Егор молчал.
– А вывеска? Моя находка!
Егор дернул головой, потому что та, что «с маленькими», пыталась залезть языком к нему в ухо.
– Что-то ты скованный, Егорушка, последнее время. Что у тебя случилось, ну-ка, расскажи начальнику?
Егор протянул руку и взял свой бокал со стойки.
– Правильно, Егорушка, выпей. Алкоголь же, он – расслабляет. – Василич довольно улыбнулся. – И мир больше не кажется тогда тебе таким жестким – углы сглаживаются, неровности полируются; мысли нужные и ненужные шлифуются. Так ведь, что скажешь?
Егор залпом выпил. Девушки играли его волосами, о чем-то перешептывались, но он не обращал на них никакого внимания.
– Ну, сегодня-то тебе можно, Егорушка, сегодня тебе у нас все можно. На годик старше ты у нас сегодня стал, правда? – Василич полез во внутренний карман своего плаща. – А я ведь не забыл, Егорушка. Погляди, какой начальник у тебя, все помнит. На, вот, держи. – Он протянул Егору бумажный сверток. – С днем рождения тебя, дружок. – Василич потеребил Егора за плечо. – Ну что ты, как истукан? Давай, открывай скорее!
Девушки, проявив любопытство, начали срывать бумажную обертку со свертка. Под бумагой оказалась небольшая картонная коробка. Егор вопросительно посмотрел на Василича, тот зажмурился и одобрительно кивнул. Егор медленно, ожидая подвоха, снял крышку…
– Шляпка! – завизжала та, что «с маленькими».
– Дай-дай-дай!!! – запищала та, что «с большими».
В коробке был черный берет с вышитой на нем красной звездой. Та, что «с маленькими», первой его схватила и принялась напяливать Егору на голову. Та, что «с большими», театрально отдавала честь, при этом стараясь прижаться грудями к лицу Егора.
– Ну как тебе, Егорушка? Я знаю, что ты у нас уже хоть и взрослый парень, но все еще любишь поиграть в солдатиков, повстанцев всяких… Вот я и подумал, что тебе мой подарок понравится. Что, от изумления и сказать нечего? Ну, ничего-ничего, молчи, я все понимаю. – Василич поднялся. – А ты отдыхай, Егорушка. Я вот даже, зная твои вегетарианские взгляды, не предложу этих двух дурех съесть. С днем варенья тебя, Егорушка! И не забудь, что завтра на работу.
После этих слов Василич ушел, оставив Егора маяться с двумя девицами на коленях.
Я решил сбрить бородку – уж больно комично она выглядела на моем разбитом лице – под глазами у меня до сих пор фингалы, так что я сам себе напоминаю енота.
Закончив процедуру бритья, я решил позвонить Станиславу Валентиновичу, узнать, будет ли сегодня проходить ежемесячный корпоратив, и если да – то почему у меня по-прежнему отсутствует пригласительный.
В моем кресле опять, как когда-то давно, сидел уже изрядно подгнивший Геннадий.
– Здравствуй, Гена, я вот думаю, может, мне стоит завести оберег от нечисти? – спросил я, присаживаясь на диван.
– Только не говори, что я сильно тебя отвлекаю. – Гена старался держаться молодцом, но говорил он с трудом.
– А если бы со мной была девушка?
– Я тебя умоляю… – прыснул Гена, или это просто что-то лопнуло внутри него. – Кстати, большего идиота, который абсолютно не умеет распоряжаться деньгами, сложно найти.
– Именно поэтому ты здесь? Решил забрать свои сбережения в могилу?
Я подумал, не сходить ли мне на кухню за баночкой пива, но решил не проявлять непочтения к усопшему.
– Там, где я теперь, деньги или прочие богатства не играют никакой роли.
– А, кстати, где ты? Рай, ад или это что-то другое?
Гена проигнорировал мой вопрос и задумчиво посмотрел куда-то сквозь стену.
– Я пришел просить тебя об услуге.
– Вот как?
– Давай все же считать, что немаленькое наследство тебя к чему-то обязывает. – Гена старался повысить голос, но получилось у него просто сопение. – Просьба-то не такая уж обременительная.
– Я тебя внимательно слушаю. – Мне стало немного стыдно перед покойником.
– Казбесы. Меня хотят пустить на корм этим отвратительным созданиям. Я тебя заклинаю, не дай этому случиться! Повторяю, ты мне обязан! К тому же ты непосредственно причастен к их появлению. – Гена заерзал в кресле, и я машинально подумал, останутся ли на нем следы его пребывания?
– А разве тебе уже не все равно? – удивился я.
– Как видишь… – Он грустно опустил глаза. – Хоть ты уже почти добрался до последней стадии, и мир близится к своему завершению…
– Что ты об этом знаешь?
– Скоро ты сам все поймешь.
Гена громко рассмеялся, и его нижняя челюсть неестественно вывалилась:
– Седьмое августа – запомни дату, – сказал он, вправляя челюсть. – А мне пора, не подведи, надеюсь на тебя.
После этих слов Гена рассыпался прахом, который тут же смело сильным порывом ветра из открытого окна, хоть погода с утра была жаркая и тихая.
Меня посетил запоздалый мандраж, находиться в одиночестве в квартире не было ни малейшего желания, поэтому я сменил футболку на белую льняную рубашку, переодел шорты на белые льняные штаны, обул белые мокасины и вышел на улицу.
Было почти непреодолимое желание набрать Любин номер, но я заставил себя сдержаться. Подумал было позвонить Егору, но стало страшно увидеть тот его новый взгляд – аномалий для меня сегодня было уже больше чем достаточно…
Я набрал Станислава Валентиновича.
– Слушаю тебя.
– Если бы ты узнал, что в тебя уже давно вселился бес и все твои действия повинуются его голосу, ты бы обратился к экзорцисту?
– Что-то я тебя не понял… Ты что, опять пьяный?
– А я бы не обратился – стало бы страшно, что без этого беса я потеряю часть себя. Не очень хочется растеряться по частям, знаешь ли…
– Ну и?
– Не сильно занят?
– Как раз сильно. Что ты хотел?
– А скоро освободишься?
– Через пару часов, – ответил он после длительного молчания.
– Корпоратив сегодня будет?
– Разумеется.
– Не подбросишь меня до кладбища? Заодно и пригласительный завезешь…
– Договорились. Я позвоню. – Он повесил трубку.
Он явно не мечтал поработать моим личным шофером, ну что же поделать – раз уж я звезда его шоу… Иногда приятно побыть немного капризным.
Убивать эту пару часов я направился в «сердечную» забегаловку, адрес которой я выслал Станиславу Валентиновичу смс-кой.
Когда он подъехал, я как раз допивал кружку пива. Я залез в его джип, и меня обдало прохладой кондиционера.
– Что у тебя с лицом? – спросил он недовольно, как только меня увидел.
– Не одного тебя я раздражаю, – отмахнулся я.
На Станиславе Валентиновиче был легкий коричневый костюм, под пиджаком розовая рубашка с расстегнутым воротом – непривычная для него небрежность удивляла. Я оглянулся на заднее сидение в поисках шляпы и, разумеется, обнаружил там коричневого цвета широкополую, обвязанную черной лентой, но в глаза мне бросилась не она – на сидении лежал небольшой сверток, обмотанный газетной бумагой.
