— Ах так? Очень, очень интересно! Товарищ Бутару, я вас очень прошу, затребуйте как можно больше подробностей. Астероиды, о которых вы говорите, могут иметь для нас огромное значение.
— В чем именно, товарищ Скарлат? — спросил Бутару, недоумевая.
— Это вопрос, который меня очень интересует, но который я еще невполне выяснил, — уклончиво ответил ученый.
Матею так и не удалось добиться от Скарлата других объяснений. Впрочем, у него самого было столько дела, что он скоро совершенно забыл о словах ученого.
С тех пор как экспедиция возвратилась с Венеры на Коперник, прошел почти месяц. 58 000 000 километров отделяли их еще от Солнца. Коперник как раз соприкасался с орбитой Меркурия, который, впрочем, находился в этот момент далеко от него. Астронавты должны были его увидеть вблизи только после обхода дневного светила, при следующем пересечении орбит.
Яркий диск Солнца казался отсюда в шесть раз больше, чем с Земли, а температура все время возрастала. Во время астероидного дня термометр показывал до 268°.
Работа кипела теперь непрерывно и шла лихорадочными темпами. Им предстояло пройти лишь в 22 000 000 километров от Солнца, и поэтому все усилия были направлены на защитные меры, которые поспешно проводились астронавтами.
В мастерской Черната машины работали не переставая круглые сутки. На поверхности монтировались изоляционные пластины, закладываемые между убежищем и поверхностью астероида. Прозрачные своды теплиц прикрыли стеклянной ватой, пропитанной особыми веществами, которые имели свойство поглощать вредные излучения. С этих пор астронавты выходили на поверхность только ночью.
В то же время исследования продолжали продвигаться вперед. И инструменты астрономической обсерватории были устремлены на гигантское светило, которое казалось огромным, докрасна раскаленным чугунным шаром. Разумеется, что все оптические аппараты, и в особенности телескопы, были снабжены толстыми затемняющими фильтрами. Постепенно вводились в строй и другие аппараты, с помощью которых можно было изучать корону Солнца, спектры различных солнечных областей, устанавливать степень его свечения и температуру некоторых точек на его поверхности.
За записями радиотелескопа следили непрерывно и тотчас же тщательно записывали их на специальные карточки. Этот аппарат походил на обычный телескоп, но здесь параболическое зеркало было заменено сетью нитей, выполняющих то же назначение, как и радиоантенна. Все данные, собранные этими аппаратами, автоматически передавались исследовательскому центру убежища, руководившему всей научной деятельностью. Здесь они записывались на магнетоническую пленку для передачи станции связи на Гепте.
* **
— Знаешь, Матей, — сказал как-то раз Чернат, — вот мы все время говорим о Солнце, а я еще не могу себе уяснить, как выглядит его поверхность. Я, правда, видел снимки, но мне хотелось бы взглянуть на него в телескоп.
— Это совсем не так сложно. Пошли, брат, в обсервационную!
Они прошли по подземному коридору в помещение, полное астрономических аппаратов и инструментов, где находились уже и другие члены экспедиции.
Матей сел и повернул какой-то переключатель. На главном экране появилось изображение Солнца, так как оно было видно теперь на расстоянии 31 000 000 километров.
На гигантском диске Солнца зажигались и гасли сотни сверкающих искр, игра которых напоминала исполинский фейерверк. Это были гранулы, горевшие, как алмазы, рассыпанные по темному фону. Несколько десятков солнечных пятен самой разнообразной формы, видневшиеся тут и там, были обрамлены белой, раскаленной каймой. И все это находилось в беспрерывном движении.
Матей Бутару привел в движение какой-то механизм. Перед солнечной поверхностью возник затемненный диск. И тотчас вокруг Солнца стала заметна неясная масса, которая непрерывно волновалась в полутьме. Бутару сменил фильтр другим, более тонким. Газообразная масса вокруг черного диска вдруг засветилась, и солнечная атмосфера предстала перед ними во всем ее великолепии.
Облака газов, состоящие из атомов различных элементов, неслись непрерывным потоком от одной точки к другой. Это была нескончаемая игра пламени, принимавшая самые удивительные, самые невероятные формы и оттенки.
Из ярко-окрашенного слоя хромосферы беспрестанно вырывались протуберанцы,[26] вытягивавшиеся на расстояния, превосходившие расстояние между Землей и Луной. Они походили на огненные языки, все время изменявшие свою форму, а за ними на много миллионов километров расстилалась величественная мантия солнечной короны.
Более получаса все молча любовались этим единственным в своем роде по величию зрелищем, когда Матей Бутару вдруг нарушил молчание.
— Светило, которое вы наблюдаете, — начал он, — это огромная раскаленная, газовая сфера. Энергия, которую она выделяет в мировом пространстве, так велика, что если бы мы могли окружить его поверхность ледяным слоем толщиной в 15 метров, он бы растаял в одну минуту.
— Но что порождает всю эту энергию, которая согревает и освещает с такой силой? — спросила Сабина Турку.
Радист, вошедший сюда за несколько минут перед тем, вмешался в разговор, желая блеснуть своими познаниями:
— Я думаю, что Солнце не что иное, как огненный шар. В нем, все кипит. Вроде, как кипящий котел, что ли. Поэтому-то и чувствуешь его жар даже на большом расстоянии.
— Это не совсем так, Андрей, — возразил Матей Бутару, — хотя на первый взгляд и кажется, что ты прав. Теплота, свет и другие формы энергии, исходящие от Солнца, происходят не от сгораний. Там ведь слишком жарко, чтобы что-нибудь еще могло гореть. Твердое тело, например метеорит, попавший на Солнце, превращается в газ в самую малую долю секунды.
На поверхности Солнца температура +6 000°, а в глубине его она достигает 20 000 000°. Чтобы вы могли себе представить, что означает температура в 20 000 000°, знайте, что булавочная головка, накаленная до этой температуры, своим жаром превратила бы в пепел все вокруг, на расстоянии 1 500 километров. Вследствие такой гигантской температуры и различных давлений в ядре Солнца происходят коренные изменения материи.
Из всех происходящих здесь процессов самый важный тот, во время которого водород превращается в гелий. Высчитано, что преобразование одного грамма водорода в гелий дает то же количество энергии, как сгорание 15 тонн бензина, Гигантская атомная энергия, которую производит “завод гелия” в недрах Солнца, выходит на поверхность, проходит сквозь солнечную атмосферу и разливается во всех направлениях. Поэтому каждые 24 часа, Солнце теряет излучениями 360 миллиардов тонн своей массы.
