Через несколько минут Костров своим простуженным голосом сообщил:
— Да, этот бравый молодец действительно не успел бы без посторонней помощи включить свой полеоскафандр, — и, улыбнувшись, прибавил, — не иначе, как здесь без поддержки самого господа Бога не обошлось. — А в следующий момент уже вполне серьезно заключил, обескураживающе пожимая плечами: — Разрази меня гром — ничего не пойму!.. — И надолго умолк, подперев кулаком подбородок.
— Вадим, что нам делать? — не выдержав паузы, спросил Андрей.
Костров поднял голову, задумчиво посмотрел на замерших в тревожном ожидании космолетчиков и вдруг порывисто проговорил:
— Послушайте, может все же что-нибудь с контрольной автоматикой, а? Полеоскафандр включился автоматически, а монокристалл просто не отметил?..
— Да нет же! — неожиданно вспылил Ленц и что есть силы саданул своей огромной ручищей по подлокотнику кресла. — Я сам его включил!
— Все верно, Костров, — упавшим голосом подтвердил Андрей. — Я проверял — он сделал это сам.
— Да не мог он этого сделать! — зло выкрикнул человек с экрана. Однако вид у него был, скорее, растерянный, чем злой. — В общем так, примерно в двух-трех парсеках от вашего местонахождения имеется звезда с планетной системой. На одной из них гравитация практически равна земной. Атмосфера кислородно-азотная. Советую сесть и сделать капитальный осмотр всех систем корабля.
— Планета исследована?
— Нет. Вернее, визуально была осмотрена, но так как не представляла особого интереса, была законсервирована.
— А вдруг там еще большая опасность подстерегает нас?
Костров улыбнулся и ответил:
— Эта планета совершенно безвредна, на ней когда-то побывал наш автоматический зонд. Садился в нескольких местах, и ничего, кроме кристаллов, там не нашел. Минутку… — Он исчез с экрана, затем вновь появился, держа в руке какие-то снимки. — Смотрите, это трехпространственные стереофотографии, сделанные с того автомата. — И вытянул вперед руку с одним из снимков, заполнив им весь экран.
На нем, чуть расплывчато, но в отчетливых, тональных красках был запечатлен универсальный зонд-разведчик внутригалактических систем.
— Но это же фотография обыкновенного автоматического зонда? — недоуменно проговорил Ленц и посмотрел на своего командира. Однако тот пожал плечами и ничего не ответил.
— Совершенно верно, — усмехаясь, подтвердил Костров. — Он сфотографировал сам себя. Вернее, свое отражение в одной из зеркально отшлифованных граней гигантского серебристо-черного кристалла, которых там, по-видимому, полно словно камней, как, собственно, и во всей Вселенной… Обратите внимание на надпись.
Андрей вытянул вперед шею, прищурил глаза и, наконец, удовлетворенно пробормотал:
— Верно, надпись сделана в зеркальном отражении.
— Значит, согласны? — убрав снимки в сторону, поинтересовался Костров и добавил, увидев на их лицах нерешительность: — Потеряете не больше трех-четырех дней, но зато будете стопроцентно уверены, что корабль и жизнь ваша вне опасности. — Он помедлил, наблюдая за их реакцией, и продолжил: — И кроме того, данные кристаллы, как вы знаете, являются превосходным энергетическим материалом. Аннигилировав их, вы наверняка сможете компенсировать потраченное на посадку и взлет топливо. Вы практически ничего не теряете — только выигрываете. Не так ли?
— Хорошо, — чуть погодя мотнул головой командир. — Будем менять курс.
— Желаю удачи. — Человек на экране облегченно улыбнулся. — По прибытию на планету, доложите.
— Хорошо, — коротко бросил Андрей и отключил грависвязь.
Диск планеты медленно, как бы нехотя, выплывал из-за края огромного шарообразного экрана Центрального Видеообзора. Мерцающая звездная пустота, фосфоресцирующая серебряной россыпью бесчисленных галактик, постепенно заполняла своим тяжелым фоном все остальное пространство его воздушно-выпуклого тела.
Взору звездолетчиков открылась неописуемая панорама чужой планетной системы, затерявшейся в бездонном чреве Далекого Космоса. Ее центральное светило относилось к разряду белых карликов, однако классифицировалась как двойная звезда, имея спутник с почти равной себе массой, и поэтому вращались они вокруг общего центра тяжести.
Спаренные звезды вдруг проворно вынырнули из-за противоположного округа экрана, образуя своеобразные светящиеся «гантели», и их яркой бледно-желтоватый свет тотчас ворвался в штурманскую рубку звездолета, больно полоснув по глазам космолетчиков. Андрей и Ленц непроизвольно прикрылись руками и инстинктивно сощурились. Но уже в следующее мгновение биоавтоматика полеоскафандров затемнила верхнюю часть их невидимых шлемов, образуя своеобразное подобие солнцезащитных очков.
— Кажется, у места, — облегченно выдохнул Ленц.
— Кажется, — подтвердил командир, хмуро, с подозрением, оглядывая пульсирующие неоновым блеском датчики многочисленных приборов, фиксирующие правильность координат выхода из миг-пространства, а также герметичность корабля и исправность всех его жизнеобеспечивающих систем.
— Будем садиться сразу или выбросим разведзонд?
Командир помолчал немного, покусывая нижнюю губу, а затем ответил:
— Нет. Сделаем два контрольных витка. А там видно будет…
— Понято, — деловито отозвался Ленц и принялся проворно манипулировать руками и ногами у штурманского пульта, подготавливая корабль для спуска на орбиту искусственного спутника.
Атмосфера планеты была на редкость безоблачной, лишь кое-где просматривались еле заметные серовато-белые блики, и поэтому вся ее поверхность была как на ладони. Желто-красные плешины, переходящие иногда в бордово-коричневатые прослойки, заполняли почти все ее пространство, давая понять даже невооруженному глазу, что ландшафт планеты в основном ровный, без крутых гор и глубоких расщелин. Резко выделялись на этом нерадостном фоне лишь ее полюса, ярко блестевшие небольшими белыми кругами, тем самым показывая свои довольно-таки скудные запасы влаги.
— Ну что? — Ленц оторвался от экрана и посмотрел на Андрея. — Второй виток подходит к концу…
— Садимся, — кивнул тот немного погодя и, ткнув рукой в самый центр экрана, добавил: — Вот сюда, на экватор, место, по-моему, подходящее.
— Лучше не найдешь, — тут же согласился с ним его коллега. Он живо пробежал пальцами по клавишам квазиэлектронного автопилота, задавая ему нужную программу автоматической посадки, и поудобнее уселся в своем мягком штурманском кресле.
Минуту спустя тела космолетчиков были прочно прикованы невидимыми поле-ремнями к своим сидениям. Свободными оставались лишь руки. Командир немного поразмышлял, все так же усердно покусывая свою нижнюю губу, а затем резко выкинул руку вперед и надавил на одну из красных кнопок — корабль слегка тряхнуло, стены завибрировали, экраны многочисленных дисплеев враз погасли, но потом снова вспыхнули и заплясали вразнобой фейерверком разноцветных завихрастых линий; послышался нудный, неприятный свист — и в следующую секунду кресла под звездолетчиками резко пошли вниз.
