсенале. Невзирая на данную клятву, Пайас считал себя вправе прибегнуть к такому средству — робот ведь использовал оружие, которым человека природа не наделяла, — самое себя. Пайас понимал, что у него есть только одна-единственная возможность бросить ампулу, так что придется постараться; кроме того, нужно попасть в место, где много неприкрытой одеждой «кожи».
Фиц-Хью бросилась на него, и Пайас быстро отступил в сторону, увернувшись от удара в очередной раз, и одновременно швырнул ампулу в лицо робота. Тонкое стекло разлетелось вдребезги, и кислота растеклась по физиономии робота буквально в то мгновенье, когда он готовился к новой атаке.
На сей раз Пайас не оставался на месте, но пробежал несколько шагов вниз, к Клунард и ее армии.
— Я хочу, чтобы ты как следует посмотрела, сестра Треза, — закричал он. — Посмотри на этот механизм, которому ты так доверяла!
Кислота уже успела сильно разъесть искусственную кожу, покрывавшую лицо Фиц-Хью, и теперь взорам присутствующих предстал металл, скрывавшийся под ней. Робот замер, поняв, что он разоблачен, но пока еще не в силах решить, как следует поступить в данной ситуации. Между тем Треза Клунард и ее Армия Справедливых имели прекрасную возможность созерцать металлические детали механизмов, находившихся в голове Фиц-Хью.
— Это просто машина, сестра Треза, — продолжал Пайас, желавший, чтобы суть происходящего наверняка дошла до всех. — Тебя провели те самые машины, к которым, по твоим словам, ты питаешь такое отвращение. Ты прислушивалась к их советам и доверяла им, и они предали тебя и увлекли на ложный путь. Вот эта машина и есть твой враг, а вовсе не я.
Робот, поняв, что к личине Фиц-Хью вернуться уже не удастся, кинулся бежать по направлению к вершине холма, причем двигался он со скоростью, не свойственной ни одному человеку. Но он успел пробежать только несколько десятков метров, так как внезапно луч бластера, вылетевший из дверей арсенала, зашипел» в воздухе и попал роботу прямо в грудь. Сраженный выстрелом Иветты, робот повалился на землю. Какое-то время машина еще трещала и шипела, и искусственные конечности ее подергивались, затем она замерла.
Совершеннейшая тишина опустилась на склон холма — на целых полминуты. Затем несколько наиболее храбрых бойцов Армии вышли из рядов и направились вверх по склону, желая осмотреть труп. Луч бластера обнажил корпус робота еще больше, и теперь его механическое строение стало очевидно для всех. Бойцы посмотрели на Фиц-Хью, затем взгляды их обратились к Трезе Клунард. На лицах солдат появилось совершенно новое выражение. До этого мгновенья Треза Клунард являлась для них если и не божеством, то по крайней мере святой. Но теперь, своими глазами увидев, как ловко ее сумела провести машина, символ зла, по ее проповедям, обожание и благоговение стали уступать место совсем другим чувствам.
Пайас с трудом удерживался от улыбки. «И это те самые люди, готовые совсем недавно стоять за нее насмерть, — думал он. — Сомневаюсь, что к вечеру в ее армии останется хотя бы несколько сотен последователей». Теперь эта военизированная организация не представляла никакой угрозы.
Какое-то мгновенье Пайас и Клунард просто смотрели друг на друга. Оба понимали, какая грандиозная перемена произошла. По-видимому, они не знали, что сказать друг другу. Поэтому Пайас, пожав плечами, зашагал вверх по склону холма, направляясь к арсеналу.
— Брат Кромвель, — вдруг позвала Треза, и Пайас обернулся. — Ты уничтожил меня. Ты доволен?
— Я не собирался уничтожать тебя, — мягко ответил он. — Я просто хотел показать ошибочность пути, на который ты встала. Человек, полностью поглощенный своей целью, забывает о средствах ее достижения и перестает отличать нравственные от безнравственных. Это может случиться с каждым.
— Я все равно верю в свою правоту, — сказала она. — Я буду продолжать увещевания и по-прежнему стану обличать погрязшее в грехах общество.
— Я никогда и не просил тебя замолчать.
И Пайас вновь принялся взбираться вверх по склону холма, чтобы помочь Иветте демонтировать «покойника-включателя». Добравшись до арсенала, он обернулся. Клунард стояла на коленях возле тела Фиц-Хью — робота-женщины. Она молилась — но о чем она просила небо, он так никогда и не узнал.
Как Пайас и предполагал, Армия Справедливых фактически перестала существовать еще до исхода того же самого дня. Уважение верующих к Трезе Клунард довольно серьезно поколебала история с роботом, и хотя они продолжали исповедовать ее философию, признавать ее своей военначальницей после всего происшедшего они просто не могли. Обещание, данное Трезой Клунард, было свято выполнено, и Пайасу и Иветте позволили уйти с миром. Агенты вернулись к своему воздушному автомобилю, связались со штабом местного отделения СИБ и рассказали обо всем случившемся.
Когда регулярные силы СИБ прибыли в лагерь, им не оказали никакого сопротивления. Большинство добровольцев уже покидало лагерь, и СИБ не стала им препятствовать в этом. Оружие, находившееся в арсенале, конфисковали, а лагерные бараки сожгли. Трезу Клунард взяли под стражу и прочитали ей суровую лекцию о необходимости сохранять верность Империи! Она выслушала лекцию с угрюмым видом, после чего дала слово никогда больше не предпринимать попытки создать военизированное формирование, находящееся в конфронтации с законным правительством. Шеф местного отделения СИБ, не видя никакого смысла держать ее под арестом и далее, просто лишил ее лицензии на консультирование на пять лет и отпустил.
Два дня спустя обычный пассажирский космолет, направляющийся на ДеПлейн, отбыл с поверхности Пуританин в соответствии с расписанием. На борту космолета находились два очень усталых, но очень довольных собой агента СИБ. Врач Службы обработал рану на плече Иветты и уверил ее, что через неделю-другую она придет в полный порядок.
— Ты знаешь, — сказала она мужу, когда корабль уже поднялся в воздух, — в некотором роде мне даже жалко эту Клунард. Ведь она достигла пика своей проповеднической славы, под ее командой находилась армия в десять тысяч человек, и она чувствовала абсолютную уверенность в том, что Бог на ее стороне, — и вдруг все рухнуло буквально за несколько секунд.
— Вот уж жалеть ее совершенно не стоит, — заметил Пайас. — Никто и оглянуться не успеет, как она оправится от удара. С фанатиками всегда так. В сущности, это, возможно, лучшее, что могло случиться с ней. Фанатик расцветает именно тогда, когда он побежден. А вот если им случается занять важный пост, тогда у всех начинаются неприятности. Покуда Треза Клунард не имеет реальной власти, все может идти прекрасно.
