Злость на собственное бессилие придала ему силы и решительности. Он изловчился и хотел укусить гада в лицо, но промахнулся и лишь сорвал с Короева очки. Потом попытался добраться до глаз. Это только в кино рукопашные бои красивы, а по жизни действительно приходится иногда буквально "вспахивать" лицо врага. Все методы хороши, чтобы выжить. Майор закричал в бешенстве и отшвырнул его от себя. Картазаев успел вздохнуть всего лишь раз, и в этот момент на него обрушились удары. Уже после первого он перестал что-либо различать перед собой, и все последующие удары воспринимал несколько отстраненно. Тьма перед глазами периодически вспыхивала, даже больно не было. Что-то трещало. Кажется, это были его ломающиеся кости.
Картазаев был уже наполовину без сознания, когда внезапно все кончилось. Видеть он смог не сразу. Разбитые веки разбухли, и он смотрел на происходящее, словно сквозь амбразуры.
На дороге ворочался огромный живой ком. Хоть слово "живой" было мало применимо по отношению к "кротам". Их было несколько десятков, и с каждой минутой становилось все больше. Они со всех сторон наваливались на Короева. Великан разил их беспощадно. Не проходило и секунды, чтобы из кучи не вылетал "крот" со сломанной шеей или спиной.
Картазаев понял, что, когда он в отчаянии сорвал с Короева очки, то невольно демаскировал его перед "кротами", и они почуяли его. "Кротов" уже было больше сотни, и они буквально погребли Короева под собой. Он еще пару раз вскинулся, точно мамонт, возящийся среди мышей, и второй раз одна рука у него была оторвана по локоть.
Потом весь ком вдруг двинулся по направлению к бронетранспортеру. Картазаев понял, что сейчас будет, и постарался отползти от заминированной машины подальше. Шевелящийся ком уже полз по броне по направлению к люку. Картазаев вскочил, чтобы бежать, и в это время уже практически мертвый Короев рухнул в люк. От последовавшего взрыва тяжелая машина подлетела в воздух на десять метров.
Взрывная волна сшибла Картазаева с ног, погружая в спасительное беспамятство.
Странный человек наблюдал за Вольдом с крыши шестнадцатиэтажного дома. На нем был блестящий плащ до пят. Остроконечная вязаная шапочка натянута до шеи. Рот и нос замотаны шерстяным платком. На глазах толстые очки. Человек смотрел вниз сквозь массивный морской бинокль. Некоторое время он обозревал место недавней бойни вблизи сожженной бронетехники. Грязный туман заливал дорогу словно помоями. Из дымки торчало лишь лицо Картазаева. Туман чуть заметно подрагивал от слабого дыхания. Полковник был жив.
Человек повесил оптику на ремень, взял вместительный заплечный мешок, длинный посох и пошел по крыше в направлении лестницы. В одном месте на краю застыл "крот", и человек походя, столкнул его посохом вниз. В движениях его не было суеты. Он никуда не спешил. Спустившись, человек некоторое время постоял в дверях, словно сомневаясь, стоит ли идти, но потом закинул мешок на плечо и размеренно зашагал по направлению к броневикам.
Подойдя к Картазаеву, человек посохом поправил маску, уже почти сползшую у него с лица. После чего привязал раненого к посоху и поволок получившуюся волокушу за собой. Спустя какое-то время он увидел, пустую каталку, обычно используемую торговцами для своих вместительных баулов, и перегрузил Картазаева туда. Силы ему явно не хватало, и он проделал операцию довольно грубо, попросту свалив раненого, словно неодушевленный груз. Тот громко застонал. Не обращая на стоны никакого внимания, человек покатил его дальше.
Вскоре он достиг углового дома, где в крайнем подъезде на первом этаже одна из дверей была приперта тяжелым куском листовой стали. Человек отодвинул его, теперь приперев им входную дверь в подъезд, отпер металлическую дверь и втащил раненого вовнутрь. Не забыв запереть за собой дверь, он занес его в единственную комнату с одиноко стоящей кушеткой и разместил на ней. После чего тщательно обыскал, но труды оказались напрасны, и у Картазаева не обнаружилось даже носового платка. Неизвестный похлопал его по щекам, приводя в чувство.
Сознание медленно возвращалось к Картазаеву. Он открыл глаза и увидел странную комнату, стены которой были оклеены фольгой, и не менее странного полностью закутанного в накидку человека. Увидев, что он очнулся, человек резко наклонился и сорвал с него маску.
— Что ты наделал? Ты меня убил! — вскрикнул Картазаев.
Неизвестный некоторое время молча поизучал его реакцию, потом тем же резким движением сорвал маску с себя. Затем последовали шапка и очки. Перед Картазаевым предстал подросток лет пятнадцати. Некоторое время они изучали друг друга.
— Тебе нечего бояться, — сказал парень. — Окна и дверь герметичные, а на вентиляции установлены фильтры.
Картазаев оглядел комнату, компьютер в углу, постеры на стене и спросил:
— Ты что один здесь живешь? А где родители?
— Я один.
— Тебя как зовут?
— Толя Раевский.
— Учишься? Работаешь? В смысле до эпидемии.
— Я был лучшим учеником 66-й школы. Мне за статьи в Интернете деньги платили, — он говорил несколько заторможено и немного в нос.
Картазаев встречал такие симптомы разве что после действия сильных медицинских препаратов типа скополамин или аминазин.
— И давно ты здесь?
— Скоро месяц.
— И все время один?
— Сначала были папа и мама, но тогда еще я не успел поставить фильтры, и они умерли.
— Извини. Чем же ты занимаешься?
Толя пожал плечами:
— Живу.
— А фольга зачем?
— От "кротов". Они тихие. Только ходят все время. И никогда не спят.
Картазаев внимательно смотрел на парня, с тревогой обнаруживая признаки безумия.
— Уходить тебе отсюда надо, — сказал он. — Поехали со мной на Кордон.
— Мне все равно, — с полным равнодушием продолжил Раевский. — А что там?
Картазаев как мог, ушел от ответа. Сказал только, что там лучше, чем здесь. Люди и все такое. Сам он рвался на Кордон не только из-за присутствия там людей. В свое время он вскрыл полы в избушке лесника и спрятал в схроне свой НЗ. Последнюю дозу витазина. Три было в броневиках, из которых суждено было использовать только одну. И самый последнюю представитель Верховного передал ему лично в руки. Теперь на этот зип была последняя надежда.
Оставить парня в Вольде Картазаев тоже не мог. Одному Раевскому не выжить в городе мертвяков. Погибнет мальчишка неминуемо.
— Сейчас подкрепимся и поедем, — продолжал Картазаев. — У тебя есть какая-нибудь еда? Два дня ничего не ел.
— На кухне. Только в ванную не заходи. Там родители.
Картазаев внутренне содрогнулся, но ничем не выказал своего волнения. Взяв какие-то консервы, он поспешило вернуться в комнату.
