- Ты чего это дразнишься?! - заголосил Балагула. - Да я тебе, деревяшка несчастная! Я тебя когтями задеру!
- Да не про тебя я... - испуганно принялся оправдывать Самшит. - Не про тебя эта загадка. Про медведя...
- Я угадал! - радостно закричал Балагула. - Это медведь!
- И верно, медведь, - удивился Самшит. - Сам догадался. А что кричал на меня, если знал? Сердитый он у вас. Маленький, а сердитый. Я таких очень уважаю. А пока - берегитесь! Сундук летит! Сбрасываю! Роняюууууу!
Мы разбежались кто куда, прижавшись друг к другу.
Сундук грохнул о камни так, что Мёртвая Гора ходуном пошла, а Самшит подпрыгнул.
Сундук был большой, кованый. Мы обошли его весь вокруг, но замка на нём и в помине не было.
- Рубите! - приказал Фомич.
На сундук обрушили град ударов, его крушили мечами и боевыми топорами, но даже не поцарапали.
Устав махать мечами, остановились. Всё было бесполезно. Сундук как был без единой царапины, так и остался. К сундуку подошёл Кондрат.
- Отойди оттуда! - прикрикнул на него Фомич.
- А я чего? Я ничего! - оправдывался Домовой. - Я и не трогал в нём ничего, он сам открылся.
- Как открылся?!
- А чего ему не открываться? - пробасил Самшит. - Его никто и не запирал. Там же внутри него Медведь сидит. А Медведь не птичка. Куда он сверху денется? Если и выберется из Сундука, не улетит.
Из сундука, который оказался без дна, и его просто нужно было приподнять, вылез здоровенный Медведь. Он стоял на задних лапах и испугано смотрел на мечи.
- Резать будете? - деловито осведомился он, шмыгнув мокрым носом.
- А что нам с тобой делать прикажешь? - вздохнул Фомич. - Не хотелось бы, но придётся. Нам Волк нужен.
- Может, я его выплюну?
И он стал пробовать. Он плевался и кашлял до обильного слезотечения, но Волк никак не выскакивал.
Балагула посмотрел-посмотрел, и когда медведь в очередной раз стал тужиться и кашлять, подошёл к нему сзади и дал пинка.
Волк вылетел, ударившись о Самшит.
Мы застыли, открыв рты, а Волк, охая и потирая ушибленные о дерево бока, орал на Медведя:
- Чтоб ты так всю жизнь на свободу выходил!
Его излияния прервал Фомич:
- Давай нам быстренько Утку, серый, нам некогда. Или как Медведь отдашь, или возьмём путём вскрытия.
- Я сейчас! - испугался Волк. - Не надо путём вскрытия доставать! Сам отдам! Нужна мне ваша Утка.
Он постучал лапой по пузу, нагнул голову к брюху и внимательно прислушался к происходящему там. Недовольно покачал головой и похлопал себя по брюху ещё раз, значительно сильнее.
- Эй, ты, Утка, вылезай! - скомандовал он.
Утка и не думала появляться на люди. Волк попрыгал на одной лапе, на другой, на всех четырёх сразу, потом кувырнулся через голову, сделал обратное сальто, покашлял, ничего не получалось.
- Ну-ка, серый, что ты там кувыркаешься, поди сюда, - позвал его Медведь. - Открой пасть пошире.
Волк покорно отворил пасть, и прежде чем он что-то сообразил, косолапый запустил ему в пасть лапу и вытащил Утку.
Пока Волк откашлял и отплевался после этой процедуры, Медведь поставил Утку перед Фомичом.
- Давай яйцо! - заорал на неё Балагула, так страшно щёлкнув ковшом, что бедная птичка присела и от страха снесла яичко.
Его моментально подхватил Кондрат. И стал озираться, обо что бы разбить. Близко к нему стоял только Балагула.
Он слишком поздно сообразил, что его ожидает, в ужасе попытался закрыться руками и заорал:
- Нееееееееет!!!
Но спастись от сокрушительного удара не успел: Кондрат со всего маху хватил его яйцом по лбу.
Яйцо треснуло, развалилось, ключ из него выпал, а Балагула, как назло стоявший на краю обрыва, от неожиданности слетел с вершины в пропасть.
Все только ахнули. Кондрат застыл с разбитым яйцом в руках.
Фомич подошёл и подобрал лежавший на земле ключ. Ничего не сказал Кондрату. Только скомандовал:
- Все вниз! Этот, - он указал на Кощея, - пойдёт с нами. Пускай посмотрит, что столько лет охранял верой и правдой.
У входа в Кощееву Пещеру мы остались одни, простившись с друзьями, которые продолжили спуск.
Фомич отвалил камень, прикрывавший вход в пещеру, открыв уходящие во мрак крутые ступени. Кощей упёрся, но Фомич так двинул его по шее, что тот скатился вниз по длинной крутой лестнице. Мы пошли следом, спускались вниз очень долго, и наконец остановились перед небольшой железной дверцей.
Глава двадцать восьмая
Сильнее Смерти
- Открываю? - спросил заметно волнующийся Фомич.
- Открывай... - почти шёпотом ответил я, содрогаясь от одной лишь мысли о том, что сейчас переступлю порог Царства Мёртвых.
Заскрипел, отодвигаясь, ржавый засов. Вместо кромешной тьмы, которую я ожидал увидеть, за дверью плавал белёсый туман.
Мы перешагнули порог, и перед нами словно из-под земли вырос огромный Пёс. Изо рта у него вырвались языки пламени, изо рта валили клубы дыма. Голов было три.
Он предупреждающе поднял огромную лапу и пролаял одной из голов:
- Куда?!
- За Настей! - смело ответил Фомич, выступив вперед.
- Залог! - пролаял Пёс другой головой.
- Какой залог? - растерялся Фомич. - Нам про залог ничего не говорили.
- Залог!!! - рявкнули все три головы пса вместе.
Фомич растерянно огляделся по сторонам и решительно вытолкнул вперёд Кощея, ничего более подходящего не обнаружив.
- Вот это пойдет?
Пес принюхался, пошмыгал тремя мокрыми блестящими носами и пролаял всеми тремя головами, но поочерёдно:
- Сойдёт!
- Проскочит!
- Скушаицааа...
- Не смейте! - орал Кощей. - Залог не едят!
Мы уходили по длинному тоннелю вдаль. Мимо нас проплывали тени. Их было множество, и все они походили одна на другую.
- Как же ты отыщешь здесь свою Настеньку? - шёпотом спросил я.
Фомич только плечами в ответ беспомощно пожал, судя по всему, его самого мучил тот же самый вопрос.
И тут я уловил мерный плеск воды где-то в полумраке.
- Вода! - удивленно заметил я, толкнув Фомича.
Мы пошли на эти звуки. Шагов наших не было слышно. По-настоящему мёртвая тишина висела вокруг нас.
Вода показалась внезапно, словно кто-то перед самым нашим носом расстелил эту тяжело и медленно бегущую куда-то водяную дорогу. Но вот что странно: плеск прекратился. Река, довольно широкая, текла совершенно бесшумно. Мерно катились её черные тяжёлые волны. Другой берег отсюда не было видно, как мы ни вглядывались. Он надёжно скрывался в белёсом тумане.
Неожиданно прямо на нас из этого тумана выплыла лодка и ткнулась в берег.
В лодке сидел сгорбленный старик, с большой косматой белой бородой до пояса, лысый, с веслом в натруженных руках.
- Ты кто? - спросил его Фомич.
- Лодочник, - шевельнул мохнатыми белыми бровями старик.
