— И все же… Я жду! — грозно прикрикнул на нее Большое Эхо.
— Они считают, что я лучше ее знаю — вот и все.
— Правильно, ты знаешь инопланетянку лучше, чем кто бы то ни было. Ты можешь догадаться о ее маршруте, если захочешь.
— Хорошо, я попробую… — хвост Шеди оплел ее спереди, замыкая «глухой клубок». — Если людям плохо и некуда пойти, они начинают искать помощь. Помочь могут только родственники. У Рипли родственников нет, но семья Скейлси — это моя семья. И самым близким из родственников оказывается Бревно в Глотке…
— Кто? — удивился Большое Эхо. Пожалуй, это было самое странное из имен, которые ему когда-либо доводилось слышать. Впрочем, не самым. «Эй ты, Псих» в этом отношении его все же превосходил.
— Это ближайший родственник. Я знаю, где он живет.
— А номер Карточки Жизни?
— Не знаю… Только дом. Но я могу показать.
«Пусть едут… — довольно ухмыльнулась про себя Шеди. — Откуда Рипли и Скейлси знать о его существовании?»
Скейлси ела жадно, запихивая белковый концентрат в рот лапами и давясь им при глотках. Рипли посмотрела на остаток упаковки: если так расходовать украденную в какой-то пустой квартире еду, ее хватит дня на два.
«Эх, чему же я учу это дитя, — грустно заметила она, погружая зубы в рыхлую безвкусную массу. — Нет, все правильно — я учу ее жить».
— Ну так как, куда мы пойдем дальше? — спросила Рипли, когда украденный завтрак, точнее, выделенная на завтрак часть украденного, была съедена.
— Не знаю. Мне так хорошо с тобой. Зачем еще куда-то идти?
— Ну как же, Скейлси… Тебе нужно учиться, ты очень быстро взрослеешь — посмотри-ка на свое пятно: еще чуть-чуть — и у тебя почернеет весь хвостик… А откуда мы будем брать еду?
— А вот так же: залезем и возьмем. Нам ведь это нужнее…
— Нет, девочка моя, так не годится. Воровать — это последнее дело, грязное… Запомни навсегда: иначе как для спасения жизни, этим делом заниматься нельзя. Понятно?
— Понятно… Но ведь это так интересно!
— Интересно будет, когда нас за это поймают… Вот стыда-то будет!
Скейлси опустила головку и напряглась, чтобы хоть силой мышц загнать на места свои мысли. После недолгого молчания она сказала просто:
— Да, мам, ты права.
— Ладно… Так куда мы можем пойти? Куда вообще пошла бы ты, если бы жила одна?
— К тебе.
— А если бы меня не было?
— К Сэд или Шеди. Они добрые.
— А если у них нас будут искать в первую очередь? Они нас знают, мы — их, значит — где мы можем быть, по мнению тех, кто за нами охотится?
— У них!
— А куда еще можно пойти?
— Можно попробовать найти мою прабабушку… Она ведь бабушка Шеди, да?
— Хорошо, но — как? Да и Шеди говорила вроде, что бабушка уже… как у вас принято говорить — стала облаком…
— Все равно, надо найти ее дом. Может, есть дедушка, может — еще кто.
— А как это установить?
— Я знаю. Нас учили: когда теряешься, нужно идти к Уху и трижды нажать крайнюю кнопку снизу. Там наверняка скажут, кто где живет.
— То есть узнать через справочную службу? — обрадовалась Рипли. «Ну надо же — снова я из-за их звериных морд все время забываю, что здесь цивилизованное общество…»
— Да.
— Ну что ж… Ты сможешь сделать это для меня? Ты хоть и хорошенькая девочка, но мало отличаешься от других, и тебя вряд ли узнают… К тому же… вот что, подожди меня.
Рипли быстро доползла до уже знакомой квартиры — хозяина все еще не было видно.
Как и следовало ожидать, под зеркалом обнаружились краски, и хотя ни один из цветов даже с натяжкой нельзя было назвать естественным, после недолгой тренировки Рипли удалось составить из них приличный «подростковый» оттенок. Скейлси пришла от перекраски в восторг и сплясала по этому поводу целый танец.
— Ну, — кивнула ей Рипли, — действуй!
— Куда делся Длинношеий? — мрачно спросил Транслятор.
Братья-близнецы Жмот и Бродяга развели щупальцами.
— Мы нашли его тело у самого здания…
— Он был без головы… наверное, кто-то уже успел получить от инопланетянки оружие.
— А я тут ни при чем! — завопил, прячась за их спинами, Посредник Дерево Весной.
— Заткнись!
— Да ни при чем я!..
«Выведите его», — жестом приказал Транслятор. Бродяга подхватил тупицу Посредника (все же, как бы ни был он умен для своей роли, Посредник и был всего лишь чем-то средним между Простым и полноценным мужчиной).
— А где странная Сестра с мужским разумом?
— Она исчезла…
— Похитили, значит… И что мне с вами за это сделать?
Жмот покорно подставил шею: «Если надо — берите мою жизнь».
Покосившись на него, ту же покорную позу принял и Бродяга.
— Ладно, — смилостивился над ними глава Оппозиции. — Лучше подумайте над тем, куда это существо с чужой планеты могло деться. Последний раз его видели во «Все для всех», кое-кто из наших разболтал о ее существовании всему Народу, и в городе поднялась паника. Предатель уже мертв. Заслуживает внимания в этом деле одно: инопланетянке никто не помогал, за исключением дочки. Я не знаю, помог ли кто бежать Сестре, но мы будем охотиться на одиночку. Условия такие: если она окажется на виду у многих — убейте ее на месте. Если же свидетелей не будет — доставьте ее сюда… Правда, я не удивлюсь, если мы уже опоздали: может быть, секретная служба уже вытрясла из нее все сведения. Итак, задание вам понятно? Где, по-вашему, она может быть?
Бродяга переступил с ноги на ногу, от взгляда Транслятора это не укрылось.
— Ты что-то знаешь?
— Да как сказать… Я знаю, что люди из спецслужбы выставили наблюдателей на всех пунктах связи, но больше всего их сидит возле одного из самых обыкновенных домов. Там — настоящая засада. На кого она может быть, кроме инопланетянки?
— Логично, — Транслятор качнулся на перекладине, украшения его засверкали. — Где этот дом, знаешь?
— Да. В нем живет некий Бревно в Глотке. У него почти не гнется шея — на редкость уродливый тип. По-видимому, он приходится родственником ребенку по настоящей матери.
— Прекрасно, — довольно вильнул хвостом Транслятор. — Берите Простых — и вперед… надеюсь, ваши новости будут более веселыми…
«Как странно, — думала Рипли, ожидая возвращения „девочки“. Когда за мной… точнее, не только за мной, охотилось одно чудовище, мне было страшно… Здесь их тысячи, миллионы — но я почти не боюсь… или это оттого, что я узнала их лучше? Если разобраться, они гораздо более похожи на нас, чем кажется… Пожалуй, мне было бы даже тяжелей, если бы эта охота не началась. Я бы никогда не поверила в реальность этого мира. А так — есть здесь и свои хорошие люди, есть и подлецы… Все как у на с…»
