— Я здесь всего несколько дней, — сказал он извиняющимся тоном. — Не успел еще как следует обустроиться. Доктор Эрдманн, не могли бы вы рассказать, что с вами произошло?
— Ничего, — Эрдманн уже успел напустить на себя привычный надменный вид. — Просто я заснул на какой-то миг, а Керри запаниковала. Право, не стоит поднимать из-за этого шум.
— Вы просто заснули?
— Да.
— Отлично. А раньше такое случалось?
Кажется, доктор Эрдманн на какой-то короткий миг заколебался, прежде чем ответить.
— Да, бывало. Мне ведь уже девяносто, доктор.
Дибелла кивнул с удовлетворенным видом и повернулся к Керри.
— А с вами что случилось? Это произошло в то же время, когда доктор Эрдманн заснул?
Глаз! Вот почему люди в холле так на нее пялились! Занятая доктором Эрдманном, она совсем забыла про свой подбитый глаз, зато теперь он дал о себе знать пульсацией жилок. Керри почувствовала, что краснеет.
За нее ответил доктор Эрдманн:
— Нет, это случилось в другое время. Никакого дорожного происшествия не было, если вы к этому клоните. Глаз Керри к делу не относится.
— Я просто упала, — пролепетала Керри, прекрасно сознавая, что никто ей не поверит, и упрямо задрала подбородок.
— Превосходно, — ответил Дибелла дружелюбно. — Но раз уж вы здесь, доктор Эрдманн, я бы хотел заручиться вашей помощью. Вашей и многих других добровольцев, которых я только могу заполучить в Св. Себастьяне. Я здесь вместе с Джонсом Хопкинсом отрабатываю грант фонда Гейтса. Мы составляем карту электрохимических изменений состояний мозга во время церебральной активации. Я набираю добровольцев, чтобы они потратили несколько часов своего времени на совершенно безболезненное сканирование мозга, пока они будут разглядывать различные картинки и видео. Ваше участие поможет науке.
Керри видела, что доктор Эрдманн собирается отказаться, невзирая на волшебное слово «наука», но затем он заколебался.
— А какого рода это сканирование мозга?
— Тест Эшера — Пейтона и функциональная ЯМР-томография.
— Хорошо. Я приму участие.
Керри моргнула. Это было не похоже на Генри Эрдманна, который считал единственными «подлинными» науками только физику и астрономию, а все остальные полагал лишь бедными родственниками. А этот Дибелла явно не собирался упускать своего подопытного кролика. Он быстро произнес:
— Великолепно! Тогда завтра в одиннадцать, лаборатория 6Б в госпитале. Мисс Веси, вы сможете сопроводить его туда? Вы его родственница?
— Нет, я работаю здесь сиделкой. Зовите меня Керри. Да, я смогу его доставить. — Вообще-то по средам она обычно не посещала Эрдманна, но можно будет поменяться с Мэри.
— Чудесно. Пожалуйста, называйте меня Джейк. — Он улыбнулся ей, и что-то дрогнуло в груди Керри. И не только потому, что он был красив — черные волосы, серые глаза и прекрасные плечи, нет, в нем также чувствовалась этакая мужская уверенность в себе, надежность, с ним она ощущала себя легко и непринужденно, и на его пальце не было обручального кольца… вот дура! Не было никакого особого тепла в его улыбке. Все это чистый профессионализм. Неужели она всегда будет видеть в каждом встречном мужчине кандидата в любовники? Неужто она действительно такая озабоченная?
Да. Но он-то озабоченным не выглядит. И в любом случае, он образованный ученый, а она работает по минимальной ставке. Дура она, и никто больше.
Она доставила доктора Эрдманна в его квартиру и пожелала спокойной ночи. Тот выглядел отстраненным и погруженным в какие-то свои мысли. Когда Керри ехала вниз в лифте, на нее обрушилось чувство заброшенности и одиночества. Ей по-настоящему хотелось остаться в квартире доктора Эрдманна, смотреть его телевизор, спать на софе в гостиной, просыпаться, чтобы приготовить ему кофе и иметь возможность перекинуться с ним парой слов, пока она все это будет делать. Лишь бы не возвращаться в свою убогую квартирку, надежно запертую на случай вторжения Джима, но все же не настолько надежно, чтоб она чувствовала себя по-настоящему в безопасности. Керри предпочла бы остаться здесь, в доме для немощных стариков, хотя и понимала, насколько это ненормально и печально.
И все-таки что на самом деле приключилось с доктором Эрдманном на пути домой из колледжа?
ТриГенри проснулся, но продолжал лежать, размышляя, что такое происходит в его мозгу. Он привык полагаться на этот орган. Да, колени поражены артритом, в слуховом аппарате все время приходится повышать мощность, а в простате поселилась медленно растущая раковая опухоль. Ее, правда, можно не бояться, поскольку задолго до того, как она станет опасной, его убьет какая-нибудь другая болячка. Так, по крайней мере, заявляли доктора, подбадривая его в свойственной им профессиональной манере. Но мозг оставался ясным, и его правильное использование всегда было для Генри величайшим наслаждением. Большим даже, чем секс, еда, семейная жизнь с Идой, как бы сильно он ее ни любил.
Боже, есть вещи, принять которые может лишь возраст.
Какие годы его жизни были самыми лучшими? Тут никаких вопросов и сомнений: Лос-Аламос, работа над «Проектом Айви» с Уламом, и Теллером, и Карсоном Марком, и остальными. Возбуждение, страх и благоговение, когда они создали «Колбасу», первое действующее устройство ядерного синтеза. В тот день, когда оно было взорвано на Эниветоке, Генри, как младший член команды, конечно же, не присутствовал на атолле, но он, затаив дыхание, ждал известий из Богона о результатах испытаний. Он вопил от радости, когда Теллер, уловив взрывную волну на сейсмометре в Калифорнии, телеграфировал в Лос-Аламос: «Родился мальчик». Лично Гарри Трумэн дал поручение создать эту бомбу: «Чтобы наша страна была в состоянии дать отпор любому агрессору», и Генри гордился своим участием в этой работе.
Ударные волны. Да, именно на это были похожи оба сегодняшних инцидента: на ударные волны в мозгу. Слабая волна в квартире и более сильная в машине Керри. Возможно, это какие-то сбои в нервной системе, то, чего он боялся больше всего, гораздо больше даже, чем смерти.
Да, дни Лос-Аламоса и Ливерморских лабораторий остались в далеком прошлом. Сейчас он обучает физике аспирантов, и большинство его учеников просто болваны — кроме Холдейна, конечно. Но Генри это занятие нравилось. Преподавание, плюс чтение журналов и просмотр соответствующих сайтов — теперь у него оставались только такие связи с физикой. Если какого-то рода неврологическая «ударная волна» затронет его мозг…
Он еще долго не мог уснуть.
* * *
— Боже мой! Что приключилось с вашим глазом?!
