Но это случилось. Каждый гед поднялся и направился к Стене, не обращая никакого внимания на беспокойство среди животных, оставшихся в залах. Весь день они обсуждали поразившее их событие, требовали ответа от Энциклопедиста, сами искали ответ, но так его и не нашли. Как люди так быстро смогли изменить свое поведение, ведь раньше они вели себя совершенно иначе?
Когда Энциклопедист снова прервал обсуждение, показав на экране великана-альбиноса, неподвижно лежащего на полу своей комнаты, феромоны запахли облегчением. Такое по крайней мере можно было понять. Геды уже давно, еще во время Обеззараживания, выяснили, что у великана развилась опухоль, которая давила на его мозг. Она возникла из-за радиации на острове, радиации, при которой великан, должно быть, прожил всю свою жизнь. Его гибель была вполне предсказуема. Что же касается человека по имени Эйрис, которая помогла белому великану, то ее поступок прибавил еще один интересный факт к сведениям Энциклопедиста, отнюдь не противоречащий тому, что было уже известно. Белый не принадлежал ни к одному из подвидов.
- Его нужно перенести внутрь периметра, - сказал кто-то из гедов.
- Да. Нужно. Гармония поет с нами, - ответили все остальные.
- Гармония поет с нами.
- И пусть это длится вечно.
- Это продлится вечно. Мы сможем многое узнать о человеческом мозге.
- Его нужно перенести сейчас?
- Энциклопедист говорит, сейчас.
- Я думаю, сейчас. Гармония поет с нами.
- Это продлится вечно.
Идти должен был Гракс, хотя делать ему этого очень не хотелось. Его охватила щемящая тоска, ведь приходилось покидать периметр, когда все восемнадцать гедов собрались вместе и церемония по оплакиванию погибших дрожала на границе феромонов подобно холодному туману. Но великан был в группе обучения Гракса, кроме того, Энциклопедист сказал, что человек Дахар ждал в Доме Обучения, в опустевшей комнате. Каждый из гедов подумал: "Дахар ждет именно Гракса. - Он может помочь перенести великана".
Дахар неподвижно стоял в коридоре перед комнатой Обучения, и заговорил еще до того, как Гракс появился из-за угла. Жрец отбросил в сторону цивилизованное спокойствие и заговорил только от себя, не пребывая в гармонии ни с одним другим существом своего вида. Его волосатое, двуглазое лицо стало отталкивающе белым.
- Геды изгонят людей из Эр-Фроу за сегодняшние смерти? - спросил жрец.
Гракс подошел ближе:
- Что произошло?
Гед, конечно, уже знал обо всем. Две плоские скалы, стоявшие на дикой поляне, скрывали в себе систему контроля окружающей среды и, следовательно, были частью Энциклопедиста. Гракс слушал, как Дахар рассказывает ему то, что он уже знал - Соглашение "Кридоги", смерть и насилие, - и чувствовал запах своих собственных феромонов, запах удивления... Но на вопрос Дахара он не ответил. Жрец повторил свой вопрос:
- Гракс... мы сделали все, чтобы доказать нашу... нашу добрую волю. Изгнание будет или нет?
- Не будет. Изгнания не будет, - ответил наконец гед.
Мускулы на лице человека внезапно дрогнули, Гракс прежде никогда не видел такого лица и не смог понять, что оно выражает.
- Ты хочешь остаться? - спросил гед и снова почувствовал запах удивления. - Ради науки? Чтобы учиться?
- Да, - ответил Дахар, и мускулы его лица застыли.
Понять происходящее было трудно. Но ни у одного человека, кроме жреца, не было такого сильного желания учиться, и все же другие тоже согласились на альянс. Что все это значило? Даже Энциклопедист не понимал, как новые взаимоотношения людей могут повлиять на Ключевой Парадокс.
