Так. Интересно, подумал Иван, вытаскивая осторожно меч. Эскалибур с готовностью сверкнул — не красными лучами, но тоже достаточно зловеще. Иван совсем было примерился рубануть по запорам ворот, как услышал мелодичный хрустальный звон, донесшийся со стороны дверей замка.
Звук отразился от камней, которыми был вымощен двор, завибрировав, метнулся к окнам и снова возвратился обратно, усилившись и превратившись в низкий гул, от которого заныли зубы. Секунду вибрация была нестерпимой, потом звук просочился в невидимые щели и стих, затаившись.
Иван замер, прислушиваясь, но напряженная тишина снова ничем не нарушалась.
В этом гулком замке становилось совсем интересно, хоть и немного жутковато. Иван готов был поклясться, что ни единого человека здесь не могло находиться, но в то же время чужое присутствие явственно ощущалось. Но это было, пожалуй, и не совсем то, о чем Иван где-то читал, в каком-то фантастическом рассказе: город, который своей предупредительностью и услужливостью доводит своих обитателей до умоисступления; в этом месте была лишь холодная пустота и бесстрастный механизм, непонятная гигантская игрушка, повисшая между звезд.
Иван, держа меч наготове, настороженно приблизился к высокому крыльцу, поднялся на него, рывком распахнул тяжелую дверь и вошел внутрь.
Подняв меч над головой, он огляделся.
Опять это был просторный зал. Большую часть его пространства занимал довольно грубый стол со скамьями вокруг него… Окон не было, но света хватало: множество факелов, развешенных по стенам, позволяли неплохо разглядеть подробности обстановки.
Сами эти стены украшала странная живопись, какой Иван никогда не видел: роспись шла от пола до потолка. Более ничего интересного в этом зале не было, кроме еды.
Но зато какая это была еда! Она прямо-таки царила здесь, бросалась в глаза, распространяла ароматы, заставляла стол трещать под тяжестью горшков, чаш, чарок, кувшинов, тарелок, ваз, судков, блюд и прочей посуды, переполненной всевозможными яствами, как-то: супами, кашами, мясом, пирогами, маринадами, соусами, майонезами, салатами, соленьями, сластями, фруктами, сырами и прочим; всякие там осетры, форели, икра и осьминоги представляли дары моря; имелись тут рябчики, куропатки, фазаны, гуси, куры, утки, перепелки, какие-то совсем малюсенькие птички и другие отлетавшие свое пернатые; Иван углядел и экзотические блюда типа всяких змей, толстых и тонких, фаршированных чем-то и просто зажаренных на вертелах, тушеных земляных червей на широких листьях и массу другой подобной невнятицы…
Напитков тоже хватало. Хрустальные кувшины хранили в себе пойло всевозможного цвета и прозрачности: были жидкости красные и черные, желтые и зеленые, были белые, как молоко, и прозрачные, как слеза младенца…
Огромный стол готов был сломаться под тяжестью всей этой пищи, приготовленной для неведомых едоков, но для тех, кому количество ее показалось бы мало, по углам громоздились кучи окороков, горы колбас, бастионы тугих сыров, завалы бочек, бочонков, бутылок и шкаликов. Количество продуктов, находившихся в этом зале, поражало всякое воображение.
Причем все это гастрономическое великолепие не лежало просто так, брошенное и ненужное, нет — оно манило к себе, призывало отведать, съесть и обожраться, взять вилку, ложку… не-ет, не надо никаких ложек: руками, только руками: по локоть измазаться, извозиться в креме, соусе, подливке, ухватиться, разорвать и сожрать, чавкая, пуская пузыри и довольно отрыгивая…
Все это выглядело как ставший реальностью горячечный бред несчастного, обреченного на голодную смерть и стоящего буквально на пороге этой самой смерти.
Иван опустил меч и невольно сглотнул слюну. Ему захотелось есть — не очень сильно, но все же… Однако тревожное предчувствие не совсем улеглось: оно и вполне естественное любопытство заставили Ивана повременить с возможной трапезой. Сначала он решил совершить небольшую обзорную экскурсию по замку.
Он ходил довольно долго, но так и не встретил ни одной живой души. Мертвых, правда, тоже не было.
Чем дальше он ходил, тем более замок напоминал воплотившийся бред. Бесконечные анфилады богато убранных комнат, где были хрустальные бассейны с искрящейся водой, бившей из фигурных золотых фонтанов, альковы с мягчайшими даже не кроватями, а целыми лежбищами, коврами и гобеленами; горы дорогого оружия и богатой одежды, побрякушки и финтифлюшки непонятного назначения и всюду золото, и бриллианты, и самоцветы, и опять золото, и опять бриллианты…
Попадались, правда, и не совсем понятные места: помещения, заваленные объедками и грязью, заросшие толстой паутиной и насквозь провонявшие какой-то немыслимой гнусью; затхлые комнаты, где стены были покрыты шевелящейся плесенью, а с потолка свешивались мохнатые грибы; страшно холодные комнаты, напоминавшие скорее мрачные подвалы, где с потолка капала вода, падая на пол ледяными брызгами; абсолютно пустые залы, где, кроме тумана, ничего не было… Все это тоже напоминало бред, но несколько иного сорта.
Книг вот только Иван нигде не видел. Ни целых, ни изорванных, ни вообще чего-нибудь напоминающего книги. Хотя какой средневековый замок без библиотеки!.. Впрочем, могло статься, что она могла по традиции находиться где-то в потаенном месте за семью или большим количеством печатей.
Иван набродился вдоволь и решил спуститься вниз.
Как только он снова вошел в обеденный зал, то моментально подвергся сенсорному нападению со стороны еды. В глаза полезли всякие яства, предлагая себя на выбор, и при этом совершенно бесплатно; обоняние подверглось химической атаке: ароматы продуктов питания налетели, закружили в аппетитном вихре, схватили за нос и наполнили слюной рот.
Сначала Иван замер в нерешительности: промелькнула мыслишка, что, может, ничего страшного не будет в том, что он съест кусочек и отопьет глоточек: а за это время появятся гостеприимные хозяева, которые в данный момент изо всех сил спешат домой, дабы по полной программе встретить притомившегося с дороги доброго рыцаря… Но потом мыслишка эта куда-то подевалась. Иван решил, что он уже сыт по горло.
Он еще раз посмотрел на накрытый стол. Теперь великолепие еды уже не вызывало аппетита и слюноотделения: Ивану показалось, что все это какое-то нарисованное, ненастоящее… точнее, сыр в мышеловке. Вот червячок на крючке — он выглядит как настоящий и, наверное, вызывает у рыбки зверский аппетит… а на самом-то деле это уже вовсе не еда. Это приманка.
Так же было и здесь. Неведомый рог изобилия просыпался над столом, щедро изрыгнув из себя еду, которая была уже не едой, а чем-то другим… хотя она и выглядела как настоящая.
