– Я хочу поговорить с мисс Энн Фишер.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Скажите ей, что ее спрашивает мистер Гермес.
Экран потух и через несколько секунд снова зажегся. Теперь на нем было лицо Энн Фишер.
– Привет, Себастьян, – сказала она без малейшей тени эмоций.
– Меня собираются убить.
– Сыны Могущества?
– Да.
– Ну что ж, Себастьян, – пожала плечами Энн, – ты сам же во всем и виноват. Не смог разобраться с приоритетами. Ты пришел в Библиотеку, ворвался на наш этаж, а затем, вместо того чтобы попытаться вывести Анарха – а ведь юдиты дали тебе экипировку, мы ее быстро опознали, – вместо этого ты…
– Послушай, – резко оборвал ее Себастьян, – я хочу с тобой встретиться.
– Ничем не могу тебе помочь. – Голос Энн звучал безразлично, ей совершенно не хотелось входить в его положение. – После того, что ты натворил в…
– Мы хотим получить убежище, – сказал Себастьян. – В Библиотеке. Я и Лотта.
– Да? – Энн картинно вскинула брови. – Ну что ж, я могу запросить Совет, такое иногда бывает. Но только не питай больших надежд. Я очень сомневаюсь в положительном ответе, ты его ничем не заслужил.
Лотта вошла в поле зрения камеры, взяла из руки Себастьяна трубку и сказала:
– Мисс Фишер, мой муж хороший организатор. Я уверена, что он бы мог вам пригодиться. Мы с ним собирались обратиться в ООН, чтобы иммигрировать на Марс, но Сыны Могущества уже здесь, мы будем убиты, даже не успев получить паспорта и медицинские справки.
– А что, – заинтересовалась Энн, – Сыны Могущества уже как-нибудь на вас выходили?
– Да, – сказал Себастьян, забирая обратно трубку.
– А ты, случаем, не знаешь, – спросила Энн жестким, холодным голосом, – нет ли у них каких планов относительно Анарха?
– Они рассказали мне одну вещь, – осторожно сказал Себастьян.
– Да? И что же это за вещь?
– Я скажу, – твердо сказал Себастьян, – когда мы с тобою встретимся. Либо здесь, у меня, либо в твоей квартире.
Энн Фишер немного помедлила, прикинула что-то в уме и в конечном итоге решила:
– Через два часа я буду готова тебя принять. У меня. Ты запомнил адрес?
– Нет, – сказал Себастьян и вытянул руку; один из Сынов быстро вложил в нее блокнот и карандаш.
Энн задиктовала свой адрес и повесила трубку. Себастьян секунду посидел и встал, с трудом распрямив одеревеневшие ноги. Сыны смотрели на него и молчали.
– Устроено, – сказал Себастьян. «И это, – добавил он про себя, – даст мне хоть какое-то удовлетворение. Без различия, как там все получится, спасут они Анарха или нет». – Вот. – Он передал главному Сыну листок с адресом Энн. – И что я должен теперь делать? Я как, пойду туда с оружием?
– Скорее всего, ее дверь оборудована стандартным сканером, – сказал главный Сын, читая адрес. – Так что оружие не пронесешь, сразу же поднимется трезвон. Нет, ты просто иди туда и о чем-нибудь там разговаривай. Мы закинем в окно газовую гранату или там что еще… да ты на этот счет не беспокойся, мы сами как-нибудь справимся. – Он замолчал, размышляя. – Ну, может, дротики с тепловым наведением. Подстрелим вас обоих, но не насмерть, потом откачаем.
– А если мой муж для вас все это сделает, вы нас не станете убивать? – спросила Лотта.
– Если Гермес предоставит нам возможность освободить Анарха, – сказал главный Сын, – мы отменим смертный приговор, вынесенный Рэем Робертсом.
– Так это был официальный приговор? – спросил Себастьян, чувствуя, как по спине сбегают холодные струйки пота.
– Да, – кивнул главный Сын, – вынесенный специальным собранием Старейшин Юди. Его Могущество даже отвлекся на время от своего паломничества, чтобы принять участие в обсуждении.
– Ты думаешь, – спросила Лотта у Себастьяна, – тебе действительно удастся выманить мисс Фишер из Библиотеки?
– Она придет, – заверил ее Себастьян.
А вот удастся ли Сынам что-нибудь с ней сделать – дело совсем другое. Себастьян глубоко уважал Энн за ум и изворотливость; скорее всего, она приготовится к чему-нибудь в этом роде. Что она – дурочка, или не знает, как он теперь к ней относится. «Им не удастся ее допросить, – осознал Себастьян. – Каким-то там образом, который ни я, ни они и представить себе не можем, она их всех убьет. А заодно, возможно, и меня. Но умрет при этом и сама». Из всего, что виделось впереди, лишь это его и утешало. «Сам-то я не смог бы ее убить, – сказал он себе. – Это свыше моих сил, я не так устроен. Другое дело – Сыновья, и Тинбейн был таким же; убивать – это их призвание».
Он чувствовал себя неизмеримо лучше. Он навел юдистских киллеров на Энн Фишер, огромное достижение.
Навел на Энн и отвел от себя и от Лотты!
Родившись и стремясь быть, прекрасное чем скорее растет, утверждая свое бытие, тем скорее торопится в небытие.
Блаженный Августин. «Исповедь»
Двумя часами позднее он сидел в своей машине, припаркованной на крыше дома Энн Фишер, перебирая в голове события своей жизни. Закрыв глаза, он представлял Анарха. Старался оживить в памяти недавно виденный сон. «Ты должен», – сказал ему Анарх. Должен? Что именно должен? Он пытался и не мог заставить себя проникнуть в сон дальше этого момента. Он словно воочию видел сухое сморщенное лицо, темные глаза и мудрый – и в земном, и в духовном смысле – рот. Ты должен снова умереть; так, что ли? Или жить? Сон ни в какую не хотел продолжаться, и в конце концов Себастьян оставил все попытки. Взглянув на часы, он открыл дверцу машины.
Рядом с машиной стоял Анарх в балахоне из легкой белой ткани. Стоял и ждал, пока он выйдет.
– Господи, – выдохнул Себастьян.
– Я крайне сожалею, – улыбнулся Анарх, – что наша предыдущая беседа была неожиданно прервана. Теперь мы можем ее продолжить.
– Вы… вы смогли от них выбраться?
– Они все еще держат меня в плену, – объяснил Анарх. – То, что вы здесь видите, не более чем галлюцинация. Капсула антидота против ЛСД, которую вы тогда прикусили, не до конца выполнила свою задачу; вот я и есть это самое «не до конца». – Его улыбка стала еще шире. – Вы мне не верите?
– Конечно, этот газ мог на меня подействовать, – сказал Себастьян. – Немножко.
Анарх же выглядел вполне материальным. Себастьян поднял руку и осторожно его потрогал…
Его рука прошла сквозь тело Анарха, не встретив никакого сопротивления.
– Вот видите? – сказал Анарх. – Я могу уходить оттуда духовно; могу являться людям в их снах и в наркотических видениях. Но физически я все еще там, и они могут убить меня в любой момент.
– Они что, хотят это сделать? – хрипло спросил Себастьян.
– Да, – кивнул Анарх. – Потому что я не хочу отбросить свои взгляды, свое знание, свою уверенность; я не могу забыть то, что узнал за время смерти. Не могу забыть точно так же, как вы не можете забыть ужас пробуждения в гробу. Есть вещи, которые не забываются.
