– Один есть, – открыл счет полковник.
Повеселевшие аборигены с шутками и песнями стаскивали своих побитых противников в спасательные капсулы. Едва капсула заполнялась, кто-нибудь нажимал кнопку, отстреливая очередную партию за борт. С других кораблей посыпались запросы о происходящем на флагмане. Миквонские техники склонились над приборами, устанавливая видеоконтакт, и вскоре пьяная вакханалия распространилась на все крейсера Имперского флота.
– Флот повстанцев на экране радара! – послышался за кадром голос одного из операторов. – Шесть крейсеров и десантные модули. Около сотни.
– Установить связь! – проревел полковник.
Адмирал повстанцев отозвался сразу.
– Приветствую вас, господин полковник. Искренне рад встрече с вами. Сожалею, но я вынужден потребовать вашей немедленной и безоговорочной капитуляции. – И адмирал повстанцев сладко улыбнулся.
– Сожалею, но я вынужден отклонить ваше предложение и, в свою очередь, потребовать ВАШЕЙ капитуляции, господин адмирал, – в тон ему ответил полковник и тоже улыбнулся.
Улыбка адмирала несколько потускнела.
– Ваш флот все-таки успел прибыть. Но я вижу, там какие-то проблемы.
– Это их проблемы, – весело отозвался полковник. – И мне не нужен флот, чтобы разделаться с вами.
Улыбка адмирала стала насмешливо-недоверчивой. Полковник вновь подал условный сигнал. Каменный кулак окончательно стер улыбку с адмиральского лица. Второй отряд миквонов хлынул на палубу флагмана повстанцев, сметая все на своем пути. Адмиралу повстанцев подбили правый глаз и оставили валяться на мостике.
Корабли повстанцев были менее автоматизированы, что увеличивало численность экипажа, но никак не сказалось на результате. Разве что аборигенов шатало чуть больше.
– Победа! – проревел полковник. – Свяжитесь с их транспортами. Пусть подберут спасательные капсулы и проваливают, пока целы. Лейтенант, ваша очередь.
– Вас понял, – отозвался лейтенант, бегом направляясь к шаттлу.
Люк открылся. Шаттл, как голодная птица, заглотил человека и сразу взмыл в небо, унося к захваченным кораблям верных полковнику пилотов.
Спустя два часа четырнадцать крейсеров расположились на орбите планеты. Те аборигены, что еще держались на ногах, переместились с их палуб в развлекательные заведения столицы. Опьяневших до невменяемого состояния расщедрившийся Монго приказал развезти по домам. Полковник ликовал, с комфортом расположившись в кабинете Монго и поглощая за обе щеки торжественный обед.
– Это просто великолепно! Невероятно! Я даже поверить не могу, как у меня хорошо все получилось. Вот что значит правильное планирование! И теперь флот из четырнадцати крейсеров под моим командованием…
– Прошу прощения, друг мой, – вежливо перебил его Монго. – Но половина этих крейсеров – мои. И мне бы не хотелось оставлять их в составе флота. Лучше будет опустить их на планету и демонтировать.
– Половина? – переспросил полковник. – Поверьте, Монго, вам и одного крейсера хватит, чтобы всем городом упиться до белой горячки.
– Возможно, – согласился Монго. – Но там ведь не только алкоголь… Это станет серьезным вливанием в мое дело.
– А вы никогда не слышали о перенасыщении рынка? – зашел с другого бока полковник.
Монго мягко улыбнулся.
– Я не первый год в торговле, друг мой, и знаком с этим явлением не понаслышке.
Лейтенант усмехнулся, наблюдая эти маневры. Теперь, когда высокая политика свелась к обычному бизнесу, Монго чувствовал себя намного уверенней, и полковнику вряд ли удастся выгадать больше, чем ему полагается. Но двое торговцев обязательно договорятся. Лейтенант вышел на крыльцо. Лично он определенно заслужил отдых.
– Лейтенант! – донесся до него знакомый рев полковника. – Идите сюда, у нас появилась потрясающая идея.
Они договорились. Лейтенант представил себе четыре кометы, с четырех сторон пикирующие ему на голову, и закрыл глаза…
Бэд Кристиан
Чёрное солнце Эскгама
Гражданское мужество и мужество военное проистекают из одного начала.
Оноре де БальзакНет, Апло Дерен не был суровым космодесантником. Он был геоинженером и, по воле случая, защитником крохотной имперской колонии на луне под названием Эскгам.
Но история его мужества вошла в учебники космических академий. Потому что не обязательно быть сильным по принадлежности к боевому братству, можно быть просто сильным.
1. Ледяной пояс, Эскгам, имперская колония
– Как же ты мог решиться на такое, Апло? Я всегда учил тебя быть равновесным своей породе! – Дед склонил шишковатый череп и уставился на внука и наследника пустыми чёрными глазницами. Тёмные языки пламени потянулись из них к лицу непутёвого ренние. Дохнуло жаром и почему-то болотом. Апло вздрогнул и проснулся.
И тут же замёрз. Тонкая полотняная рубашка пропиталась по́том. Так выходила лихорадка. И стенки медкапсулы уже потеплели, согревая пациента.
Капсула была смонтирована прямо в рабочем кабинете. Там Апло и спал сейчас, чтобы не тревожить по ночам жену. Главный медик колонии настаивал на госпитализации, но лихорадка Бахова не заразна, её порождают резкая смена силы тяжести и непомерные нагрузки. К тому же болезнь отступала, а работы было как никогда много. И чтобы полноценно высыпаться, Апло установил дома медкапсулу. Хотя так и не смог понять, что ему больше помогало – привычные по сороднению дыхательные практики или транквилизаторы и кислород.
Вот и сейчас он предпочёл выключить недовольно пискнувший меддиагност и сосредоточиться на дыхании. Вдох через нос на четыре счёта, пауза и на четыре счёта выдох ртом.
«Это сон, просто сон, срежиссированный отступающей лихорадкой. Это пройдёт, и дед не будет больше пожирать по ночам чёрными провалами глаз. Но и не простит».
Дед был категорически против женитьбы. Когда скромный имперский геоинженер взял в жены наследницу родовитой экзотианской семьи, старик едва не впал в безумие. Союз Борге – закрытое сообщество, иные говорят, что и секта. А внук, надежда и опора сороднения, вдруг берёт за себя чужеземную красотку, да мало того – носительницу гнилой аристократической крови!
Дед даже начал было курить горькую, но страшный наркотик не довершил беды, напротив, прояснил будущее и забил горе.
И вот Апло уже вызван на семейный совет и с позором отправлен из родового гнезда строить новую жизнь в удалении. Позор несмываем, пусть хоть глаза не мозолит.
Апло не возражал: любовь была настоящей, выстраданной, а место ссылки – вполне перспективным с точки зрения карьеры. Конечно, Эскгам всего лишь луна, но с двумя любимыми – женой и работой – неплохо и на луне. Да и место оказалось красивое – с иссиня-черным небом, пронзительными звёздами, сияющей цепочкой жилых куполов. Эскгам. Окраины Ледяного пояса. Самые задворки имперских земель. И рукой подать до экзотианских.
