Навигатор определил: точка, где вновь появился человеческий разум, оказалась на территории камдиан, старинных врагов Арчталла, предателей человечества. Джон-6564 приказал своему звену немедленно идти к этой звездной системе. Остальные корабли должны были всем скопом отправиться следом, как только будут укомплектованы и приведены в боевую готовность.
Пятьдесят шесть тысяч земных лет арчталлеане не разговаривали с камдианами; впрочем, никто из бывших союзников друг с другом не общался. Зачем? Что они могли друг другу сказать?
Но теперь, на рассвете новой Великой Эпохи, они поговорят. Еще как поговорят — грядет война, такая славная битва, какая понравилась бы людям!
* * *
Барри шел вдоль старой железной дороги на окраине Ортонвилля, штат Миннесота. На самом деле ничего железного в ней давно не осталось, поскольку рельсы убрали еще в тысяча девятьсот восьмидесятом — чтобы легче было ходить. Он пинком отбросил старую пивную жестянку к мусорной куче и прибавил словечко, которое утром произнес его папа. День сегодня начался неудачно, особенно если учесть, что завтра его дурацкий день рождения, двенадцать лет, а людям, особенно в летние каникулы, полагается с нетерпением ждать дня рождения. Но в последнее время мальчик никаких дней не ждал с нетерпением. Его родители вечно скандалили, а он все время пытался убедить их перестать ругаться. Но от этого они только еще больше злились — и на него тоже.
За кучей мусора мелькнуло что-то большое, мохнатое. Барри поднял камень, и сердце забилось быстрее. Прошлым летом отец взял Барри с собой, когда мусорщики наняли его отстреливать крыс на свалке. Крысы — грязные звери, они разносят заразу. Если бы он сейчас пришиб одну, ему сразу бы полегчало. Барри подкрался к мусорным кучам, которые были выше его самого, и нырнул в проход между ними. Зверь прыгнул в сторону, но человек его опередил. Камень попал точно в цель — и в то же мгновение мальчик увидел, что это не крыса. Это была собака. Барри едва не задохнулся от обрушившегося на него чувства вины, мгновенно охладившего охотничий азарт.
Собака взвизгнула и спряталась за выпотрошенным автомобилем.
— Прости, пес! — пробормотал Барри. Он чуть не плакал. Ну почему, когда он берется сделать что-то хорошее, все выходит наоборот?
Барри снял рюкзак и достал сандвичи с сыром: он припас их сегодня утром, когда решил сбежать из дома.
— Эй, пес! Хочешь сандвич?
Держа бутерброд в вытянутой руке, Барри присел на корточки, чтобы не испугать собаку еще больше. Средней величины пес глядел на него через пустые окна автомобиля. Шерсть зверя цветом напоминала мокрый песок у кромки воды.
— Иди сюда, Санди, — позвал Барри. — Я не хотел тебя обидеть.
Собака поскуливала, не решаясь выйти из-за укрытия. Ее нос энергично шевелился, коричневые глаза не отрывались от еды. Барри на коленках подполз к ржавому кузову и положил сандвич туда, где когда-то было водительское сиденье. Собака сначала отпрыгнула в сторону, но потом рванулась вперед, и бутерброд исчез во всплеске клыков и шерсти. Барри даже на мгновение испугался, но потом рассмеялся.
— Хороший мальчик! — похвалил он собаку и сел.
Пес проглотил бутерброд не жуя. Через несколько секунд он появился у капота автомобиля: хвост подметает пыль, голова опущена. Барри заглянул в рюкзак. Осталось еще два сандвича. Он показал их собаке.
— Иди сюда, Санди, — снова позвал он.
Хвост поднялся, большие уши прижались к голове, пасть приоткрылась в нерешительной улыбке. И все же пес еще пару минут то подбирался поближе, то вновь отступал, кружился на месте и поскуливал, прежде чем решился подойти к мальчику и взять угощение. Барри еще раз попросил у Санди прощения, потом сгреб его в охапку и принялся вытаскивать у него из шерсти колючки, попутно объясняя, почему решил сбежать из дому. Он не сомневался, что Санди поймет: маленький пес, как и маленький человек, был один во враждебном мире.
Большего и не требовалось. После этого Санди пошел с мальчиком. Как здорово, что удалось подружиться с собакой: когда тебе двенадцать, одному опасно в чужих краях.
За городом следы рельсов окончательно потерялись в бурьяне. Барри на заросли внимания не обращал, а Санди, наоборот, радостно ломился сквозь пыльные стебли и рычал на кузнечиков. Впрочем, далеко он не отбегал, а то и дело возвращался, улыбаясь во всю пасть и ожидая ласки. Барри тоже все время улыбался. У него никогда не было своей собаки, а теперь, похоже, появилась.
В конце концов, убежать из дома — не такая уж плохая мысль.
* * *
Крейсер Джона-6564 и другие арчталлеанские корабли появились в системе звезды Яминах всего за миг до флотилий камдиан и данали. Но все равно они опять упустили человека. Камдиане без промедления открыли огонь по арчталлеанскому флоту, а данали принялись палить по тем и другим. Казалось, каждый хочет доказать, что именно другой бывший союзник предал людей и заслуживает наказания. Лицемеры!
— Где человек? — окликнул Джон-6564 навигатора. Корабль выполнил маневр с большой перегрузкой, уходя с пути смертоносной камдианской ракеты, и зрение вернулось к Джону-6564 как раз вовремя, чтобы увидеть на бортовых мониторах, как три группы по двенадцать даналийских ракет сжимают кольцо вокруг крейсера.
— Надо немедленно уходить! — крикнул пилот.
— Только когда получим координаты человека, — ответил Джон-6564.
Экран показывал, что из двухсот девятнадцати кораблей трех цивилизаций, участвующих в сражении, половина уже получила серьезные повреждения. Арчталлеанский флот был, разумеется, в лучшем положении — не в последнюю очередь потому, что превосходил два других численностью, и к нему все время присоединялись новые корабли с базы. К сожалению, многие суда были слишком повреждены, чтобы сопровождать крейсер Джона-6564, когда тот двинулся к следующей точке выхода человека из подпространства. Зато это перерастало в настоящую войну! Что еще нужно для счастья?
— Есть! — крикнул навигатор; пилот немедленно передал координаты на все корабли арчталлеанского флота и увел крейсер в подпространство за считанные секунды до того, как даналийские ракеты должны были взорваться.
Те несколько мгновений, что корабль провел в непроглядной тьме подпространства, Джон-6564 задыхался — отчасти от облегчения, отчасти от отчаяния, но главным образом от волнения. Мечта о новой Большой Войне начала сбываться, и он нес ее с собой через галактику, к самим людям. «Они будут гордиться мной!» — думал он. Перья на его шее трепетали от радости.
* * *
Когда Барри натер ноги, а бутерброды и чипсы кончились, он решил, что, пожалуй, на один день можно вернуться домой — на свой день рождения. В этот особый день его родители будут вести себя хорошо, а там уж можно снова сбежать. Во всяком случае, мама и папа любят собак, рассуждал он — они обучили уже целую кучу, хотя ни одна не шла ни в какое сравнение с Санди, так, может, они обрадуются, увидев, что теперь у него тоже есть свой замечательный пес. Как здорово сесть с ним рядом и погладить жесткую шерсть. Барри никогда не гладил взрослого пса, родители не разрешали. А милый, теплый, чуть пахнущий пылью Санди отлично подходил для того, чтобы обнять его, когда ты устал и хочешь отдохнуть.