Когда Гракс, оставив больного великана, вернулся к своим, то оказался в тумане самых сильных запахов, какие только мог припомнить на Коме: изумление, печаль, гнев. Энциклопедист продолжал рокотать, сообщая новые подробности катастрофы Флота. Феромоны омывали, затягивали его, изменяли его собственные запахи, такие сильные, будто периметр был гнездом, а он всего лишь подростком.
- Гракс, ты здесь...
- Мы поем в гармонии...
- Гракс пришел...
- Гракс...
- Гармония...
Прошли часы, прежде чем началось численно-рациональное обсуждение, еще несколько часов потребовалось на то, чтобы геды пришли к своему единственному решению: пока люди необходимы для изучения, насилие не должно прервать жизнь ни одного из шестерых, создавших альянс. Энциклопедист будет защищать их, если необходимо, даже в Эр-Фроу, а геды, в чьих группах занимаются эти шестеро, попытаются узнать от других, как остальные люди относятся к соглашению "Кридогов".
Комната дымилась от истощения. Наконец, с облегчением и с печалью геды потушили настенные экраны и соскользнули в транс Единения, чтобы слиться во имя мертвых.
31
Ни один часовой не окликнул Дахара, когда он проходил через внешние посты, а затем шел через лес. На опушке перед едва различимым в темноте залом командующей он остановился.
Исхак заметил его еще до того, как он показался из-за деревьев. Старый воин держал наготове нож и дробиночную трубку гедов, ждал, стоя в проходе.
Дахар остановился в шести шагах от него, но не извлек своего оружия.
- Исхак, я хочу поговорить с командующей.
- Нет.
- Это ее приказ или твое решение?
- Ее. Командующая не встречается с джелийскими горожанами, - он дал Дахару время ответить на оскорбление, но Дахар промолчал. - Но она передала мне сообщение для тебя.
- Говори.
- Тебя пропустили через посты в последний раз. Тебе не разрешается брать ничего из зала братьев-легионеров, за исключением твоего собственного оружия. Хочешь перебирайся в зал горожан или оставайся за пределами наших постов, но не пытайся вернуться в зал легионеров. Легионеры получили приказ убить тебя, если ты попробуешь снова пройти через посты.
- Как будто я горожанин под предупреждением, - ровно проговорил Дахар.
- Ты и есть горожанин под предупреждением.
- Но ведь даже... горожанин может попросить встречи с главнокомандующей, если у него есть важный повод.
- Главнокомандующая уже отвергла твою просьбу.
Инстинктивно Дахар смерил глазами расстояние до лестницы.
- Не пытайся, Дахар, - спокойно сказал Исхак и предупредил: - Да, я сделаю это.
- Ты не сможешь остановить меня без трубки гедов.
- Она у меня есть.
- Да, - ответил Дахар. - Она у тебя есть.
Он не мог сражаться. Он не спал уже почти тридцать шесть часов и не мог отыскать в мозгу нужное слово - Третьедень. Ему стоило больших усилий не качаться от усталости перед Исхаком, который остановил его с помощью оружия гедов, того оружия, которое Дахар сохранил для Джелы.
- И еще, горожанин, - добавил Исхак, - Белазир сказала мне, как своему первому лейтенанту, почему она выгнала тебя. За прямое неповиновение. Я бы на ее месте запорол тебя до полусмерти. За неповиновение и за это соглашение "Кридогов", но она взяла всю ответственность на себя. Я думаю, ей не стоило этого делать. Ты предал нас, а теперь мы, у кого осталась еще честь, вынуждены мириться с результатами этого предательства и жить по новым правилам. Запомни: мы тебе этого не простим, никогда. Келовар и его солдаты с удовольствием наблюдали, как умирал Джаллалудин. С удовольствием и торжеством, с подлым торжеством бесчестия над честью. И теперь каждый раз, когда кто-нибудь из них посмотрит на джелийского легионера, он снова и снова будет переживать то торжество, которое ты ему подарил.
